Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проблема ядерного оружия стала очень личной, когда летом 1978 года моя семья переехала из Шаллоденбаха в деревню Марнхайм, примерно в 21 миле, или 34 км к востоку от Кайзерслаутерна. Марнхайм примыкал к деревне Вейрхоф, где моя мать работала медсестрой в расположенной там военной клинике. Клиника Вейрхоф обслуживала часть армии США, связанную с близлежащим складом специального оружия Кригсфельд, также известным как Норт-Пойнт, где хранилась основная часть тактического ядерного оружия армии США в Европе. Всем было известно, что Кригсфельд станет одной из самых приоритетных целей для Советов, если начнется война. Те, кто жил и работал в окрестностях Вейрхофа, шутили, что их дом был «эпицентром» советского ядерного удара.
Для большинства американских граждан, живших в Западной Германии, советская угроза была абстрактной, гипотетической, лишенной содержания. Мы знали, что она существует, но не могли взглянуть ей в лицо. Ближе всего к реальной конфронтации большинство из нас подошло через фантазии «шпион против шпиона», которые мы представляли себе, сдавая экзамен на получение водительских прав. На стене испытательного центра были развешаны плакаты с изображением ярко-желтого номерного знака, украшенного советским флагом и словами «Если вы увидите такой номерной знак», за которыми следовали подробные инструкции по сообщению. Любое транспортное средство с таким номерным знаком принадлежало Советской военной миссии связи, состоящей из советских офицеров, дислоцированных в Западной Германии, которым было разрешено ездить по определенным районам для наблюдения за вооруженными силами других оккупационных держав (США, Франции и Великобритании). Кайзерслаутерн был районом, представляющим особый интерес для Советов, и на самом деле военные неоднократно видели транспортные средства советской миссии, курсирующие по западно-германским проселочным дорогам.
Был и другой способ увидеть советскую угрозу, вблизи и лично. С момента окончания Второй мировой войны бывшая столица Германии Берлин находилась под контролем четырех крупных держав, каждая из которых контролировала свой «сектор» города. Три «сектора», принадлежащие союзникам (США, Франции и Великобритании), совместно именовались Западным Берлином, в то время как советский сектор назывался Восточным Берлином. В 1961 году Советы построили стену вокруг западных секторов, отрезав их от Восточного Берлина и Восточной Германии. Единственный путь в Западный Берлин и из него был по воздушным или наземным коридорам, одобренным Советами.
За время моего пребывания в Западной Германии мне удалось дважды съездить в Западный Берлин, один раз на автомобиле и один раз на поезде. В обоих случаях мне удалось встретиться лицом к лицу с советскими солдатами, когда они оформляли мои документы. Они были очень профессиональны, соблюдая строгую дисциплину при взаимодействии с американцами, с которыми они сталкивались, включая меня.
Пересечение границы между Западной и Восточной Германией (КПП «Альфа») и Восточной Германией и Западным Берлином (КПП «Браво») было похоже на сцену из фильма с пограничными укреплениями, сторожевыми вышками и заборами с колючей проволокой, патрулируемыми вооруженными солдатами в сопровождении больших служебных собак породы немецкая овчарка. В Западном Берлине я посетил КПП «Чарли» (пункт пересечения границы между
Западным и Восточным Берлином) и осмотрел Берлинскую стену. С другой стороны были сторожевые вышки, на которых стояли вооруженные советские и восточно-германские солдаты, которые смотрели на меня в свои бинокли.
Из залов Монтесумы…
Детство в Турции и Западной Германии помогло привить мне представление о реальности советской угрозы и укрепило меня в желании вступить в армию, чтобы я мог занять свое место в качестве части американского щита, который защищал Европу и Соединенные Штаты от бедствий советского коммунизма. После окончания американской средней школы Кайзерслаутерна в 1979 году я поступил на службу в армию США именно для этого. Первоначально я подавал заявление в Военную академию США в Вест-Пойнте, но получил отказ. Армия предоставила мне возможность посещать подготовительную школу Военной академии Соединенных Штатов (USAMAPS)[27], расположенную в Форт-Монмуте, штат Нью-Джерси, где я провел следующий год обучения, понимая, что, если буду хорошо учиться, мне дадут назначение в Академию.
Хотя мои результаты тестов были хорошими, мне стало ясно, что мы с армией не очень-то ладим. Безудержный расизм, вопиющее употребление наркотиков и несколько вялый подход к военной службе — вот некоторые из вещей, которые меня отталкивали. На базе был отряд морской пехоты, и я вспомнил, какое впечатление на меня произвели их выправка и дух. Я навел справки о переводе в Корпус морской пехоты после окончания Вест-Пойнта, и, когда мне сказали, что это будет невозможно, я решил уволиться из USAMAPS, оставить армию и поступить в гражданский колледж, где я затем буду добиваться назначения в Корпус морской пехоты.
В конце концов, дело дошло до того, что я нашел колледж, в котором обязательным условием была программа изучения русского языка. Я планировал поступить в морскую пехоту с единственной целью — противостоять советской угрозе, и я твердо верил в пословицу: «Знай своего врага так, как ты знаешь себя». В материалах для приема, которые я просмотрел, указывалось, что один из них был доступен в колледже Франклина и Маршалла в Ланкастере, штат Пенсильвания. Я подал заявление — меня приняли. Но как только я приехал в кампус, то обнаружил, что программа изучения русского языка была распущена за год до моего приезда. Не испугавшись этого, я обратился к декану факультета за разрешением создать свою собственную программу изучения русского языка, составив академическую программу, которая примерно отражала то, что я искал. Объединив курсы истории, государственного управления и экономики, я после еще одной петиции добился, чтобы колледж восстановил программу изучения русского языка как раз вовремя, чтобы я смог получить два года языковой подготовки на уровне колледжа. В итоге я специализировался на российской истории, завершив ее с отличием (моя дипломная работа исследовала исторические корни советской военной доктрины, прослеживая их вплоть до царских времен).
Я также выполнил свое обязательство вступить в Корпус морской пехоты, записавшись на Курс командиров взводов (PLC)[28] — учебную программу из двух шестинедельных учебных курсов, один летом между вторым и предпоследним курсами («Курс для юниоров»), а другой между младшим и выпускным годом («Старший курс»). Занять свое место на желтой разметке на асфальтовой стоянке в Кэмп Апшур в Куантико, штат Вирджиния, в то время как орущие сержанты-инструкторы выводят вас из автобуса, — это то, что любой, кто испытал это на себе, никогда
- Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Договор о несокращении вооружений - Михаил Барабанов - Публицистика
- Агрессивные Штаты Америки - Фидель Кастро - Публицистика
- Аэрофобия - Василий Ершов - Публицистика
- Первая помощь при боевых действиях. Опыт Донбасса - Юрий Юрьевич Евич - Военное / Медицина
- Неядерная мировая война. Чем нас завтра будут убивать? - Джеймс Эктон - Военное / Публицистика
- Россия - Америка: холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России - Вероника Крашенинникова - Публицистика
- Универсальный журналист - Дэвид Рэндалл - Публицистика
- Внимание! Западня! - В. Чернявский - Публицистика
- Предисловие к первому русскому собранию сочинений - Герберт Уэллс - Публицистика