Форма входа
Читем онлайн О чем я говорю, когда говорю о беге - Харуки Мураками
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Вообще-то по природе я не лихач и не очень люблю соревнования на скорость, так что с велосипедным спортом у меня все не так гладко, как хотелось бы. Когда я готовлюсь к триатлону (включающему в себя плавание, велосипедную гонку и бег), всегда тяну до последнего с велосипедными тренировками. Это мое слабое место. И даже если я отлично справлюсь с беговой частью – дистанцией в десять километров, – все равно наверстать упущенное не успею. Вот я и решил в оставшееся время приналечь на велосипед. Сегодня первое августа, а соревнования – первого октября, то есть у меня в запасе ровно два месяца. Не знаю, удастся ли мне привести в форму нужные мышцы, но, по крайней мере, я заново привыкну к велосипеду.
Я езжу на «Панасонике» – титановая спортивная модель, легкая как перышко. За семь лет переключение скоростей сделалось естественной функцией моего организма. Машина, надо заметить, отличная. Скажу даже, что качества велосипеда явно выше качеств наездника. Я довольно жестко с ним обходился во время соревнований (я трижды принимал участие в триатлоне), но он выдержал и ни разу меня не подвел. На раме «Панасоника» написано: «18 Til I Die». Это цитата, название хита Брайана Адамса – «18 до самой смерти». Разумеется, это шутка. Потому что единственный способ оставаться восемнадцатилетним до самой смерти – умереть в восемнадцать.
Этим летом в Японии очень странная погода. Сезон дождей, который обычно прекращается к началу июля, тянулся до конца месяца. За это время пролилось столько дождя, что меня от него уже тошнило. Некоторые районы затопило. Погибло много людей. Говорят, что все это из-за глобального потепления. Может, так оно и есть. А может, и нет. Существуют веские доводы в пользу обеих версий. Одни эксперты говорят одно, другие – другое. Но многие все равно продолжают считать, что большинство проблем на земле вызваны именно глобальным потеплением. Низкие продажи на рынке одежды, выброшенные на берег тонны сплавного леса, наводнения, засухи, рост потребительских цен – почти всегда виновато злополучное потепление. Мир, как и прежде, нуждается в некоем абсолютном злодее, на которого можно показать пальцем и сказать: «Это ты, ты во всем виноват!»
В любом случае (конечно же, из-за какого-то законченного мерзавца, на которого управы нет и не будет), дождь лил и лил не переставая. И за весь июль мне так и не удалось толком потренироваться. Виноват в этом не я, а тот самый мерзавец. Но вот наконец выдался солнечный день, и я выхожу с велосипедом на трассу. Застегиваю свой обтекаемый шлем, надеваю солнцезащитные очки, наливаю воды в бутылку и настраиваю спидометр. Теперь в путь. Самое главное, когда едешь на гоночном велосипеде, посильнее нагибаться вперед, чтобы улучшить аэродинамику. Голова немного поднята и тоже вытянута вперед. Эту позу нужно обязательно запомнить. И привыкнуть к ней. Для человека, не привычного крутить педали в позе застывшего богомола с высоко поднятой головой, – задача непосильная. Быстро затекут спина и шея, а когда у человека болит шея, он не склонен вытягивать голову вперед, наоборот – голова опускается, а взгляд упирается в землю. А вот это уже чревато. Когда я готовился к своему первому триатлону и намеревался проехать за тренировку сто километров, я на хорошей скорости впилился в железный столб из тех, которые ставят вдоль реки, чтобы мотоциклы и машины не заезжали в прибрежную полосу. Я устал, соображал плохо и сам не заметил, как опустил голову. Переднее колесо покорежилось от удара, а я перелетел через руль головой вперед. Такого развития событий я, понятно, не ожидал. Хорошо, что на мне был шлем, а то не обошлось бы без увечий. Приземляясь, я здорово ободрал руки об асфальт, но, к счастью, этим мои травмы и ограничились. Я знавал велосипедистов, кому повезло гораздо меньше.
Одно такое происшествие – и вы начинаете относиться к езде на спортивном велосипеде со всей серьезностью. Иногда физическая боль помогает усвоить жизненно важные вещи. С тех пор всегда, даже когда очень устал, я держу голову высоко и во все глаза слежу за дорогой. Понятно, что такое усиленное внимание сказывается в первую очередь на перетруженных мышцах.
Несмотря на августовскую жару, я не потею. То есть потею, конечно, но пот тут же высыхает под сильными порывами ветра. Очень хочется пить. Если дальше так пойдет, я обезвожусь. А при обезвоживании голова перестанет работать. Поэтому без бутылки воды я на велосипед не сажусь. Продолжая крутить педали, достаю бутылку из специального крепления и делаю несколько глотков. Потом вставляю ее на место. Эти действия доведены у меня до автоматизма, так что я не отрываю взгляда от дороги.
