Армстронг мрачно заметил:
— Ее ужалила совсем не пчела! Шприц держала человеческая рука.
Судья спросил:
— Какой яд ей ввели?
Армстронг ответил:
— Думаю, один из цианидов. Вероятно, цианид калия, тот же, каким отравили Энтони Марстона. Должно быть, она умерла мгновенно от удушья.
Вера воскликнула:
— Но пчела? Не может же это быть совпадением?
Ломбард мрачно произнес:
— О, нет, это не совпадение! Это местный колорит нашего убийцы! Он — игривая скотина. Ему нравится придерживаться как можно точнее чертовой считалочки!
Впервые его голос стал неровным, почти визгливым. Словно его нервы, закаленные в рискованных и опасных предприятиях, наконец, сдали.
Он бурно воскликнул:
— Это безумие, настоящее безумие, мы все безумны!
Судья спокойно сказал:
— Надеюсь, мы еще сохранили рассудок. Кто-нибудь привез сюда шприц?
Доктор Армстронг выпрямился и произнес не очень-то уверенным голосом:
— Да, я привез.
Четыре пары глаз устремились на него. Он постарался сохранить самообладание под атакой враждебного подозрения этих взглядов и сказал:
— Я всегда путешествую со шприцем. Как и большинство врачей.
Господин судья Уогрейв спокойно заметил:
— Совершенно верно. Не сообщите ли вы нам, доктор, где сейчас этот шприц?
— В чемодане в моей комнате.
Уогрейв заявил:
— Думаю, нам лучше удостовериться.
И все пятеро молчаливой процессией поднялись наверх. Содержимое чемодана вывалили на пол.
Шприца там не было.
IV
Армстронг бурно заявил:
— Должно быть, кто-то его взял!
Ответом ему было молчание.
Армстронг стоял спиной к окну. Четыре пары глаз пристально смотрели на него, черные от подозрения и обвинений. Он перевел взгляд с Уогрейва на Веру и беспомощно, слабо повторил:
— Говорю же вам, кто-то его взял.
Блор переглянулся с Ломбардом.
Судья сказал:
— В этой комнате нас пятеро. Один из нас — убийца. Положение чревато серьезной опасностью. Долженствует сделать все ради обеспечения безопасности четырех невиновных. Итак, доктор Армстронг, какие лекарства имеются у вас?
Армстронг ответил:
— У меня с собой небольшой медицинский чемоданчик. Можете его осмотреть. Там найдете кое-какое снотворное — трионал и таблетки сульфонала, пачка бромида, бикарбоната соды, аспирин. Ничего больше. Цианида у меня нет.
Судья заявил:
— У меня самого имеются таблетки какого-то снотворного, кажется, сульфонала. По-моему, они могут сыграть роль яда, ежели дать большую дозу. У вас, мистер Ломбард, имеется револьвер.
Филип Ломбард резко сказал:
— Ну и что ж?
— Только и всего. Я предлагаю, чтобы лекарства доктора, мое снотворное, ваш револьвер и все остальное, могущее быть отнесенным к категориям яда или огнестрельного оружия, было собрано вместе и помещено в безопасное место. После чего каждый из нас должен быть подвергнут обыску — как сам лично, так и позволить обыскать свое имущество.
Ломбард резко сказал:
— Будь я проклят, если отдам свой револьвер!
Уогрейв резко сказал:
— Мистер Ломбард, вы очень хорошо сложенный мощный молодой человек, но экс-инспектор Блор тоже достаточно силен. Не знаю, каков был бы исход борьбы между вами, но скажу вам следующее. Помогать Блору изо всех сил буду я, доктор Армстронг и мисс Клэйторн. Посему вы поймете, сколь малы ваши шансы на победу, если вы решите оказать сопротивление.
Ломбард вскинул голову. И обнажил зубы в ухмылке, напоминающей оскал.
— О, тогда отлично. Как вы все рассчитали.
Господин судья Уогрейв кивнул.
— Вы разумный молодой человек. Где ваш револьвер?
— В ящике стола возле моей кровати.
— Хорошо.
— Я схожу за ним.
— Думаю, было бы желательно, если бы мы все пошли с вами.
Филип заметил с улыбкой, все еще походящей на оскал:
— А вы подозрительный дьявол, а?
Они отправились по коридору в комнату Ломбарда.
Филип шагнул к столу возле кровати и рывком выдвинул ящик.
В следующий миг с ругательством он отпрянул от него.
Ящик был пуст.
V
— Удовлетворены? — спросил Ломбард.
Его раздели догола, и трое мужчин тщательнейшим образом обыскали его и его комнату.
Вера Клэйторн оставалась в коридоре.
Обыск методично продолжался. По очереди той же процедуре подверглись Армстронг, судья и Блор.
Четверо мужчин вышли из комнаты Блора и приблизились к Вере. Заговорил судья:
— Надеюсь, вы поймете, мисс Клэйторн, что мы не можем делать исключений. Револьвер нужно найти. Полагаю, у вас есть купальник?
Вера кивнула.
— В таком случае попрошу вас пройти в свою комнату, надеть его и выйти к нам.
