Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы действительно любите Офтоб?
— О, если бы вы знали, апа-джан, как я люблю эту девушку! — При этих словах слезы навернулись на глазах Шарипджана. — Ради ее спасения я готов отдать свою жизнь.
Халима вспыхнула: «Мог ли Атаджан пожертвовать жизнью ради нее? Никогда! Он похитил зеленую девчонку и пытался уверить всех, что сходит с ума от любви.
Но Халима была уверена, что Атаджан любит ее, только ее. И если теперь сказать этому юноше, куда запрятали Офтоб, а он пойдет и освободит ее, увезет с собой, то Атаджан останется только с ней, с Халимой. И будет ласков, как прежде».
— Вы настоящий джигит, но мне не верится, что есть такие мужчины, которые могут рисковать жизнью ради любви.
— Умоляю вас, не терзайте мое и без того изболевшееся сердце. Скажите, вы видели Офтоб?
— Видела!
— Значит, она жива! — воскликнул Шарипджан и, забывшись, положил наган на пол, рядом с собой. — Ради аллаха, расскажите, что с ней, где она?
Халима отняла руки от лица и смело посмотрела на юношу.
— Я расскажу вам, но поклянитесь, что ни одно слово не дойдет до Атаджана. И еще — как только я закончу, вы должны уйти из ичкари.
— Клянусь кораном, памятью моей покойной матери и прахом отца!
— Мне кажется, что ее увезли в кишлак Шур на Дарью. Там у Атаджана большой скотный двор, и там, наверное, он спрятал Офтоб.
Опустив на лицо чачван, засунув револьвер за пазуху, Шарипджан в сопровождении Халимы вышел из ичкари. Во дворе они натолкнулись на старика с большим зобом, то и дело кивающего головой. Старик являлся домоправителем и был приставлен следить за поведением жен бая.
Халима заранее предупредила Шарипджана о старике. Юноша скособочился, застучал палкой и, семеня, потащил по земле ноги, как это делают старые и больные люди. Домоправитель подозрительно покосился на женщин. Халима громко проговорила, обращаясь к Шарипджану.
— Ты хорошо гадаешь, кампыр. Всю правду рассказала!
Выйдя на улицу, юноша подобрал лежавшие на земле у карагача халат и тюбетейку. Побрел в сторону базара.
К вечеру он подошел к кишлаку Шур. Много дум было им передумано за время дороги, но особенно волновали две: выручить из беды Офтоб и убить Атаджана.
Войдя в кишлак, спросил первого встречного, где усадьба бая Атаджана.
— А зачем вам?
— Хочу в батраки наняться, скот пасти.
— А кто вас сюда направил?
— В Султанбаязе сказали — идите в Шур, здесь или сам бай, или его помощник Закир.
— Бая нет, а Закир здесь. А вы сами откуда?
— Я из кишлака Кум, под Кокандом. У нас плохо с работой, а с продуктами беда — ничего нет.
— Вон оно что! Так вы идите прямо по улице и в конце увидите усадьбу, у самой Дарьи стоит. Вы по забору узнаете — высокий и длинный.
К воротам скотного двора Шарипджан подошел, когда воздух из прозрачного сделался темно-синим. Солнце кусочком медного блюда висело над рекой. Еще полчаса, и наступит тьма. Юноша, заглянув в щель между досками, увидел стадо баранов, устроившееся посередине двора. Остальное трудно было разглядеть, синева сгущалась, очертания построек смазывались.
Шарипджан надавил на створку ворот, она поддалась. Звякнула цепь, створка вздрогнула и дальше не пошла. Но щель была достаточной, чтобы в нее протиснуться. Шарипджан проскользнул во двор.
Он крадучись пошел к навесу, где на привязи стоял конь. Никого! Огляделся. Увидел, что к противоположной стене прилеплен ветхий сарай. Заторопился туда. Но, подойдя, остановился. Дверь сарая наглухо заколочена. Значит, здесь тоже никто не живет. Не было смысла заглядывать в зиявшую в стене, на уровне плеч, дыру. Никого!
