Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жизнь моя за эти годы моего формирования протекала почти исключительно среди мужчин. Нередко я целыми неделями не общалась ни с одной женщиной, помимо своей сотрудницы и очередной компаньонки. Я по сей день искренне считаю, что не разбираюсь в женском уме. Это, конечно, обобщение, и оно, как всякое обобщение, не совсем верно. У меня есть подруги, я им предана, но, как правило, предпочитаю мужской ум. При общении с мужчиной могут время от времени случаться серьёзные осложнения, но женщина непрестанно доставляет вам массу пустячных, мелких осложнений, а мне не нравится, когда меня так беспокоят. Полагаю, я не феминистка, но знаю: если женщина по-настоящему умеет мыслить, она может добраться до вершины древа.
Утро я обычно посвящала штудированию Библии, поскольку проводила в среднем пятнадцать собраний в неделю, занималась текущей корреспонденцией, совещаниями с управляющими, а ещё ломала себе голову, корпя над отчётами, потому как никогда не разбиралась в цифрах. Мы обеспечивали питанием пять-шесть сотен мужчин в каждой кофейной ежевечерне, а это означало солидные объёмы закупок и продаж. Послеполуденное время проводилось в госпиталях, по большей части в палатах, где не хватало женщин-сиделок, в которых всегда была острая нужда. Я ходила по просторным военным госпиталям, от одного бунгало к другому, доверху нагруженная газетами, брошюрами и книгами. Сейчас припоминаю 78] только две брошюры. Одна называлась “Отчего пчела ужалила маму” (я так этого и не выяснила), а другая — “Простые беседы с простыми людьми”, и я всегда удивлялась, а почему непростых людей не привлекли к беседам.
Я приобрела широкую известность в госпиталях, и капелланы всех конфессий постоянно посылали за мной, прося посидеть с умирающим юношей, и если я ничем не могла помочь, то просто позволяла держать себя за руку. Одно важное обстоятельство я усвоила, сидя с умирающими и наблюдая их уход на ту сторону, а именно: природа или Бог заботится в это время о человеке, и он обычно умирает совершенно бесстрашно, а зачастую и очень радуясь. Или ещё бывает, что он находится в коме и ничего физически не сознаёт. Только двое из тех, при чьей смерти я присутствовала, вели себя иначе. Один, в Лукноу, умер, проклиная Бога и свою мать и браня жизнь, другой скончался от ужасной формы бешенства. Смерть не так страшна, когда вы встречаете её лицом к лицу. Она часто казалась мне добрым другом, и у меня никогда не было ни малейшего чувства, будто что-то реальное, или жизненное, приходит к концу. Я ничего не знала о психических изысканиях или о Законе Перевоплощения, тем не менее даже в те ортодоксальные времена была уверена, что это — вопрос перехода к другой работе. Подсознательно я никогда не верила в ад, в который многим людям, с точки зрения христианских ортодоксов, предстояло отправиться.
Я не собираюсь рассуждать о смерти, но хотела бы привести определения смерти, всегда казавшиеся мне подходящими. Смерть — это “касание Души, непереносимое для тела”; это зов божественности, которым нельзя пренебречь; это голос внутренней Духовной Индивидуальности, взывающий: возвратись на время в свой центр, или источник, и поразмышляй о пережитом и усвоенном, пока не придёт момент возвращения на землю для другого цикла обучения, продвижения и духовного обогащения.
