Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помянем же его добрым словом и памятью в первый год его второго столетия, в которое он вступает вместе с нами, и да будут нам во всех наших делах нетленным образцом его честность, порядочность, доброта и принципиальность, вера в могущество Разума и в великое будущее человечества, которыми проникнута каждая его мысль и каждое слово его замечательных книг.
1995
Загадки Альберта Эйнштейна
(Заметки неспециалиста к двум неотмеченным юбилеям)
Мир будет единым, или погибнет.
А. ЭйнштейнАльберт Эйнштейн родился 14 марта 1879 года, а умер 18 апреля 1955-го.
Таким образом, в марте 1994 года Эйнштейну было бы 115 лет, а в апреле 1995-го исполнилось 40 лет со дня его смерти.
За период с марта 1994-го по апрель 1995-го отмечались многие юбилеи, в том числе столь же «некруглые», как «115-летие» или «40-летие», но эти вехи посмертной судьбы Эйнштейна специально отмечены не были. Случайные же заметки о нем время от времени и без того бродят по мировым средствам массовой информации. При этом, чтобы привлечь внимание пресыщенного новостями и сенсациями читателя конца века, в ход, обычно, идет что-нибудь позабористее — например, лживая публикация про эйнштейновский интим с «редким» портретом, где «герой-любовник» изображен с высунутым языком, про продажу его законсервированных глаз каким-то «врачом»-подонком и т. д., и т. п.
Правда, среди всего этого обычно мутного потока периодической грязи и беспардонной дезинформации промелькнула одна небольшая заметка, в которой рассматривались результаты опроса немецкой молодежи на тему: «делать жизнь с кого?». Учитывая «менталитет» опрашиваемых, трудно было, конечно, ожидать в этом случае появления в качестве «образцов» традиционных «советских» персонажей типа «дедушки Ленина», «железного Феликса» и др., но итоги опроса достойны удивления даже для свободного мира: внуки и правнуки тех, кто 75 лет назад скандировал «убейте Эйнштейна!», призывал «разорвать глотку этому паршивому еврею», организовал газетную травлю еврея Эйнштейна и изгнание его из Германии, поставили его во главу списка своих идеалов — списка, в котором другой еврей — Иешуа из Назарета (Иисус Христос) — занял лишь седьмое место.
Попробуем же разобраться, как эти необычные итоги весьма обычного опроса связаны с судьбой и жизнью Альберта Эйнштейна.
Начнем с того, что в представлении человеческого большинства (об альтернативном меньшинстве поговорим позже) Эйнштейн был и остается гениальным ученым.
Однако многие его ученые собратья не всегда используют эту привычную формулировку, и вообще стараются избежать какой-либо определенности в этом вопросе. Скорее всего происходит это потому, что каждый «настоящий физик» всегда чувствовал и по сей день чувствует в Эйнштейне «чужого», беззастенчиво нарушающего все неписаные каноны и традиции, свойственные ученому сословию.
Эти «недопустимые нарушения» начинаются в детстве: Эйнштейн никогда не был вундеркиндом, решающим в уме сложные математические задачи, и не стремился к скорому постижению всех наук. Наоборот, он был «трудным ребенком», с «поздним развитием», «неважным учеником», неохотно покидающим ради естественных наук свой любимый мир музыки. Ему претила «немецкая основательность» в начальном и среднем образовании, и он был нетерпим к любому принуждению, а его нежелание изучать то, что он не считал для себя необходимым, было истолковано добросовестными ефрейторами и капралами провинциального народного образования второго рейха как «умственная отсталость». Эти «оценки» выглядят особенно пикантными теперь, когда мы знаем, кого удалось подготовить к 1933 году славной немецкой «миттель-шуле».
К числу ранних симптомов научной проницательности Эйнштейна обычно относят его детское высказывание по поводу впервые увиденного им компаса о том, что вокруг стрелки «что-то» есть, которое скорее всего было проявлением примитивной детской логики, а не догадкой о существовании магнитного поля.
Бесславно закончив свою борьбу с немецким средним образованием уходом из гимназии, Эйнштейн продолжает учебу в Швейцарии, всепроникающий демократизм которой обеспечил его характеру, ориентированному на безграничную личную свободу, более комфортные условия. Воспоминание же о немецкой школе было столь тяжким, что Эйнштейн, будучи почти ребенком, принимает свое второе после ухода из гимназии ответственное решение в направлении полного освобождения: просит отца подать за него, несовершеннолетнего, прошение о выходе из вюртембургского гражданства. В 1896 году это прошение удовлетворяют, и с этого момента Эйнштейн никаких юридических связей с покинутой родиной не имеет.
