Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Олаф всегда был хорошим механиком, а потому и сумел донести до приемного сына истину о первородном грехе. Ибо допустил его не Адам с его умом только что отлитой шестеренки, а Господь, когда сделал то, чего на этапе доводки не позволил бы себе ни один уважающий себя часовщик, — пустил все на самотек. Понятно, что шестерни стали своевольно менять положение, и дошло до того, что Богу даже пришлось смазывать Вселенские куранты кровью собственного Сына. Но толку от этого было чуть.
— Покайтесь… — гнусаво пропел идущий мимо явно безумный монах, и Бруно сокрушенно покачал головой.
Вечные призывы Церкви Христовой к покаянию выглядели причитаниями слабого мастера, отчаянно опасающегося, что его часы вот-вот встанут. Ну а угроза концом света более всего напоминала истерику, когда мастер принимается ломом крушить все, что с таким трудом регулировал, да так и не довел до конца.
— Говорю вам, задумайтесь… ибо скоро время… — где-то далеко гнусавил блаженный.
Бруно усмехнулся. Если кто и должен был задуматься, так это сам Господь. Но Он, вместо того чтобы терпеливо учиться ремеслу, так и продолжал причитать над никуда не годными и чрезмерно капризными шестернями.
Гранды шли к Мадриду уже со всех сторон, однако в город не входили, как понимал Томазо, именно потому, что цветастая мавританская палатка Австрийца так и стояла неподалеку от столицы Кастилии. А потом в гостинице появился гонец из Мадрида.
— Томазо, Гаспар, вы еще здесь?!
— А в чем дело? — подскочили друзья.
— Австриец несколько часов назад вошел в Мадрид и взял дворец.
Томазо и Гаспар переглянулись и помчались седлать лошадей. Они уже поняли, что Австриец просто обвел Томазо, а значит, и тех, кто за ним стоит, вокруг пальца. А еще через полдня, когда взмыленные Томазо и Гаспар безуспешно пытались найти способ подобраться к Австрийцу, в Мадрид прибыла хозяйка всей Кастилии, королева Изабелла.
Увидев лежащие на ступеньках трупы оборонявших дворец швейцарцев, она яростно крикнула, и гвардейцев — за ноги, безо всякого уважения — оттащили в сторону. Изабелла смачно выругалась, и свита дружно захохотала, а она, решительно приподняв платье выше щиколоток, стремительно взошла по окровавленным ступенькам.
«Сейчас она им всем задаст…» — не без тени злорадства подумал Томазо.
Он искренне уважал эту энергичную, решительную особу и знал, сколь накаленными станут переговоры, едва к ним подключится Изабелла. И для семейства Бурбонов, и для Габсбургов она была, пожалуй, наиболее опасной персоной на всем Пиренейском полуострове. И тем желаннее она была бы в качестве правящей королевы для Ордена.
«Вот только для этого она должна выйти замуж за юного короля…»
После официального визита Комиссара Трибунала в суд Мади аль-Мехмед уже не мог «не замечать» нарушение Инквизицией конституций фуэрос. Он вызвал начальника стражи, вместе с ним обсудил боеспособность каждого альгуасила и снова пришел к выводу: восьмерым стражникам против двенадцати закаленных в боях доминиканцев не устоять.
— Нам еще и ворота выбивать придется, — с гусиным пером в руке вычерчивал схему недостроенного женского монастыря начальник стражи. — Стены-то там высокие, да и штурмовых лестниц у нас нет…
— Неужели придется обращаться к магистрату?
Начальник стражи пожал плечами:
— Тебе все равно одному не справиться, Мади. Да и лучше, если Олафа освободят христиане, а не ты. Меньше вони будет…
Мади аль-Мехмед досадливо крякнул. Эта проблема возникала каждый раз, когда он разбирал церковные дела. Стоило чуть-чуть нажать, и его тут же обвиняли во всех смертных грехах и никогда не забывали упомянуть, что он — магометанин.
— Ладно, — вздохнул он, — христиане — значит христиане.
Томазо следил за ходом переговоров из потайной комнаты рядом с залом для совещаний и уже видел, что опоздал. Здесь были все: и королева-мать, и пятнадцатилетний Бурбон, и, само собой, Изабелла, но Австриец чувствовал себя хозяином положения и уже диктовал свои условия.
— Вы уйдете в монастырь, тетушка, — напирал он на королеву-мать, — иначе все узнают, что королева Хуанна заболела и потеряла разум. Папа, как мне сказали, уже согласен.
Томазо стиснул зубы. Австриец использовал его гарантии от Папы самым бесчестным образом и явно уже примерял на себя корону Арагона.
— А тебе, Изабелла, надо бы подумать о настоящем мужчине… — явно намекая на себя, давил Австриец, — а не тащить в постель вечного ребенка.
Но Изабелла не сдавалась.
— А этот… настоящий мужчина… подтвердит указ о новой монете?
— Не я принимал этот противозаконный указ, не мне его и подтверждать, — отрезал дон Хуан Хосе.
И тогда Изабелла презрительно усмехнулась.
— Арагону и Кастилии нужен флот, — процедила она, — и кто этого не понимает, тот не король.
Австриец густо покраснел.
— То-то я вижу, мой сводный брат в этом много понимает, — кивнул он в сторону жениха Изабеллы.
Молодой Бурбон пустил слюну и, видя устремленные на него напряженные взоры, неуверенно захныкал. И тогда дон Хуан неожиданно встал, подошел к сводному брату и своим кружевным платком промокнул тому глаза, а затем и скошенный подбородок.
— Знаешь, Изабелла, — осуждающе покачал он головой, — Господь все равно против вашего брака. Я это докажу.
И Бурбон, видя, что его жалеют, скривил белое лицо и потянулся к человеку, отнимающему у него самое важное для мужчины — власть.
А еще через день люди Австрийца привезли из Сарагосы епископа Арагонского, а дон Хуан Хосе развязал дискуссию об Инквизиции, и все рухнуло.
— Инквизиция не просто противоречит конституциям; она враждебна и слову, и духу Господнему, — прямо заявил епископ Арагонский.
Члены королевской семьи замерли. Фактически Его Преосвященство объявил королевский указ о введении Святой Инквизиции в Арагоне еретическим.
— А вы хорошо подумали, Ваше Преосвященство? — первой опомнилась Изабелла.
Она уже готова была вступить в управление землями своего жениха, но понимала: если Церкви Арагона и Кастилии останутся на разных позициях, ее свадьбе с юным Бурбоном не бывать.
— Я старый человек, — поднялся со скамейки епископ, — и я не возьму такого греха на свою душу. Простите, Ваши Высочества, мне здесь нечего делать. Я возвращаюсь в Сарагосу.
Австриец торжествовал.
Час третий
Мади аль-Мехмед действовал строго по протоколу.
— Брат Агостино Куадра, — встав напротив монастырских ворот во главе нескольких членов магистрата, громко начал он зачитывать решение судебного собрания, — во исполнение конституций Арагона я требую от Святой Инквизиции выдачи мастера цеха часовщиков Олафа по прозвищу Гугенот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Большая книга ужасов – 55 (сборник) - Эдуард Веркин - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов 2015 (сборник) - Елена Усачева - Ужасы и Мистика
- Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- Вендиго, демон леса - Эдуард Веркин - Ужасы и Мистика
- Пустой дом - Эрнст Гофман - Ужасы и Мистика
- КлаТбище домашних жЫвотных - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Темная луна - Лори Хэндленд - Ужасы и Мистика
- Ты - Светлана Уласевич - Ужасы и Мистика
- Агни Парфене - Светлана Полякова - Ужасы и Мистика