Форма входа
Читем онлайн Коронованный на кресте - Николай Ходаковский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Что же до идеи царства пресвитера Иоанна, то она исторически послужила основой для концепции о необходимости интеграции рассеянных сил, в символах рыцарства, Империи и крестовых походов. На основании более материальной версии данной теории таинственный и могущественный князь Востока — не христианин, но друг христиан — призывался на помощь в христианских крестовых походах, в наиболее трагические их периоды, для того чтобы обеспечить священной войне победоносный исход. Когда эти надежды не оправдались и наивно ожидаемой военной помощи не последовало, глубокое понимание символического смысла фигуры пресвитера Иоанна и инициатического значения его «помощи» также было утрачено, и от всего этого сохранилась только «легенда», вошедшая составным элементом в самые различные предания.
В связи со всеми этими символическими концепциями особенно важен тот факт, что у Вольфрама фон Эйшенбаха пресвитер Иоанн предстает потомком династии Грааля, а в «Титуреле» сам Парсифаль берет на себя функцию пресвитера Иоанна. Именно в его царство, в конце концов, был переправлен Грааль. Так, он и до сих пор указывает, кому надлежит стать в очередной раз тайным пресвитером Иоанном.
Как мы уже говорили, в ту эпоху Монгольская (Великая) империя часто отождествлялась с царством пресвитера Иоанна, с царством Александра и так далее, то есть с различными образами «Центра Мира». Великий Хан татар в то время еще не превратился в синоним ужасной угрозы для Европы, но, согласно описаниям Марко Поло, Хайтона, Мандевилля, Иоханнеса де Плано, Карпини и так далее, понимался как могущественный император таинственной, далекой и огромной империи, как мудрый и счастливый монарх, друг христиан, хотя и «язычник».
Все это отнюдь не так абсурдно, как может показаться на первый взгляд, и подобное отождествление вообще перестает выглядеть чем-то странным, если вспомнить, что в ту эпоху титул «Великого Хана» воплощал в себе определенную сакральную функцию, не связанную ни с какой конкретной личностью и ни с каким сугубо историческим или географическим царством. У Данте в «Божественной комедии», по мнению Ю. Эволы, речь идет именно об этой функции, и в образе Хана она обретает свое символическое и одновременно и политическое воплощение, связанное с верой в идеал империи и с надеждой на ее реставрацию. Все это довольно близко к духу самих создателей цикла о Святом Граале.
Эвола не разбирает все уровни символизма «Божественной комедии». Он ограничивается лишь самым общим указанием, что путешествие Данте через различные миры может быть понято как художественно выраженная схема постепенного духовного очищения и инициации. Кроме того, все перипетии данного путешествия имеют прямое отношение к идее империи. Данте заблудился в темном и диком лесу. Его коснулась сила, «никогда не касавшаяся еще ни одного человека». Далее следуют намеки на «пустынный берег» и на «смерть, с которой бился он — над потоком, где море не бурлит», и упоминание о восхождении на «блаженный холм» и о «предвкушении высот». Все эти детали однозначно напоминают нам аналогичные ситуации, в которые попадают рыцари, искатели Грааля, переходящие бурные потоки, встречающиеся со смертельной опасностью в «диких землях», чтобы в конце концов достичь «дикого холма», Montsalvatsche, где стоит Замок Радости.
В «Беатриче», подчеркивает Ю. Эвола, мы снова сталкиваемся с темой «сверхъестественной женщины» — и это станет еще более выразительным, если мы будем учитывать весь символизм «Fedeli d'Amore», инициатической организации, к которой принадлежал Данте. И в любви, движущей Беатриче в ее желании постоянно оказывать Данте помощь с небес, есть нечто напоминающее то предназначение и «избранничество», то «покровительство свыше», только благодаря которому рыцарям и удалось приблизиться к Граалю и выйти победителями из цепи приключений и символических битв. И все перипетии рыцарей Грааля символически описывают тот же процесс духовного очищения и инициации, что и у самого Данте. Однако «Божественной комедии» недостает духа сугубо героической традиции, так как линия Данте более связана с традицией богословской и умозрительной. Поэтому инициатический путь Данте описан в форме прохождения сквозь ад и чистилище.
В первом эпизоде «Божественной комедии» подход к холму Данте преграждают лев и волчица. Эти образы имеют точное соответствие во второй части поэмы в символах блудницы, «твердой, как скала горы высокой», и буйного гиганта, соблазняющего ее. Чаще всего волчицу и блудницу отождествляют с католической церковью, а льва и гиганта — с домом французских монархов, что является, по мнению Ю. Эволы, довольно правдоподобным объяснением. Но, если пойти дальше, чем чисто историческое толкование данных образов (а к этим историческим намекам следует отнести еще и уничтожение ордена тамплиеров), мы обнаружим во всем этом более глубокие и более безусловные принципы, не связанные с конкретной исторической ситуацией, отмечает Ю. Эвола. Лев и гигант в таком случае суть образы деградировавшей, чисто светской, алчной монархии, отождествившейся с одичавшим и выродившимся чисто воинским принципом. Волчица и блудница, в свою очередь, — это выражение инволюции и вырождения духовной власти, жреческого принципа. Однако, замечает Ю. Эвола, в вопросе духовной власти концепции Данте страдают ограниченностью, обусловленной его христианским вероисповеданием.
