Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отъезд готовили в лихорадке. На дворе стоял ноябрь, приближалась зима, но все еще держалась ясная погода.
Привыкшая к мадридскому климату и ледяным ветрам Сьерры-Невады, королева не боялась долгой дороги в это не лучшее время года, тем более что значительную часть пути предстояло проделать по воде. Мария предвкушала тысячи удовольствий. Во-первых, она увидит своего супруга, чьего пыла ей уже начинало недоставать. Кроме того, ей не терпелось наконец вновь предстать перед королем, которого она любила когда-то и который так жестоко с ней обошелся.
Новость, полученная прямо накануне отъезда, была в этом смысле не слишком обнадеживающей. Старая Монморанси, как и обещала, направила жалобу государю и его Совету. Оба рубанули сплеча: мадам де Монморанси теряла свое место почетной фрейлины, а мадам де Шеврез — место старшей фрейлины, которое отныне упразднялось. Подобное соломоново решение никого не удовлетворило. В особенности королеву, которая в глубине души не питала ненавистных чувств к матери красавца Монморанси и которую вовсе не радовала перспектива постоянно общаться с новой почетной фрейлиной, суровой и несговорчивой мадам де Лануа. Тем не менее Анна поспешила хоть как-то утешить Марию:
— Как бы то ни было, ваше место подле меня остается прежним, Мария. Вы были, есть и будете моим другом. К тому же, чтобы уменьшить вашу печаль, король настоял на том, чтобы назначить вашего супруга Первым дворянином палаты…
— Тысяча благодарностей государю, но кто утешит очаровательного герцога де Монморанси, столь привязанного к Вашему Величеству?
Анна Австрийская покраснела до корней волос.
— Какой вздор, моя милая! Молодой герцог…
— ..безумно в вас влюблен, мадам, и почти не скрывает этого.
— Французской королеве не пристало слушать подобные вещи, мадам, — оборвала ее мадам де Лануа. — Все подданные любят ее в равной степени, и лишь это имеет значение.
— Кому вы морочите голову? — со смехом воскликнула Мария. — К тому же нет никаких причин скрывать правду от Вашего Величества, особенно когда речь идет о столь совершенном дворянине, как мсье де Монморанси. Ему двадцать восемь лет, он красавец, и множество женщин сходят по нему с ума, но он всегда смотрит лишь на одну!
Видя, что собираются грозовые тучи, Анна Австрийская призвала фрейлин закончить на этом, однако в последующие дни Мария де Шеврез могла наблюдать, что королева с большей тщательностью занималась своим туалетом, и ее зеленые глаза сияли, когда гордая фигура молодого герцога склонялась перед ней в поклоне… От этих наблюдений до того, чтобы вообразить себе любовную связь, молодую женщину отделял всего лишь шаг, который она немедленно сделала. Было бы весьма забавно, если бы супруга Людовика XIII настолько прониклась к молодому дворянину, что сделала бы его своим любовником. И какую более сладостную месть могла бы Мария извлечь из этого, потворствуя этой романтической страсти?
Пятого декабря они добрались до Лиона, но короля там еще не было. Королева со своей свитой остановилась во дворце архиепископа. К всеобщему удивлению, королева-мать уже успела там обосноваться. Намереваясь поговорить с сыном с глазу на глаз, толстая флорентийка поспешила покинуть Пут еще до приезда невестки.
Хотя брак Людовика с инфантой состоялся с ее подачи, так же как и почти одновременный союз ее дочери Елизаветы с принцем Астурийским, будущим королем Испании, Мария Медичи страстно ненавидела свою сноху, завидуя ее молодости и красоте.
Эта женщина, разменявшая шестой десяток, была импозантной и крепкой, но ожиревшей, с ослепительно белой кожей. Ее массивное лицо казалось еще крупнее из-за двойного подбородка, который был у нее уже и в двадцать семь лет, когда она выходила замуж за Генриха IV, у нее были голубые глаза навыкате, вьющиеся волосы с проседью, уложенные наверх по тогдашней флорентийской моде; довершал картину узкий лоб, упрямый, как и жирный подбородок. Всегда увешанная жемчугами, бриллиантами и прочими камнями, к которым она питала страсть, она была не лишена величественности и занимала изрядное пространство.
Она отличалась особой набожностью и питала почтение к Папе и иезуитам, но нисколько не заботилась об интересах королевства. От природы черствая и хитрая, Мария Медичи любила власть настолько, что после падения своего фаворита Кончини объявила войну собственному сыну, который посмел прогнать ее из Лувра и выделил ей для постоянного проживания замок Блуа, из которого она сумела удрать как-то посреди ночи при помощи веревочной лестницы. При этом ей пришлось пролезть через окно, что оказалось довольно затруднительным, учитывая ее внушительные объемы, а также шкатулки с драгоценностями, которые она спрятала под платьем. Этот невероятный и весьма нелепый побег был организован ее давним сообщником герцогом д'Эперноном. Над приключением смеялся, не стесняясь, весь Париж, и говорили даже, что королева-мать собирается отобрать корону у сына с помощью оружия. Впрочем, в то время ее самый мудрый и благоразумный советник, некий епископ из Люсона по имени Ришелье, был сослан сперва в свою епархию, а затем в Авиньон.
Из всех своих шестерых детей королева-мать любила лишь одного: своего второго сына Гастона, герцога Анжуйского, красивого молодого человека, ветреного, коварного, трусливого, но любезного. Людовик XIII, с детства оказавшийся жертвой в руках глупого и жестокого воспитателя, никогда не слышал от нее доброго слова. Тем не менее, подобно многим нелюбимым детям, он продолжал любить свою мать. Быть может, поэтому он согласился на первый мирный договор, инициатором которого был Ришелье, но успех был недолговечным, ибо ревнивая мать по-прежнему стремилась к власти. Следствием этого стала вторая война, короткая и совершенно бесславная для нее, и после небольшой стычки в Анжу ей пришлось вновь идти на мировую, для подписания которой Эркюль де Монбазон предоставил свой замок Кузьер. С тех пор отношения между матерью и сыном несколько улучшились, и он даже предоставил ей место в Совете. Пусть и не первое! Но теперь Мария хотела ввести в Совет своего дорогого епископа Люсонского, которого Людовик XIII невзлюбил, видя в нем виновника всех безумств своей родительницы.
Разумеется, считая себя Макиавелли в юбке, флорентийка ненавидела Люинов как причину несчастий, постигших ее саму и Кончини. Брак ее крестницы Марии со старшим из Люинов вывел ее из себя, но она не винила молодую женщину, прекрасно понимая, что ее мнения никто не спрашивал. Место, которое Мария заняла подле Анны Австрийской, абсолютно ее устраивало: подозревая, что крестница склонна к распутству, королева-мать очень надеялась, что та увлечет ее сноху на тернистый путь и король в конце
- Женщины средиземноморского экспресса. Книги 1-3 - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Рабыни дьявола - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Короли и королевы. Трагедии любви - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Любовь, только любовь - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Оливье, или Сокровища тамплиеров - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Три господина ночи - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Талисман Карла Смелого - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Флорентийка. Книги 1-4 - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Роза Йорков - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Новобрачная - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы