Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После того, как установилось окончательное затишье, Митька подошел к телеге с впряженной, но мертвой лошадью, и увидел там моего отца. К этому времени отец уже не дышал…
Потом разыскал Ефимыча, тот лежал у своего пулемета, с окровавленной головой. Видимо какой-то бандюга, пока мой тесть менял ленту, успел его достать. К счастью, Ефимыч имел бронированный череп, и в общем, остался жив.
Когда все собрались, оказалось, что бойцов Марата осталось всего одиннадцать человек, а из наших, в полном здравии, оказались только один гранатометчик и сам Митька, а трупов бойцов Паука насчитали шестьдесят три. Так, что в борьбе с нами, Паук потерял уже около трети своих воинов. Потом наши объяснили бойцу, принявшему под командование остатки маратовской группы, какая польза от внезапно обнаруженного схрона получилась, и маратовские хлопцы, погрузив на спрятанные в лесу телеги, своих раненных, направились к Ярмарке. Оставили там всех не ходячих, но небезнадежных (других на месте добили), а затем у заимки погрузили все спрятанное в схроне, «честно» поделив оружие, нагрузили себе полные две телеги, оставив нам только несколько мин и один уже использованный в бою крупнокалиберный пулемет.
Митька с гранатометчиком похоронили наших ребят, а отца и Ефимыча погрузили на телегу, и Соловая поплелась в сторону поселка. Было совсем темно, когда повозка въехала в обезлюдевший поселок. Ефимыча и отца занесли в Митькин дом, и всю ночь мой приятель присматривал за Ефимычем, меняя мокрые тряпки на лбу мечущегося в бреду старика, поил родниковой водой, и только под утро Ефимыч успокоился. До обеда спали, измученные событиями и бессонной ночью, а потом Митька похоронил моего отца на нашем кладбище, положив его рядом с моей матерью…
За такую заботу я очень был ему благодарен.
Глава 7
Ночь, жена спящая у стенки, теплым дыханием согревает мой затылок, спать не могу, думаю об отце, образы детства встают перед глазами, вот он молодой и здоровый, весело хохочет, подкидывая меня высоко в небо и сердце замирает от счастливого полета, его сильные руки подхватывают меня у самой земли, а вот я на коне, сижу, гордо сжимая в маленьких ручонках узду, отец стоит рядом, готовый в любой момент подхватить неуклюжее тельце сына. Он научил меня хорошо чувствовать лес, научил меткой стрельбе из оружия, приемам самообороны, и если дед учил меня правилам жизни, то отец учил правилам выживания в наше непростое время.
Теперь из моей близкой родни у меня только Настена, она заменяет мне мать, отца и деда, как сказал отец: «Смерти нет, есть память твоего рода и продолжение его в своем потомстве, вот, в чем правда жизни».
Настена тихо обняла меня, оказывается, не спит она.
– Не мучайся, любимый, – ласково так она, – они на нас сверху смотрят, и радуются, радуются нашему счастью и внукам, которые у них будут.
– Настена, я правильно тебя понял?
Она молча потерлась носом о мою шею, выражая согласие…
Вот так, радость и печаль, недалеко друг от друга ходят.
Ефимыч очнулся на следующий день, в общем-то, у тестя контузия от удара, а так лицо нормальное, правда пары зубов лишился, ну да это не беда, почитай каждый второй мужик по хутору без передних фикс щеголяет. Ну, раз на хуторе все устаканилось, пора наведаться в Степаново, проведать, кто чем дышит, собрать три повозки с солью, ну а потом двигать с ребятами в Полис, хотя нет, Юру не возьму, ему и здесь дел по горло, возится со своими железками. Поедем я, Митька и Сапера с собой прихватим, пускай проветрится старик, да и при моих задумках он в Полисе может нам очень пригодиться.
Мой земляк, Иван Семенович, обстоятельный крепкий мужик средних лет, исполнял обязанности старосты в Степаново, и вроде справлялся неплохо, встретив меня у своего нового дома, придержал повод и повел коня в сарай. Потом основательно попотчевал меня за столом, и подробно рассказал о событиях, произошедших в мое отсутствие. Тут и роды были и женитьбы, две драки и самое главное, к нам переселилось еще три семьи, с юга пришли.
– А как с женщинами, незамужних много осталось?
– Да, еще два десятка молодых девок не замужем, – подтвердил староста, – хотя некоторые лихачи по две жены себе отхватили.
– Ты это дело брось, – нахмурился я.
– У нас скоро опять мужиков будет хватать, так что опять драки из-за баб пойдут, даже если сами девки вполне согласны, ни в какую больше, будут выступать, лишим надела, и пускай в Полис топают… А здесь земля наша и строиться нигде не позволим.
Я собрался с мыслями и спросил уже про другое:
– Ну а как с питанием, с добычей соли?
Оказалось, что уже намыто более тридцати мешков соли, еды до нового урожая тоже хватит, уже по огородам зелень разная в полный рост, редиска, укроп и прочая петрушка с общественного стола не переводится.
– К осени эти общественные столы отменим. Каждому выдадим поровну, а наделы по количеству человек в семье, но нужно сразу отметить наиболее работящих, выделить им земли на четверть больше, чем работавшим спустя рукава, да при дележе – треть урожая в мою казну.
– А как быть с плотниками, кузнецами, кожевенных дел мастерами? Им тоже наделы?
– Выделим им половинные наделы на огороды, ну чтоб семьи справились, а остальное я потом объясню, вот только в город съездим… Не боись, Иван Семеныч, ремесленники у нас в накладе не останутся, как и охотникам за излишек добычи оплачивать найдем чем. Ты сейчас Юру с Митькой найди, пускай сюда идут. Приятели появились минут через двадцать, перемазанные в саже или еще черте в чем, оказывается, Юра соорудил токарный станок, на ножной тяге, долго объясняли мне про ременные передачи, плечо силы и прочие шестерни, так я ничего не понял, ну чем бы дите не тешилось, лишь бы не плакало.
Я внимательно выслушал их восторженный лепет, и когда восторг от запуска аппарата слегка приутих, начал говорить.
– Юра, ты разрабатывай свою технику дальше, вон мельницу надо проверить, к помолу зерна подготовить, а мы с Митькой и Сапером в Полис, надо с Пауком разделываться пока он не очухался.
Вечер встретили втроем, ребятам было неудобно бежать по домам к своим подругам, и мы баловались чайком и трепались на разные темы.
– Вот скажи, химик, для чего нам нужен этот токарный станок, когда всякую железку без особой обработки можно подобрать в нашем хранилище?
– Ну да? – усмехнулся Юра, – не всякую железку, да и потом, закончатся запасы лет через двадцать, и оружие из строя выйдет, уже при наших внуках, и из чего стрелять в мутантную сволочь будем, из луков? Надо развивать свою промышленность, мы и так опаздываем, оружие придет в негодность быстрее, чем мы сможем создать хоть какое-то подобие образцов промышленности средины девятнадцатого века, тем более мы сильно ограничены в людских ресурсах, у нас нет школ, где можно людей обучить ремеслам, наши дети будут более безграмотны, чем мы. Но если мы приложим усилия в установлении твердого порядка, с надежной защитой от посягательств извне, тогда к нам люди даже из Полиса потянутся.
Я задумчиво почесал свою еще не окрепшую бороденку.
– Люди, люди, где ж их взять? Может, рабов на соль в Полисе обменяем? А, кстати, как они в рабы то попадают в Полисе, ну бабы понятно, зазевалась в темном переулке и поймали, а взрослые мужики, они ведь производят продукцию для хозяев территорий?
– Да тоже отлавливают понемногу «дикие», продают в дальних районах Полиса, а чужие хозяева тоже не дураки, скупают потихоньку, хотя меж них и есть соглашение о запрещении торговли рабами по районам, только на центральном рынке. У Калитников продают задолжавших. Нанесших вред хозяину. Или деревенских, захваченных в набегах.
– Выходит, и мы попадаем под это определение, – нанесли вред Пауку, – сказал я усмехнувшись.
– Нет, мы попадаем уже под определение личных врагов Паука, и если кто в городе нас опознает, публичной пытки нам не миновать, так пару часов на колу с содранной кожей повисишь, если не дай бог, выдержишь столько…
– Хорошая перспектива, спасибо Юра, утешил перед дорогой.
И все же мы выехали, три повозки нагруженные солью, провизией, и кое– каким оружием, выехали из села, по дороге правда, я заскочил ненадолго домой, переодеться, домашних харчей прихватить, ну и жену потискать, чтоб помнила мужика своего.
Дорога, дорога, за неполных три месяца, я уже наездил с Вороном, по маршруту хутор-тракт, наверное, больше, чем со всеми лошадьми, с которыми был лично знаком в своей жизни, собственно и жизнь моя поменялась полностью с той первой стычки с совхозными…
К лету лес вон тоже меняется, листья осины шелестят под легким ветерком, ели темными вкраплениями разбавляют белоствольность берез, ну и живность конечно считая себя в безопасности, посматривает на нас из своих укрытий, а кабаны играя в свои игры, пересекают порой дорогу, мелькая быстрой пятиугольной тенью на фоне бурой дорожной пыли.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Скверное время - Габриэль Маркес - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- ПРАЗДНИК ПОХОРОН - Михаил Чулаки - Современная проза
- Смерть осторожного человека - Рэй Брэдбери - Современная проза
- Дом на набережной - Юрий Трифонов - Современная проза
- Завтрак для чемпионов, или Прощай, черный понедельник - Курт Воннегут - Современная проза
- Учитель пения - Эмиль Брагинский - Современная проза
- Старик и ангел - Александр Кабаков - Современная проза
- Стихотворения и поэмы - Дмитрий Кедрин - Современная проза