Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вне всяких сомнений… A rivederci fra росо…[48] Синьор Серантони…
Комиссар и его помощник вышли из комнаты нотариуса. Доктор Менегоццо проводил их до парадной двери. Когда они уже попрощались и Тарчинини взялся за ручку двери, он вдруг обернулся.
— Кстати, синьор… Мне не хотелось тревожить синьору Серантони, но вашему другу, конечно, следовало бы как можно скорее приехать ко мне в Турин… Это в его же интересах!
Врач заговорщически улыбнулся.
— Хорошо… — тихо сказал он. — Можете рассчитывать на мое содействие…
В нескольких шагах от виллы нотариуса полицейские столкнулись с юной служанкой, которая открывала им дверь, и Тарчинини, поклонившись ей, как знатной даме, спросил, где здесь можно купить нож. Смущенная непривычно почтительным обращением горничная поспешила ответить, причем ее невзрачное личико удивительно похорошело от волнения:
— На площади, у Моретти… Это единственное место, где вы можете купить хороший ножик.
— Тысячу благодарностей, синьорина… А могу я позволить себе спросить ваше имя?
— Лючия…
— Вы не рассердитесь, Лючия, если я честно скажу, что редко имел удовольствие видеть такие интересные лица, как ваше?
Горничная настолько привыкла, что ее с детства дразнили дурнушкой, что на мгновение потеряла дар речи.
— Эт-то правда? — заикаясь, пробормотала она.
— Да, чистая правда! Верно, Алессандро?
Инспектор, немного поколебавшись, решительно подтвердил слова шефа:
— Несомненно!
Девушка звонко рассмеялась, и в ее смехе чувствовалась свежесть весеннего ручья, а потом пошла прочь такой легкой походкой, словно ложь Ромео озарила ее будущее.
— Позвольте заметить вам, синьор комиссар, что обманывать это несчастное дитя — просто бессовестно, — проворчал Дзамполь, как только горничная отошла на безопасное расстояние.
— Бессовестно?
Тарчинини дружески хлопнул инспектора по плечу:
— Povero…[49] Ты никогда ничего не смыслил в женщинах, и я догадываюсь, что твоя Симона… Нет, помолчи, о сем предмете ты способен наговорить одних глупостей! Да пойми же, упрямая голова, любая женщина ровно настолько хороша собой, насколько сама в это верит!.. Эту девочку наверняка высмеивали за неблагодарную внешность, но теперь в ее взгляде появилось что-то новое… Готов спорить, она тут же побежит домой, к зеркалу, и благодаря моим словам признает, что до сих пор ошибалась… Сначала наша Лючия скажет себе, что не так уж безобразна, потом начнет думать, что, пожалуй, даже привлекательна, и, наконец, уверует в свою красоту, а тех, кто этого не замечает, сочтет непроходимыми дураками… Но самое любопытное, Алессандро, — что со временем Лючия, возможно, и впрямь станет прехорошенькой!
Так, болтая, полицейские добрались до площади и вошли в магазин Моретти. Но тщетно Тарчинини искал там нож, похожий (как догадался Дзамполь) на тот, что нашли возле тела берсальера, — поиски его не увенчались успехом.
Уже в машине Алессандро спросил:
— Что вы думаете о нотариусе, шеф?
— А вы?
— Мне показалось, что он нам наврал…
— Можете не сомневаться, так оно и есть. В жизни не встречал более отъявленного лгуна!
— Но зачем ему это понадобилось?
— Либо это Серантони убил берсальера, либо он обманывал из-за того, что при разговоре присутствовала жена.
— Не понимаю, что за корысть нотариусу в смерти Регацци?
— Я тоже, но, если бы удалось найти хоть малейшее доказательство или даже намек, что гибель клиента принесла Серантони какую-то выгоду, я бы с удовольствием его арестовал!
— А пока надо бы выяснить, в каком комиссариате зарегистрирована его жалоба.
— Бесполезно.
— Но, синьор комиссар…
— Говорю вам, Дзамполь: это зряшная трата времени. Он вообще не подавал никакой жалобы.
— Но тогда откуда синяки и кровоподтеки? Кто-то же наверняка избил Серантони…
— Кто знает? Возможно, наш берсальер перед смертью?
В Турине, прежде чем отпустить инспектора, Тарчинини попросил отвезти его в Сан-Альфонсо де Лиджори и высадить на виа Леванна, неподалеку от дома Дани.
— Несмотря на то что нотариус из Сузе меня всерьез заинтриговал, я не могу и не имею права забывать, что пока наш единственный стоящий подозреваемый — это Анджело Дани, и сейчас идет своего рода соревнование на выдержку. Только нас двое, а Дани — один… Стало быть, мы должны победить и победим! Я не могу спокойно сесть за ужин, пока не прощупаю противника еще раз — вдруг за это время в его панцире образовалась какая-нибудь брешь? До свидания, инспектор. Завтра — ваша очередь сюда прогуляться, а я отдохну… Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, синьор комиссар…
«Бедная тетя» не обратила на Тарчинини никакого внимания. С головой погрузившись в мечты, она объясняла воображаемому классу все тонкости употребления апострофа при выпадении гласного и усечении. Иногда она умолкала, словно внимательно слушая ответ невидимого ученика, потом исправляла ошибки, хвалила правильный ответ или ругала за нерадивость. Тарчинини буквально заворожил этот странный, как будто происходивший вне времени и пространства урок. Он все больше проникался симпатией к несчастной больной, уже много лет одиноко живущей в одном ей внятном мире прошлого. Комиссар испытывал едва ли не угрызения совести, думая о том, какие катаклизмы ему придется вызвать в семье Дани, став, в сущности, злым гением этих бедолаг. Но, в конце концов, никто ведь не заставлял Анджело убивать берсальера! Из кухни вышла Стелла. Ромео она встретила без особого удивления.
