Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подхода к дверям «Глобуса» я слышу изнутри голоса. Громкие, как будто представление уже идет. Возвращается прежний страх. Я стою, держась за маленькое латунное кольцо на двери, и подбадриваю себя. Я — мальчик. Я — актер, и мне предстоит сыграть роль. Я вовсе не девушка и не собираюсь мстить. Я не участвую в заговоре и никого не хочу убивать. Это не помогает. Заставляя себя не думать о заговоре, я думаю о нем только больше. Мысли скачут, как нервные псы, как борзые, с которыми отец ходил на охоту, скулят, дергаются и не слушаются меня.
Наконец я тяну дверь на себя. Она скрипит и визжит, эхо отдается в тесном проходе. Я медленно иду вперед, миную лестницу, ведущую на галерею, и выхожу к сцене. Здесь людно, как на ярмарке в Труро. На сцене стоят двое, сжимая в руках обрывки пергамента. Они на разные голоса выкрикивают свои строки, меряют сцену шагами, говорят так громко и четко, чтобы их слышали в самых дальних уголках театра. Под сценой тем же заняты еще с десяток людей, разбившихся на группки. Они говорят потише, чтобы не мешать тем, кто на сцене. Музыканты на балконе перебирают струны лютен и цитр, дуют во флейты и волынки, порой раздается звон бубна или колокола, но тут же умолкает.
Мастер Шекспир посреди всего этого кажется таким же измотанным, как в день прослушивания. Его рубашка выбилась наружу, подбородок небрит дня три, волосы торчат во все стороны. Он опирается локтем на край сцены и слушает, что там происходит. В одной руке у него перо, и он что-то записывает на листке.
Я подхожу к сцене, стараясь держаться в тени и опасаясь неизбежного скандала. Сердце трепещет, как заяц, пот собирается между грудями и пропитывает повязку. Подходя ближе, я слышу, что именно говорят на сцене. Мальчик с нечистым лицом и ломающимся голосом — ему лет тринадцать, не больше — стоит рядом с красивым рыжеволосым мужчиной по имени Кемп, которого я видела в «Элефанте».
Говорит мальчик. Строки выходят истерзанными, как ягненок на бойне, и вполовину не такими изящными, как этот же ягненок при жизни. Я вздрагиваю, когда он кое-как лепит слова, вовсе не задумываясь об их значении. Мастер Шекспир, очевидно, считает то же самое и поднимает руку, чтобы остановить его.
— Ты — Виола!
Виола? Это моя роль и моя сцена. На мгновение я впадаю в ужас. Я опоздала, но не настолько, он не мог меня уже заменить! Но потом я понимаю, что это мой дублер, и что он недостаточно хорош, чтобы сыграть эту роль. Мне становится легче.
— Как тебя зовут, говоришь?
— Уош.
— Уош? Стирать? — Мастер Шекспир трясет головой, явно думая, как и я, что это не столько имя, сколько род занятий его матери-прачки. — Уош, ты играешь женщину. У тебя должен быть высокий голос. Давай еще раз, фальцетом.
Мальчик кивает и повторяет:
— Сказать по правде, я сам страдаю по бороде, вот только не на своем подбородке. Дома ли твоя госпожа?[10]
Мастер Шекспир стонет.
— Нет, нет, нет! Давай как-то резче, Уош. Виола — девушка, одетая юношей. А ты — юноша, одетый девушкой, одетой юношей. Шут дразнит тебя, потому что у тебя нет бороды. Но ты не можешь вырастить бороду, вот в чем соль шутки. Понимаешь?
— Да, сэр.
— Правда понимаешь или говоришь так, чтобы меня задобрить?
— Да, сэр.
— О господи! — Шекспир размахивает пером, чернила брызгают во все стороны, а потом рвет на себе волосы.
Господь благословил мастера Шекспира талантом, но он неуравновешен, будто женщина в родах.
— Перерыв! Хватит, пока я не напился. Или не начал пить, этого уже хватит! Госпожа Лавелл!
Крупная женщина в муслиновом платье, с полным ртом булавок, выходит из-за занавеса. Сплевывает булавки в руку.
— Да, сэр.
— Нарядите этого… Уоша в платье. Может, если он будет выглядеть как девица, то и вести себя сможет как надо.
Госпожа Лавелл хватает Уоша за руку и тащит за занавес. Кемп спрыгивает со сцены и присоединяется к другим. Они смеются, хлопают его по плечу и поздравляют с тем, что он ничего не сделал. Я пользуюсь этим, чтобы выйти вперед.
— Мастер Шекспир, приношу свои извинения за опоздание. — От волнения и спешки я забываю поклониться и вместо этого приседаю, как девушка. Как дура! Струйка пота под повязкой превращается в поток.
Но мастер Шекспир в восторге. Он прижимает руку к груди, запрокидывает голову и хохочет.
— Ха! Вот это Виола! Настоящая Виола. Слава богу, ты явился! Слава богам! — Он оглядывает меня с головы до ног, поглаживая растрепанную бородку. — Еще и не в костюме, а уже играет роль. Девица девицей. Ты понял, что не так сделал твой дублер в последней сцене? Как бы ты сыграл? Покажи.
По телу пробегает дрожь. Один из величайших драматургов Лондона спрашивает, как я — и никто другой — произнесла бы его слова. Я стесняюсь. Катерина в корсете точно бы смешалась, но штаны придают мне небывалое мужество. Я отступаю на шаг, чтобы мне было удобнее, а он мог меня разглядеть.
— Сказать по совести, я сам тоскую по бороде. — Тут я отворачиваюсь, как будто обращаюсь к публике, и громким шепотом произношу: — Только не на своем подбородке. — И тут же, повернувшись обратно, завершаю строку: — Твоя госпожа дома?
Мастер Шекспир радостно скалится:
— Вот оно! Вот! И этот голос! Нежный! Сладкозвучный! Как только ты вышел на сцену, я понял, что ты идеален! И ты в самом деле идеален.
Я вспыхиваю. Его похвала согревает меня, как солнечные лучи. От улыбки болят щеки.
— Текст знаешь? — Шекспир хлопает меня по плечу. —
- Скрытые намерения - Майк Омер - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Анатомия призраков - Эндрю Тейлор - Детектив
- Нечестивый союз - Сюзанна ГРЕГОРИ - Исторический детектив
- Дворец, где разбиваются сердца - Антон Леонтьев - Детектив
- Этюд в чернильных тонах - Сергей Пузырев - Детектив / Классический детектив
- Собор под звездами - Дмитрий Леонтьев - Исторический детектив
- Кордес не умрет - Гансйорг Мартин - Детектив
- Гелен Аму. Тайга. Пионерлагерь. Книга первая - Ира Зима - Детектив
- Холодные тени - Криптонов Василий Анатольевич - Детектив
- Дочки-матери - Павел Алексеевич Астахов - Детектив