Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Летом того же года я возвращался в Чанъань. Проезжая через город Сыбинь, заехал я в храм Шаньи, чтобы посетить настоятельницу Лин.
Там было несколько десятков монахинь, только что принявших постриг. С обритыми головами, в новых накидках, торжественные, спокойно-задумчивые, стояли они по обе стороны от настоятельницы.
Одна из монахинь спросила ее:
– Этот господин, если я не ошибаюсь, судья из рода Ли в Хунчжоу – двадцать третий в семье?
– Он самый! – ответила настоятельница.
– Он помог мне отомстить убийцам моих родных. По милости господина судьи я кровью смыла обиду. – И, устремив на меня взор, монахиня залилась слезами.
Я полюбопытствовал, что она хочет этим сказать.
– Меня зовут Сяо-э, еще недавно я была нищенкой, – ответила она. – Вы отгадали имена разбойников, убивших моего мужа и моего отца. Неужели вы меня не помните?
– Сразу не припомнил, а вот теперь узнаю, – ответил я.
Сяо-э подробно рассказала мне, как она отомстила Шэнь Ланю и Шэнь Чуню и как потом решила до конца дней своих жить в трудах и лишениях. Затем прибавила:
– Настанет день, когда вы получите воздаяние за вашу доброту.
Я сумел угадать имена убийц, а Сяо-э смогла отомстить им. Да! Путь святой истины ясен, можно его постичь!
Сяо-э была пряма, искренна, умна и чиста, наставляла заблуждающихся и свято сдержала свою клятву. Став буддийской монахиней, она не носила шелков, не ела ничего скоромного, не говорила того, что не отвечало бы правилам образцового поведения и законам буддийской веры.
Через несколько дней я получил предписание вернуться в Нютоу.
Я переправился через реку Хуай на лодке и поспешил на юг. С тех пор мне больше не приходилось встречаться с Сяо-э.
Благородный муж сказал бы: «Сдержать свою клятву отомстить убийцам отца и мужа – вот пример непреклонной воли. Наняться слугой и вести себя так, что никто не распознал в тебе женщину, – вот пример целомудрия. Всегда и во всем быть непреклонно верной и чистой – так ведут себя только истинно добродетельные женщины. Пример Сяо-э достоин того, чтобы наставить тех, кто идет по ложному пути и нарушает порядок в Поднебесной; достоин и того, чтобы служить образцом супружеской преданности и дочерней почтительности».
Я так подробно рассказал обо всем, ничего не опуская, и про таинственные загадки, и про встречу мертвых с живой, чтобы пример Сяо-э запечатлелся в сердцах людей.
Услышать о хорошем поступке и не увековечить его – это значит нарушить принцип «справедливых оценок», завещанный на страницах «Чуньцю»{121}. Поэтому-то я и записал эту историю, чтобы прославить прекрасное.
Ню Сэн-чжуВ СТРАНЕ БЕССМЕРТНЫХ
В годы «Кайюань» жил некий цзиньши Чжан Цзо, он часто рассказывал своим близким следующую историю.
В молодости, путешествуя на юге страны, остановился он в уезде Худу. Как-то раз совершил он прогулку верхом по окрестностям и увидел старика с мешком из оленьей кожи на спине. Старик этот сидел на черном осле с белыми ногами. Лицо у старика было просветленное и какое-то необычайное.
На повороте дороги съехались они вместе. Любопытство Чжан Цзо было возбуждено, и он спросил незнакомца: «Откуда вы едете?» – но тот лишь усмехнулся.
Чжан Цзо не отставал от него, снова и снова повторяя свой вопрос. Вдруг старик рассердился и закричал:
– Такой щенок, и еще смеет приставать с расспросами! Что я – вор, убегающий с добычей? Зачем тебе знать, откуда я еду?!
Чжан Цзо стал смиренно просить прощения:
– Меня поразило ваше лицо. На нем лежит печать необычайного. Я хотел бы следовать за вами и учиться у вас. Разве это преступление?
– Мне тебя учить нечему! Я простой человек и слишком долго зажился на этом свете. Еще не хватало, чтобы ты насмехался надо мной! – не унимался старик и, подстегнув осла, ускакал прочь.
Чжан Цзо помчался вслед за ним и догнал старика у постоялого двора. Подложив мешок под голову, старик улегся, но никак не мог уснуть. Чжан Цзо сильно устал и велел принести гаоляновой водки.
– Не соблаговолите ли разделить со мной трапезу? – нерешительно обратился он к старику.
Тот сразу вскочил на ноги:
– Вот это я люблю! И как ты узнал, чего мне хочется?
Выпив чарку-другую, старик заметно развеселился, и Чжан Цзо осмелел.
– Человек я невежественный, – сказал он, – хочу вас просить просветить меня. Ни о чем другом и мечтать не смею.
– Я многое видел на своем веку, – начал старик, – деяния мудрецов и глупцов, долгие смуты и годы нерушимого мира во времена Лян, Чэнь, Суй{122} и Тан. Все это записано в наших династийных историях. Но я расскажу тебе о том удивительном, что мне довелось пережить.