Только начав заниматься велоспортом, я понятия не имел, что и как делать, и попросил одного сведущего человека меня потренировать. По выходным мы с ним грузили свои велосипеды во вместительный универсал и отправлялись на пристань Ои. Туда приезжает немало велосипедистов. В выходные там нет грузовиков, поэтому широкая дорога, идущая вдоль складских помещений, превращается в идеальную трассу для велогонок. Мы договаривались, сколько кругов и за какое время проедем, и стартовали. Товарищ составлял мне компанию и в продолжительных заездах вроде того, в котором я потерпел аварию. Честно говоря, тренироваться на велосипеде в одиночку довольно трудно. К марафону я всегда готовлюсь один, но тут совсем другое дело. Когда, вцепившись в руль, как заведенный крутишь педали, одиночество отчего-то переживается гораздо острее. Одни и те же движения повторяются раз за разом. Подъемы – равнины – спуски. Иногда по ветру, иногда против ветра. Ты переключаешь скорость, слегка меняешь посадку, проверяешь количество оборотов, налегаешь на педали, чуть умеряешь напор, проверяешь количество оборотов, пьешь воду, переключаешь скорость, меняешь посадку и так далее, и так далее. Иногда мне начинает казаться, что это такая специальная изощренная пытка. Триатлонист Дейв Скотт написал в своей книге, что из всех видов спорта, придуманных человеком, велоспорт самый неприятный. Надо признаться, я тоже так считаю. Однако велоспорт – это именно то, чем я должен заниматься (каким бы абсурдом мне это ни казалось) оставшиеся недели до соревнований по триатлону. Напевая себе под нос припев из «18 до самой смерти» Брайана Адамса, ругаясь на чем свет стоит, я вдавливаю педали и подтягиваю их вверх, заставляя ноги запоминать нужный темп. Жаркий ветер со стороны океана наждаком скребет мне щеки.
Мое пребывание в Гарварде подошло к концу в последнюю неделю июня. Это означало, что моя жизнь в Кембридже тоже закончилась. (Прощай, бочковой «Сэмюэль Адамс»! Прощайте «Данкин донатс»!) Я собрал чемоданы и в начале июля вернулся в Японию. Чем же я занимался, пока жил в Кембридже? Признаюсь, в основном покупкой грампластинок. В окрестностях Бостона очень много хороших магазинов подержанных пластинок. При случае я также наведывался за пластинками в Нью-Йорк и Мэн.
Семьдесят процентов моих приобретений – это джаз. Остальное – классика и немного рока. Я коллекционирую пластинки с большим (если не сказать огромным) энтузиазмом. Пересылать все это богатство в Японию было чертовски утомительно.
Честно говоря, я и сам не знаю, сколько у меня сейчас дома пластинок. Никогда не считал, и мне даже страшно подумать об этом. Собираю их с пятнадцати лет, накупил за эти годы великое множество. Правда, я от них довольно энергично избавляюсь, но круговорот записей такой, что за общим числом просто не уследить. Они приходят и уходят, а коллекция с каждым годом неуклонно растет. Впрочем, все это очень субъективно, и если кто-нибудь спросит, сколько у меня пластинок, я отвечу: «Да целая куча. Но мне все равно мало».
Один из героев «Великого Гэтсби», Том Бьюкенен, очень состоятельный человек и классный игрок в поло, говорит такие слова: «Случается, что в конюшне устраивают гараж, но я первый устроил в гараже конюшню»[9]. Не хочу хвастаться, но я делаю нечто похожее. Если я нахожу хорошую пластинку с вещью, которая у меня уже есть на компакт-диске, я не задумываясь продаю диск и покупаю пластинку. А если мне в руки попадает пластинка с записью лучшего качества, то я без всякого сожаления расстаюсь с предыдущей и приобретаю новую. Увлечение, конечно, затратное и по времени, и по финансам. Думаю, многие сочли бы меня, что называется, одержимым.
В ноябре 2005-го, как и было намечено, я принял участие в Нью-Йоркском марафоне. Стоял погожий осенний день. Один из тех чудесных дней, когда невозможно отделаться от ощущения, что вот-вот появится Мел Торме и, опершись на рояль, споет куплет-другой из «Осени в Нью-Йорке». Вместе с десятками тысяч других бегунов я стартовал на мосту Верразано-Нэрроуз на Стейтен-Айленд, пробежал через Бруклин (там меня всегда поджидает моя болельщица, писательница Мэри Моррис), затем миновал Квинс, Гарлем и Бронкс. И через несколько часов и мостов прибыл к финишу в Центральном парке, неподалеку от «Таверны на лужайке».
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу О чем я говорю, когда говорю о беге - Харуки Мураками бесплатно.
Похожие на О чем я говорю, когда говорю о беге - Харуки Мураками книги
- Потешный русский роман - Катрин Лове - Зарубежная современная проза
- Франц, или Почему антилопы бегают стадами - Кристоф Симон - Зарубежная современная проза
- Тайна за семью печатями - Джеффри Арчер - Зарубежная современная проза
- Шлюхи-убийцы - Роберто Боланьо - Зарубежная современная проза
- Бальная книжка - Роберто Боланьо - Зарубежная современная проза
- Бродяга во Франции и Бельгии - Роберто Боланьо - Зарубежная современная проза
- История моего безумия - Тьерри Коэн - Зарубежная современная проза
- Мое сердце и другие черные дыры - Жасмин Варга - Зарубежная современная проза
- Среди овец и козлищ - Джоанна Кэннон - Зарубежная современная проза
- Девочка и мальчик - Мортен Браск - Зарубежная современная проза
