враги, все в Архее знают, что отец посылает карнеоласских воинов на помощь Акидии и Полнхольду. Обуздать алчность и жестокость шамширцев. Какую казнь придумает Сакрум для карнеоласского принца? Какой же я неудачник!..»
— Как тебя зовут? — повторил мальчик, глядя на него своими золотистыми глазами.
— Баал уже дважды спросил твоё имя, — холодно заметил мужчина. — Не называть своего имени — оскорбление для шамширца.
— Саргон, — ответил Марк первое попавшееся на ум имя. Имя легендарного героя древности, которым он восхищался, будучи ребёнком, лишь бы не своё. И сразу выругал себя: столь царственное имя могло его выдать.
— А меня зовут Баал! — воскликнул мальчик, солнечно улыбаясь. — А это Аамон, наш главный целитель. Он и Рабинара ухаживали за тобой всю неделю.
— Благодарю вас, Аамон, — тихо ответил Марк, решив, что историю Карнеоласа они не знали.
Быть может, Сакрум тоже был невежественным и не образованным?
— Откуда ты пришёл, Саргон? — осведомился лекарь Аамон и начал промывать его рану на лбу.
Марк зашипел от боли и хотел отстраниться, но лекарь фыркнул:
— Терпи. Неженок Сакрум не любит и с радостью насладится твоей слабостью.
— Издалека… — уклончиво ответил тот.
— Откуда издалека? Люди Архея не заходят так далеко. Какого государства ты подданный?
— Почему я должен отвечать? — спросил Марк.
— Не желаешь отвечать мне, ответишь Сакруму.
Марк не желал отвечать. Пусть он лучше не договорит правду, чем солжёт. А до встречи с Сакрумом сообразит, какую ложь половчее ему придумать.
— Всё ещё не желаешь отвечать? — строго осведомился его грозный лекарь.
— Оставь его, Аамон. Дай ему набраться сил.
Марк обернулся к выходу.
В шатёр вошла высокая стройная девушка в плотно облегающих ноги штанах, в светлой рубахе, схваченной на талии широким ремнем, на котором висели ножны с кинжалом. Она вошла во тьму шатра, сияющая солнечным светом, и Марк прищурился. Девушка подошла к нему, внимательно глядя на него, и осталась стоять, не сев на стул.
— Как он? — она повернулась к Аамону, и Марк увидел длинную толстую светло-русую косу, свисавшую ниже пояса.
— Спроси сама, — ответил лекарь. — Может, ты сможешь развязать его язык.
— Как тебя зовут? — требовательно спросила она, холодно поглядев на Марка.
— Саргон, — последовал спокойный ответ, но внутри заклокотало раздражение — он знал, что с шамширцами шутки плохи, он догадывался, что попал в крупную историю и что ему придётся бороться за свою жизнь, но всё нутро его рвалось к отряду, к Ишмерай. Он должен был быть с нею, он должен был защищать её, вместо этого он потерял несколько драгоценных дней. И одному Богу известно, сколько еще они продержат его здесь и отпустят ли живым.
— Саргон? — тонкие светлые брови девушки изогнулись в бледной усмешке. — Как Царя царей, предка Атариатиса Рианора? Стало быть, ты карнеоласец.
«Шамширка знает историю Карнеоласа?» — Марк попытался скрыть изумление.
— Имя, данное мне в честь царя Карнеоласа, еще не делает меня карнеоласцем, — невозмутимо ответил тот. — Саргон был великим царём, нет такого государства, в котором люди не мечтали бы о таком царе.
Девушка внимательно поглядела на него и выдала:
— Лицо твоё скорее похоже на лицо акидийца.
— Он не похож на акидийца! — поморщился мальчик Баал, и Марк заметил явное сходство мальчика и девушки: светло-русые густые волосы, светло-карие, золотистые глаза.
— Уж даже не знаю, что понравится Сакруму больше — весть о том, что он акидиец или карнеоласец, — усмехнулась девушка, тихо и жестко.
Марк решил не скрывать своего происхождения. Он привык гордиться тем, что он карнеоласец. Зачем ему скрывать?
— Вы, сударыня, подметили верно — я карнеоласец.
— Ты либо безумен, либо ничего не знаешь о шамширцах, если признаёшься в своём карнеоласском происхождении… — тихо проговорила девушка.
— Я не боюсь правды, — смело заявил Марк, приподняв свою гудящую перевязанную голову.
— Бойся не правды, а Сакрума.
— Даже если Сакрум убьёт меня, я приму свою судьбу. Это лучше, чем умирать во лжи, страшась признаться в том, что я — подданный своего государства, — отчеканил Марк, внутри же него все клокотало от ужаса, горя, раздражения — он хотел вырваться и помчаться за Ишмерай. Только она была ему нужна.
— Ты хорошо говоришь, карнеоласец… — холодно произнесла девушка, глядя на него свысока. — Но как заговоришь ты, когда Сакрум начнёт тебя пытать?
Марк тщательно скрывал свой страх. Он усмехнулся и осведомился:
— Сакрум ничего не получит от моих мучений и моей смерти.
— Получит. Удовольствие.
— Он болен?
— Он ненавидит Карнеолас.
— И всех карнеоласцев вместе с Карнеоласом? — Марк откровенно усмехался — это помогало ему держаться.
— Вижу, ты не веришь, чужак.
Марк верил, ибо за свою жизнь слышал слишком много ужасов о кровожадном упорстве шамширцев.
— Что ж, не верь, — девушка поднялась. — Мне жаль тебя, чужак. Ты мог бы жить.
— Сакрум не убьет его, — упрямо возразил мальчик Баал.
— Уйди отсюда, — фыркнула та. — Надо было оставить его на берегу Атарат. Рыбы или волки съели бы его быстрее, чем Сакрум.
— Зачем же тогда ты выхаживала его столько дней? — удивленно проговорил Аамон, вытирая руки полотенцем.
Девушка негодующе поглядела на лекаря и фыркнула, состроив презрение.
— Чтобы поглядеть, что сделает с ним Сакрум, — ответила та.
— Тогда лучше убей его прямо сейчас, — буркнул лекарь. — И Шамаш воздаст тебе за твоё милосердие.
— У меня есть предложение получше, — возразил Марк. — Отпустите меня, ибо мне нужно идти, и я вас никогда более не потревожу.
— Сакрум тебя не отпустит, — холодно произнесла девушка. — Ты знаешь, где располагается наше войско. Ты о нас доложишь.
Марк горько усмехнулся:
— Я и представить себе не могу, где располагается войско шамширцев — я не ориентируюсь в Заземелье.
— Зачем тогда ты пришёл на эти земли, чужак?
Марк промолчал, упрямо отвернув голову.
— Отвечай же! — потребовала она.
Марк окатил её презрительным взглядом и насмешливо хмыкнул. «Спесивая девчонка. Ей бы поучиться манерам».
— Оставь