Я сам родом из города Фуфэн. Во времена Северной Чжоу жил в землях Ци. Носил я тогда фамилию Шэнь, имя мое было Цзун, но из уважения к Шэнь У{123} – императору династии Ци – я принял другое имя и стал зваться Гуанем. Восемнадцати лет я сопровождал яньского князя Цзы Цзиня в поход на Цзинчжоу против лянского государя Юань-ди{124}. Поход увенчался успехом, область Цзинчжоу была завоевана.
И вот, когда войска должны были возвратиться на родину, мне приснился сон, будто явились ко мне двое в синих одеждах и сказали: «Два рта идут к установленному Небом сроку жизни, человек склоняется к хозяину, долголетие едва не достигает тысячи лет». В Цзянлине я пошел на рынок к толкователю снов, и тот объяснил: «Под словами "два рта идут" подразумевается иероглиф "возвращаться". "Человек склоняется к хозяину" – да ведь из этих слов составится иероглиф "поселиться"! Значит, если вы поселитесь здесь, то будете жить очень долго, почти тысячу лет»{125}.
В это время узнал я, что часть войск будет оставлена в Цзянлине для укрепления местного гарнизона. Я попросил военачальника Тоба Ле причислить меня к этому отряду, и тот согласился.
Тогда я снова отправился к толкователю снов и спросил его:
– Поселиться здесь можно, а вот как познать тайну долголетия?
– В вашем предыдущем рождении{126}, – поведал мне толкователь, – вас звали Се Цзюнь-чжоу, и родом вы были из Цзытуна. Вы любили нарядные одежды, изысканные блюда, собирали редкие книги и каждый день читали вслух по сто страниц творений Дао и Хуана{127}. Потом вы поселились в уединении у подножья горы Хаомин{128} в убогой лачуге. Кругом было тихо, лишь в зарослях цветов и бамбука журчал ручей.
В пятнадцатый день восьмой луны вы пили вино в одиночестве, громко пели и, совсем захмелев, воскликнули: «Я живу здесь вдали от всего земного, почему же ни одно существо из другого мира не посетит меня?»
Вдруг раздался стук колес, топот копыт, и вас неожиданно склонило в сон. Только голова ваша коснулась циновки, как из вашего уха выехала повозка с красными колесами и черным верхом, запряженная рыжим бычком. Хотя экипаж и бычок были в три цуня высотой, вы не почувствовали ни малейшей боли. В повозке сидели два крошечных мальчика в синих одеждах, на головах у них были зеленые повязки. Они окликнули возницу и, став на колеса, спрыгнули вниз.
– Мы прибыли из Страны развенчанных иллюзий, – сказали они. – Мы слышали, как вы пели при лунном свете, и, восхищаясь вашим звонким и чистым голосом, понадеялись, что вы удостоите нас чести побеседовать с вами.
– Вы же появились из моего уха, а говорите, что прибыли из Страны развенчанных иллюзий. Как же так?
– Страна эта находится в наших ушах, как может ваше ухо вместить нас, – возразили мальчики.
– Да ведь вы ростом цуня в три, не более! Разве ваши уши способны вместить целую страну? Если это так, значит, жители ее должны быть меньше червячка!
– Почему же? – не соглашались мальчики. – Наша страна не хуже вашей. Не верите – едемте с нами. Если вы останетесь у нас навсегда, то избавитесь от мук рождения и смерти{129}.
Один из мальчиков наклонил голову, чтобы вы заглянули ему в ухо. Вы увидели там совсем иной мир: буйную зелень, пышные цветы, множество черепичных крыш, чистые ручьи и потоки, горные пики и скалы.
Просунув свою голову в ухо мальчика, чтобы лучше видеть, вы вдруг упали вниз и оказались в большом городе. Городские стены, озера, здания и ограды поражали своей величественной красотой.
Вы стояли в нерешимости, не зная, куда идти. Оглянулись – а мальчики уже рядом.
– Ну как, сударь, чья страна больше? – спросили они. – Теперь, когда вы уже здесь, не пройдете ли с нами к повелителю нашему Мэнсюаню?
И они повели вас в большой дворец. Стены и лестницы сияли золотом и яшмой, пологи и занавеси были отделаны перьями зимородка. В середине главного зала сидел повелитель в одежде из туч и радуги, солнца и луны, накидка из прозрачного шелка спускалась с его плеч до самых ног.
Четверо прекрасных отроков стояли по бокам его; один держал опахало из белых перьев, другой – царский жезл из кости носорога.
- История об одной кормилице - Народное творчесто - Сказка
- Серая звездочка - Борис Заходер - Сказка
- Королева змей - Народное творчесто - Сказка
- Каменное сердце - Народное творчесто - Сказка
- Обратная сторона радуги - Юлия Сибилева - Сказка
- Гудвин, Великий и Ужасный - Сергей Сухинов - Сказка
- Колокол - Ганс Андерсен - Сказка
- Капитан Крокус (все иллюстрации) - Кнорре Федор Федорович - Сказка
- Голос лебедя-трубача - Элвин Уайт - Сказка
- Великан Калгама и его друзья - Николай Семченко - Сказка