О, если бы он мог хоть на миг предположить, что в этой заколоченной грязной конюшне замурована его Офтоб — изможденная, с прядями седых волос, с безумными глазами. Он развалил бы это строение голыми руками, вызволил девушку из темницы и тогда несдобровать Закиру, не уйти от смерти!
Но не подсказало сердце Шарипджану, что Офтоб здесь, за дощатой, вымазанной навозом дверью. Не забилось в радостной тревоге и сердце девушки: тяжелой дремой был охвачен ее тупеющий мозг: без движения лежала она на грязном и сыром полу, приткнувшись к стене.
Шарипджан посмотрел в сторону. Кибитка! Сердце екнуло, рука сама потянулась за револьвером. Дверь кибитки заскрипела, вышел мужчина с ведром. Шарипджан догадался — это Закир.
Закир открыл ворота, направился к Дарье за водой. Шарипджан по-кошачьи, бесшумно ступая, подбежал к кибитке и решительно вошел. Никого!
Подавленный, с поникшей головой вышел Шарипджан за ворота. Встретился лицом к лицу с Закиром.
Закир вздрогнул, быстро поставил ведро и, ухватив юношу за полу халата, зло вскричал:
— Ты кто такой, как попал во двор!
Шарипджан исподлобья взглянул на Закира. Рванув халат, ответил с холодным равнодушием:
— Я батрак, мне сказали, что Атаджану нужны чабаны. Вот и пришел сюда.
— Какой смысл пасти скот, есть работа получше. Иди в Султанбаяз к Атаджану, ему нужны смелые парни. Получишь хорошего коня, шелковый халат, сапоги и в каждом кишлаке будешь иметь жену.
— Неужели все это мне даст Атаджан?
— Он даст тебе оружие, остальное ты добудешь сам.
— Нет, это не для меня. Да и потом недаром говорят в народе: краденый халат не греет, если и греет, то ненадолго.
Закир рассмеялся, крикнул вдогонку: «Язык у тебя острый, смотри, как бы из-за него ты не потерял голову!»
— Бировга улим тилагунча, узингга умр тила[16].
Шарипджан возвращался домой в Коканд. Пешком он добрался до кишлака Бувайда. Здесь он решил передохнуть и узнать, не идет ли в Коканд арба.
Вошел в чайхану на базаре. Заказал чайник чаю, лепешку, полпиалы мешалды. И тут увидел, как из байского дома напротив вышли два красногвардейца, уселись на камне под ветвистым карагачом. Шарипджан присмотрелся, заметил еще одного бойца, маячившего на плоской крыше дома.
— Эй, чайханчи, разве у вас в Бувайде стоит русский отряд?
— Шайтан принес этих кафиров, да пошлет аллах проклятие на их головы! — тонким голоском пропел жирный чайханщик, наградив большевиков непечатными эпитетами.
Шарипджан хотел было вступиться за русских, но передумал.
Чайханщика не переубедишь, желчной злобы в нем столько же, сколько жиру. Юноша напился чаю, отдохнул и решил разыскать арбу. Вдруг послышался гул конских копыт, крики, защелкали выстрелы.
— Что случилось? Кто это? — вскинулся Шарипджан.
Чайханщик, бледный от испуга,
- Чекисты рассказывают. Книга 7-я - Яков Киселев - Прочая документальная литература
- Деревня на голгофе летопись коммунистической эпохи: от 1917 до 1967 г. - Тихон Козьмич Чугунов - Прочая документальная литература
- В защиту науки (Бюллетень 3) - Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований РАН - Прочая документальная литература
- Неизвестная революция. Сборник произведений Джона Рида - Джон Рид - Прочая документальная литература
- Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов - Юрий Фельштинский - Прочая документальная литература
- Балтийский флот в революции. 1917–1918 гг. - Кирилл Назаренко - Прочая документальная литература
- Чудесное мгновение - Алим Пшемахович Кешоков - Советская классическая проза
- Какой простор! Книга вторая: Бытие - Сергей Александрович Борзенко - О войне / Советская классическая проза
- Крысы появляются ночью - Ганс Эттинген - Шпионский детектив
- Записки чекиста Братченко - Игорь Голосовский - Прочие приключения