Вера вошла в комнату и закрыла дверь. Меньше чем через минуту она появилась вновь в плотно облегающем шелковом купальнике в складочку.
Уогрейв одобрительно кивнул.
— Благодарю вас, мисс Клэйторн. А теперь будьте любезны оставаться здесь, пока мы обыщем вашу комнату.
Вера терпеливо ожидала их в коридоре. Когда они вышли, она удалилась к себе, оделась и присоединилась к ним.
Судья сказал:
— Теперь мы уверены в одном. Ни у кого из нас пятерых не имеется никакого смертоносного оружия или ядов. Это хорошо. Сейчас мы поместим лекарства в безопасное место. Кажется, в буфетной имеется ящик для столового серебра?
Блор ответил:
— Конечно, все прекрасно, но вот кому отдать ключ? Думаю, вам.
Господин судья Уогрейв не ответил.
Он спустился в буфетную, и остальные последовали за ним. Там был небольшой ящичек для хранения столового серебра. По приказу судьи туда поместили разные лекарства, после чего ящик заперли. Потом, опять-таки по инструкциям Уогрейва, его положили в буфет, который, в свою очередь, заперли. Затем судья отдал ключ от ящичка Филипу Ломбарду, а ключ от буфета — Блору.
Он сказал:
— Вы — два самых сильных из нас человека. Вам трудно будет отобрать ключ у другого. И невозможно кому либо из нас троих. Взлом же буфета или ящика вызовет много шума и, вообще, будет довольно трудоемкой операцией, которую невозможно довести до конца с учетом происходящего вокруг.
Он помолчал и продолжил;
— Мы все по-прежнему не разрешили очень серьезную проблему: что сталось с револьвером мистера Ломбарда?
Блор заметил;
— По-моему, лучше других это должен знать его владелец.
Ноздри Филипа Ломбарда сузились. Он прошипел:
— Вы чертов упрямый идиот! Говорю же вам, его у меня украли!
Уогрейв спросил:
— Когда вы видели его в последний раз?
— Прошлой ночью. Он был в ящике, когда я укладывался спать… на случай, если что-то случится.
Судья кивнул и сказал;
— Должно быть, его взяли сегодня утром во время суматохи, вызванной поисками Роджерса, или после того, как был обнаружен его труп.
Вера сказала:
— Должно быть, он спрятан где-то в доме. Надо его поискать.
Палец господина судьи Уогрейва поглаживал его подбородок. Старик заявил:
— Сомневаюсь, что наш поиск приведет к каким-то результатам. У нашего убийцы было предостаточно времени для устройства хорошего тайника. Не думаю, что нам будет легко найти этот револьвер.
Блор убедительно заявил:
— Уж не знаю, где револьвер, но готов держать пари, что мне известно кое-что еще: где шприц. Следуйте за мной.
Он открыл переднюю дверь и повел их вокруг дома. Неподалеку от окна столовой он нашел шприц, рядом с ним лежала разбитая вдребезги фарфоровая фигурка — шестой негритенок.
Блор удовлетворенным тоном объяснил:
— Это единственное место. Убив ее, он открыл окно и выбросил шприц, взял фарфоровую фигурку и бросил ее следом.
На шприце не было никаких отпечатков. Его тщательно вытерли.
Вера решительно заявила:
— А теперь давайте искать револьвер.
Господин судья Уогрейв сказал:
— Разумеется. Но во время поисков надобно держаться вместе. Помните, если мы разделимся, у убийцы появится шанс.
Они тщательно обыскали дом от чердака до подвала, но безрезультатно. Револьвер исчез.
Глава тринадцатая
I
«Один из нас… один из нас… один из нас…»
Три слова, повторяемые без конца, час за часом, гудели в чувствительных головах.
Пять человек — пять напуганных людей. Пять человек, которые наблюдали друг за другом, которые уже почти не старались скрыть свое нервное напряжение.
Теперь было не до притворства — никакой видимости разговора. Они были пятью врагами, связанными общим для всех инстинктом самосохранения. И они все неожиданно стали меньше похожи на людей. Они словно превратились в зверей. Господин судья Уогрейв ссутулился, словно осторожная старая черепаха: его тело неподвижно, глаза проницательны и насторожены. Экс-инспектор Блор стал грубее и неуклюжей. Его походка походила на поступь медлительного животного. Его глаза налились кровью. В его взгляде смешались дикость и глупость. Он был похож на загнанного зверя, готового напасть на своих преследователей. Чувства же Филипа Ломбарда, похоже, обострились, а не притупились. Его уши улавливали малейший шорох, его шаг стал легче и быстрее, его тело было гибкое и грациозное. И он часто улыбался, обнажая свои длинные белые зубы. Вера Клэйторн была очень спокойна. Большую часть времени она, ссутулившись, сидела в кресле. Ее глаза таращились в одну точку. У нее был ошарашенный вид. Она была похожа на птицу, ударившуюся головой о стекло и подобранную человеческой рукой. Она сжимается, ее охватывает ужас, она не способна двигаться и надеется спастись, оставаясь неподвижной.
