Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Царапина? Семьдесят семь огнестрельных ран! Утри-ка мне пот со лба! Сможешь? Но не подходи ближе чем на три метра, а то инфекцию занесешь, — бросил он через плечо.
Я скинул тельняшку, намотал ее на лопату и утер ему пот со лба.
— Совсем себя не бережет Самсонайт, рискует направо и налево, — посетовал доктор, работая скальпелем. — То тропическую лихорадку схватит, то контузию, то, понимаешь, сцепится с каким-нибудь подводным монстром вроде белого октапода, то с крейсерами поцапается. А у них же двенадцатидюймовки! Позавчера связался с торпедами, сегодня, как видишь, семьдесят семь… да не семьдесят семь, а все семьдесят восемь!.. Жить-то будет, но придется недельки две полежать, — ворчал доктор, одну за другой извлекая пули, зашивая раны и бинтуя их, а потом делая укол за уколом. Хоть и был он похож на Лаврентия Берию, отвратительного палача и садиста, все же надо было отдать должное его мастерству. Одно только меня беспокоило.
— Шприцы-то одноразовые? — спросил я довольно строго и даже пристукнул лопатой о камень.
— Шприцы? Да будет тебе известно, младенец, что я пользуюсь исключительно одноразовыми шприцами шведского производства. У меня все одноразовое и импортное, к слову говоря: и шприцы, и антибиотики, и противостолбнячная сыворотка, и, естественно, снотворное. Я ему уже вкатил четыре куба сильнейшего стокгольмского снотворного «Карл-сон» и еще столько же вкачу. Глубокий освежающий сон творит чудеса. Будет, будет жить левая рука Самсонайта. А если будет жить она, то и я буду жить тоже, потому что за его здоровье я отвечаю головой. Я ведь его личный врач. А ты, младенец, лопату приготовил?
— Я ли младенец? — услышал он веселое мое возражение. — Я скорее молодой человек. А лопата готова — вот она, штыковая лопата моя!
— И-ро-ни-зи-ру-ешь? — угрожающе приговаривал он, бросая и бросая в тазик пули калибра семь-шестьдесят два. — Еще чуток погоди — и разберемся, кто ты такой и что тут делаешь. А пока я вот чем озабочен. У Самсонайта восемь пар рук. Одна пара главная — вот одна из них. Остальные руки разнорабочие, если так можно выразиться. Пожалуй, можно, потому что чернь — она и есть чернь: в карты играет, ромом балуется, хулиганит… И возникает вопрос: неужели нельзя рисковать этими второстепенными руками?
— Отчего же нельзя? — пожал я плечами. — Но может, у него голова плохо работает после контузии? Кстати, кто он — этот ваш Самсонайт?
После таких моих слов доктор приостановил врачевание и смерил меня с ног до головы прицельным взглядом Лаврентия Берии.
— Не смей в таком тоне говорить о Самсонайте! — серьезно предупредил он. — Он не только мой шеф и учитель, он еще и… Ладно, сейчас закончу и растолкую тебе все другими средствами. Простых человеческих слов и намеков ты не понимаешь. Ты еще катастрофически молод. Готовь лопату!
Я присмирел и стал готовить лопату.
И вот наконец все было закончено. Я определил это по тому, как замер над «фюзеляжем» доктор, как обвисли на минутку-другую его широкие плечи, как расслабил он мышцы бритого затылка. Потом медленно повернулся ко мне.
— Знаю, зачем ты здесь, — негромко, но как-то пророчески прозвучал его голос, — и знаю, как ты здесь очутился. Все знаю!
Я сидел в полной растерянности под пронзительным взглядом этого молодчика и только хлопал глазами. Неужели он действительно все про меня знает?
— Ты журналист! — рявкнул доктор, ткнув в меня пальцем. — Ты репортер, аккредитованный… Может быть, сам все расскажешь, пока не поздно? На кого работаешь? Кому запродал свое перо? Агентство? Телекомпания? Или другая какая компания, шайка-лейка? Ты прыгнул сюда с парашютом, у тебя в тайнике диктофон, кинокамера, явки, адреса, длинная парусная антенна, и прибыл ты сюда за сенсацией про моего любимого сенсэя. Хоть ты и тщательно скрывал это, я тебя мигом раскусил, потому что сам в прошлом журналист… Будешь говорить по-хорошему или нет? Через пару минут сюда прибудет еще одна рука Самсонайта, чтобы эвакуировать раненую и меня. Чуешь, чем это может для тебя обернуться?