79] Итак, ритм и интерес к работе захватили меня, и я любила каждую её минуту несмотря на то, что никогда не обладала хорошим здоровьем и страдала от невыносимых головных болей, которые покушались на целые дни уложить меня в постель. Но я всегда умудрялась подняться и делать, что надо. К возникающим проблемам (как уже упоминалось) я была совершенно не подготовлена, а некоторые из них были весьма трагичными. У меня было так мало реального жизненного опыта, что, принимая решение, я вовсе не была уверена, что оно лучшее или правильное. На меня сваливались дела, улаживать которые мне было бы тяжело даже сегодня. Однажды ко мне явился убийца, только что застреливший своего дружка, и мне пришлось передать его в руки правосудия, когда пришла полиция и попросила его выдать. В другой раз один из наших управляющих сбежал из дома со всеми деньгами, и я целую ночь гналась за ним по железной дороге. Притом прошу заметить, что это случилось не в мой рабочий день и поведение моё действительно было совершенно возмутительным в глазах таких особ, как г-жа Грунди.*
Однажды утром в Лукноу я проснулась с сильнейшим ощущением, что мне надо немедленно отправиться в Мирут. У меня был пропуск на бесплатный проезд в вагоне первого класса по железным дорогам Индийского полуострова, и я имела возможность ездить по всей северной Индии. Моя сотрудница пыталась отговорить меня от поездки, но я чувствовала, что должна ехать. По прибытии в Мирут выяснилось, что одного из управляющих хватил солнечный удар, он стукнулся головой о балку и сошёл с ума. Его молодая жена и ребёнок были убиты горем. У него развилась мания самоубийства, и доктор предупредил, что дело может кончиться смертью. Мы с женой присматривали за ним десять дней, пока я не устроила ему переезд в Великобританию, где он в конце концов выздоровел.
Другой управляющий впал в депрессию и стал угрожать самоубийством. Я понаблюдала за ним и, пресытившись его нескончаемыми 80] угрозами, принесла кухонный резак и попросила его прекратить болтовню и выполнить свою угрозу. Увидев резак, он испугался, и тогда я протянула ему билет в Англию. Эти мужчины не выдержали климата, одиночества и общей неустроенности быта в Индии в ту пору. Мы тогда плохо разбирались в психологии, и мало что делалось для того, чтобы помочь им уладить свои психологические проблемы. Это лишь некоторые из ситуаций, с которыми я сталкивалась и совладать с которыми была отнюдь не готова. Именно беспрерывный поток подобных инцидентов под конец сломил меня. Одновременно было и много хорошего. Я успешно привлекала мужчин в Солдатские дома, удерживая их от посещения злачных мест. Я обычно приписывала это своему большому духовному могуществу и красноречию на сцене. Сейчас думаю, это объяснялось тем, что я была молода, жизнерадостна и не имела конкурентов. Мужчинам больше не с кем было поговорить, за исключением леди в Солдатских домах. Полагаю также, что у меня хорошо получалось передавать свою симпатию к ним, — а она у меня была.
Я трижды возвращалась в Англию за время проживания в Индии, и всякий раз долгое трёхнедельное морское путешествие явно шло на пользу моему здоровью. Я прирождённая морячка и в море чувствую себя как дома. Как-то я провела в Великобритании три недели, из них одну в Ирландии, другую в Шотландии, а третью в Англии, после чего отплыла обратно в Индию. Даже не знаю, сколько дней и месяцев я провела в океане. Я потеряла счёт своим переездам через Атлантику.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Красные части. Автобиография одного суда - Мэгги Нельсон - Биографии и Мемуары / Маньяки / Юриспруденция
- Отзыв на рукопись Г.П.Макогоненко «Лермонтов и Пушкин: проблема преемственного развития литературы» - Вадим Вацуро - Биографии и Мемуары
- Эмир Кустурица. Где мое место в этой истории? Автобиография - Эмир Кустурица - Биографии и Мемуары
- Стратегическая разведка ГРУ - Михаил Болтунов - Биографии и Мемуары
- Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах Российский колокол - Биографии и Мемуары / Военное / Поэзия / О войне
- Пусть правит любовь. Автобиография - Ленни Кравиц - Биографии и Мемуары / Музыка, музыканты
- Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары
- Большая Медведица - Олег Иконников - Биографии и Мемуары
- Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль - Геогрий Чернявский - Биографии и Мемуары