— А, вы здесь, синьор? — только и сказала девушка.
— Где ваш брат?
— Думаю, вот-вот придет… А что, у вас появились новые подозрения против него?
— Нет… и прежних — более чем достаточно.
Девушка подошла к полицейскому:
— Синьор комиссар… вы знаете, что означает для меня смерть Нино… и что меня теперь ждет… Я жизнь готова отдать, лишь бы убийца понес наказание… Но, клянусь вам, вы ошибаетесь — Анджело никого не убивал!
— У вас есть доказательства?
— Вы не знаете моего брата, а я знаю!
В словах девушки чувствовалась такая горячая вера, что Ромео заколебался, однако опыт подсказывал ему не слишком поддаваться природной склонности считать страдающих женщин правыми.
— Такого рода доказательства в суд не представишь, синьорина, — лаконично заметил он.
Тарчинини отчетливо видел, как у Стеллы подогнулись колени.
— Вы… вы нас просто преследуете! — почти прошептала она.
— Да нет же! Что за глупости! Напротив, ваша семья мне очень нравится… вот только у меня есть работа, и ее хочешь не хочешь надо выполнять, верно?
Девушка снова заплакала, и веронец, естественно, тут же обнял ее за плечи и прижал к груди, как поступил бы, утешая родную дочь.
— А вы ведь кажетесь совсем не злым… — сквозь слезы пробормотала Стелла.
Простодушие девушки тронуло комиссара. Он тихонько взял ее за подбородок и слегка запрокинул голову.
— Ma que! Так оно и есть, Стелла…
Честно говоря, в эту минуту Ромео не смог бы сказать, чисто ли отцовская нежность вызывает у него безумное желание поцеловать бедняжку или совсем иное чувство… Однако долго размышлять на эту тему ему не пришлось — тетушка Пия, незаметно подкравшись сзади, крепко ухватила комиссара за правое ухо и изо всех сил дернула вниз. Тарчинини взвыл от боли и выпустил Стеллу, а та слишком удивилась, чтобы немедленно отреагировать должным образом.
— Я поймала тебя на месте преступления! — визжала меж тем старуха. — На сей раз ты не посмеешь отпираться, а? Какой позор! Пользоваться тем, что ты сильнее, и обижать маленьких девочек! Продолжай в том же духе — и непременно попадешь в тюрьму! Ты самый настоящий варвар!
Тарчинини потирал ухо. Боль мешала ему оценить весь комизм положения. А Стелла попыталась вступиться за тетку.
— Ну вот, не обращаешь на нее внимания, воображаешь, будто она сидит себе спокойно и бормочет — и вот вам, пожалуйста… Вы очень сердитесь?
— А по-вашему, не с чего, да?
Но бывшая учительница не желала сдаваться. Она снова налетела на комиссара, и тот, защищаясь, инстинктивно поднял руки.
— Не смей на меня злиться! Я тебе запрещаю, слышишь? Я хочу, чтобы вы немедленно помирились! А ну, поцелуй ее сейчас же!
Ромео колебался, но девушка посоветовала ему не спорить и таким образом успокоить больную. Полицейский нежно поцеловал девушку в обе щеки, и, естественно, именно в эту минуту вошел Анджело.
— Кажется, это уже вошло у вас в привычку, а? — хмыкнул он.
Девушка отскочила от комиссара.
— Я тебе сейчас объясню, — начала она.
— Нечего тут объяснять… — перебил брат. — Короче, насколько я понимаю, вы уже освоились в нашей семье, синьор комиссар?
— Меня привел сюда профессиональный долг!
— Знай я раньше, что работа полицейского — одно удовольствие, тоже бы от нее не отказался! Мы-то, дураки, думаем, будто страж порядка обязан бегать за бандитами, хватать преступников… Ничего подобного! Оказывается, полицейские ходят по домам и, пользуясь отсутствием мужчин, целуют девушек, короче, ведут себя как самые настоящие… воры!
- Оле, тореро! - Шарль Эксбрайя - Детектив
- Последняя сволочь - Шарль Эксбрайя - Детектив
- Оле!… Тореро! - Шарль Эксбрайя - Детектив
- Лезвие света - Андреа Камиллери - Детектив / Полицейский детектив
- Государыня Криворучка - Дарья Донцова - Детектив / Иронический детектив
- Сладких снов - Андерс Рослунд - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Алиби на выбор. («Девушки из Фолиньяцаро»). - Шарль Эксбрайа - Детектив
- Дети Хроноса - Питер Аспе - Детектив
- Ключ от проклятой комнаты - Анна Князева - Детектив
- Парик для дамы пик - Анна Данилова - Детектив