— Чую, — пролепетал я.
— Одно только может тебя спасти, — вполголоса обнадежил меня доктор, — одно-единственное…
— Ну? — спросил я, озираясь.
— Дай лопату! Лопату дай! — вдруг взревел он и бросился на меня, держа в одной руке скальпель, а в другой — пузырек йода, намереваясь, по всей видимости, сперва меня хорошенько зарезать, а потом и йодом облить.
Я испугался, машинально поставил блок, и скальпель отлетел в одну сторону, а пузырек — в другую. Темнело. Обезоруженный врач, вернее, теперь уж не врач, а чернобровый детина в халате с засученными по локоть рукавами и темном пенсне, поднялся с земли.
— Доктор Фил Форелли, — оживленно представился он и протянул мне руку. — Что ж, будем знакомы: я Фил Форелли, известный эмигрант и врач общей практики, полиглот, подпольный воротила и соучредитель премии Букера, играю на альт-саксофоне и владею единственной в мире коллекцией надувных дачных домиков. Я автор трилогии «Триста дней и ночей по бездорожью» и друг Роберта Фишера. Мое имя облетело весь мир. А ты кто? Впрочем, вижу, что не младенец, нет. Можешь за себя постоять, и мне с тобой интересно.
— Меня зовут Бормалин, — сказал я и с каким-то тайным восторгом пожал его ладонь, которой, выходит, касался сам Фишер!
Я был слегка ошарашен житейскими регалиями моего нового знакомого, по совести говоря. Ну и денек у меня сегодня! Что ни встреча — то хоть тут же садись и пиши роман.
Слышишь чеканный шаг —Это идут барбудос.Небо над ними, как огненный стяг,Слышишь чеканный шаг…
Доктор Форелли пел негромко, пританцовывая что-то наподобие сарабанды и немного куражась.
— Дай, пожалуйста, лопату, Бормалин-сан, — по-хорошему, с легким японским акцентом попросил он, и я стремглав выполнил его просьбу. Для такого человека ничего не жалко, особенно если по-хорошему.
А доктор-то, доктор!.. Он скинул халат, вырыл глубокую яму, закопал халат и вернул мне инструмент со словами благодарности.
— У меня и халаты одноразовые, — отряхнув ручищи, похвастался Фил Форелли и вернулся к нашему разговору: — Итак, только одно может тебя спасти, одно-единственное. Это крупная взятка. Дай мне крупную взятку, и я помогу тебе сделать сенсационный репортаж. А если она будет очень крупной, я дам тебе такую диковинную информацию, что и твое имя облетит весь мир на крыльях эфира и прессы. Буду с тобой предельно откровенен: я давно поджидал покупателя информации с тугим кошельком. А ну покажи кошелек! Или он у тебя в тайнике? Пошли заглянем в тайничок. И торопись — время теперь работает против тебя, — деловито предупредил он, достал из кармана кукушку и спросил у нее заискивающе: — Сколько там натикало, Кука?
- Маленький мир - Сергей Соболев - Морские приключения
- Марадентро - Альберто Васкес-Фигероа - Морские приключения
- Хождение за два-три моря - Святослав Пелишенко - Морские приключения
- Экспедиция сэра Фрэнсиса Дрейка в Вест-Индию в 1585–1586 годах - Виктор Губарев - Морские приключения
- Морской лорд. Том 1 - Александр Чернобровкин - Морские приключения
- Армада 2 - Андрей Меньшутин - Морские приключения
- Грозовой фронт - Евгения Александрова - Героическая фантастика / Морские приключения / Прочие приключения
- Морской лорд. Том 2 - Александр Чернобровкин - Морские приключения
- Первая вокруг света - Кристина Хойновская-Лискевич - Морские приключения
- Морская тайна - Михаил Розенфельд - Морские приключения