Когда он осуждает Церковь, он, как позднее Лютер, укоряет ее в упадке, в ее превращении в чисто мирскую, светскую организацию, погрязшую в политических интригах, а не критикует ее, исходя из более высокого, сверхрелигиозного принципа. Даже если бы Церковь осталась чистой и безгрешной, сохраняя верность изначальному учению Христа, говорит Ю. Эвола, все равно она была бы препятствием для полноценной реставрации интегральной традиции, поскольку христианство как таковое, в самой своей сущности, является лунной, в лучшем случае аскетически-умозрительной, духовностью, не способной стать базой для такой реставрации.
У Данте духовный путь, представленный в символизме «Божественной комедии», заканчивается апофеозом чистого созерцания, чистого умозрения: в соответствии с дуалистической идеей самого Данте, согласно которой империя, со свойственной ей активной жизнью (vita activa), с ее внутренней духовностью, служит лишь подготовительным этапом к созерцательной жизни (vita contemplativa). Нечто аналогичное можно увидеть и в некоторых формах легенд о Граале, особенно в наиболее поздних из них. Но в цикле Грааля такая развязка описывается в пессимистических терминах, и основные версии легенд о Граале свидетельствуют о совершенно ином духе, о несравнимо более высоком напряжении, о достижении чего-то более высокого и безусловного, нежели только чистое созерцание, и в этом следует видеть влияние традиции более изначальной и более абсолютной, нежели та, что вдохновляла гений Данте.
Мы с вами, дорогой читатель, подошли к очень важному моменту, сформулированному Ю. Эволой, хотя и выраженному тяжеловато, но достаточно отчетливо. Идея Грааля — это идея имперской власти. Такой властью обладал легендарный пресвитер Иоанн.
В конце концов, завуалированно эта идея имперской власти проводится и англосаксами, сторонниками концепции Грааля как святого семейства, якобы потомками Иисуса Христа. Ю. Эвола показывает, что легендарная империя была и пресвитер Иоанн обладал властью практически над всем миром.
И здесь встает весьма важный вопрос: а было ли царство пресвитера Иоанна легендарным, или оно существовало действительно? Существует множество исследований по этому вопросу. Даже такой серьезный ученый, как Л. Н. Гумилев, посвятил изучению этой проблемы специальную монографию «Поиски вымышленного царства». Ю. Эвола, связав это царство с проблемой Грааля, и Л. Н. Гумилев, доказывающий, что это империя Елюй Даши, близко подошли к ответу на вопрос, но не разрешили его.
Вместе с тем от решения этой проблемы зависит и понимание сущности Грааля. На мой взгляд, тайна царства пресвитера Иоанна раскрыта в работах академика А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского. Это царство не что иное, как Великая русская империя, которую основал русский князь Георгий Данилович. Об этом я писал в книгах «Спираль времени» и «Третий Рим», поэтому сейчас я не буду останавливаться на этой проблеме, а советую читателю ознакомиться с этими книгами.
ПО СЛЕДАМ ГРААЛЯ
Мы уже выяснили с вами, уважаемый читатель, что Иосиф Аримафейский собрал в чашу Кровь умирающего Христа. Эту пасхальную Чашу, согласно версии де Борона, Иосиф Аримафейский получил от Понтия Пилата.
После распятия он снял и омыл тело Спасителя. Потом, когда Христос воскрес, Иосиф был обвинен в похищении тела Иисуса и посажен в тюрьму. Но ему удалось передать священный сосуд своему зятю Хевронскому, который увез ее в «долины Аваронские». Там он превратился в Брона «богатого ловца». По преданию, в тюрьме к Иосифу явился Христос в сиянии яркого света и поручил ему заботиться о Чаше. Когда освободили Иосифа из-под стражи, он вынужден был эмигрировать. По одной из версий, он со своей сестрой Эниген и ее мужем по имени Брон уехал в Европу.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Коронованный на кресте - Николай Ходаковский бесплатно.
Похожие на Коронованный на кресте - Николай Ходаковский книги
- Спираль времени, или Будущее, которое уже было - Николай Ходаковский - Эзотерика
- Вера Иисуса - Urantia Foundation - Эзотерика
- В поисках души нетленной. Фрагменты работ - Мать - Эзотерика
- Путешествие Шута по Старшим Арканам (Таро Кроули) - Ольга Морозова - Эзотерика
- Древняя магия и современные религии - Сергей Гордеев - Эзотерика
- Главное заблуждение человечества - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Книга 3. Пути. Дороги. Встречи - Георгий Сидоров - Эзотерика
- Интервью с духами Иуды и Пилата о распятии Христа - Кассиопея - Эзотерика
- Праздник навсегда. Красивая повесть о бессмертии - Владимир Лермонтов - Эзотерика
- Священная книга Тота: Великие Арканы Таро - Владимир Алексеевич Шмаков - Религиоведение / Науки: разное / Эзотерика