В Швейцарии Эйнштейн заканчивает Аараускую кантональную школу, основанную на принципах Песталоцци, ничего общего не имеющих с военной дисциплиной, муштрой, долбежкой и зубрежкой, и поступает в Цюрихский политехникум.
В свои студенческие годы Эйнштейн был очень избирателен в выборе курсов и преподавателей, будто заранее знал, что ему пригодиться в будущем. Он не вел конспектов и был рассеян на лекциях, которые часто пропускал, предпочитая самостоятельную работу с трудами корифеев физики и естествознания. Это сказывалось на его репутации у преподавателей, среди которых был и замечательный математик Герман Минковский, придавший впоследствии математический блеск гениальной теории относительности, созданной его нерадивым учеником.
За пределами Политехникума в студенческой среде Эйнштейн не был отшельником, и в цюрихских кафе того времени, где молодость компенсировала недостаток средств и скудость застолий, часто звучал его громкий и веселый смех.
Способность Эйнштейна легко проникать в сущность самых различных предметов позволила ему без особого труда сдать в 1900 году выпускные экзамены и среди прочих, ничем не выделяясь из студенческой массы, получить диплом преподавателя физики.
Следующие два года ушли у него на поиски работы и регулярное получение отказов на предложение своих услуг. Лишь в 1902-м он по рекомендации приятелей стал экспертом в Бюро патентов в Берне.
Работа с патентами не требовала высокого умственного напряжения, и, наоборот, даже развлекала Эйнштейна, позволяя ему следить за ходами человеческой мысли в ее попытках решить различные технические задачи. Ну а всю свою еще не востребованную человечеством силу мышления он направляет на продолжение овладения знаниями, которые, как он интуитивно чувствовал, ему понадобятся для собственных выводов. При всей уникальности эйнштейновской системы мышления, ему нужны были собеседники, и он находит их в лице студента-философа М. Соловина и бывшего своего соученика по Политехникуму — К. Габихта. Эти собеседники в своих воспоминаниях сохранили тот удивительный список авторов, труды которых входили в круг интересов Эйнштейна в 1902–1905 гг.: Б. Спиноза, Гельмгольц, Ампер, Б. Риман, Р. Авенариус, А. Пуанкаре, Д. С. Милль, Д. Юм, Э. Мах, Клиффорд, Дедекинд.
Из этого, на первый взгляд, совершенно случайного набора «интеллектуального сырья» возникли первые пять небольших статей двадцатишестилетнего Эйнштейна, три из которых принадлежат к числу величайших работ в истории физики. С одной из этих статей под скромным названием «К электродинамике движущихся тел» началось триумфальное шествие теории относительности.
Эта статья поразила специалистов-физиков не только своим содержанием, но и формой: в ней не было ни цитат, ни ссылок на авторитеты, ни благодарностей тем, кто помогал — обычных атрибутов научной публикации. В ней было очень мало математики. «Приводимые в его статьях доводы выглядели несокрушимыми, а выводы — совершенно невероятные выводы! — казалось, возникали с необычайной легкостью. К этим выводам он пришел, пользуясь силой и логикой своей мысли, не прислушиваясь к мнению других. Это кажется поразительным, но именно так и создавались его труды», — писал Ч. Сноу.
Сноу, вероятно, не знал о том, что сам Эйнштейн, оглядываясь на свою молодость и, возможно, имея уже несколько иные представления о своем предназначении, высказал совершенно противоположное мнение:
«Открытие не есть порождение логического мышления, даже если его конечный результат облечен в логическую форму».
Здесь можно, наконец, и указать причины той сдержанности в оценках Эйнштейна как ученого, присущей многим физикам, о которой говорилось выше. В физике, как и в других науках, существуют два типа великих ученых, которые можно условно обозначить «великие библиографы» и «великие экспериментаторы». Первые, овладев всей огромной существовавшей до них информацией, делают из нее «свежие» выводы и добавляют в эту копилку собственные теоретические разработки, основанные на логическом анализе, вторые, также овладев наследием предшественников, делают свой шаг вперед, воссоздавая натуру в лабораториях. Если в одном ученом соединялось величие теоретика-библиографа и экспериментатора, то он получал титул «гениального». Эйнштейн, как видно из всего сказанного выше, не относился ни к одному из этих привычных типов, и это настораживало его коллег.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- ПРАЗДНИК ПОХОРОН - Михаил Чулаки - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- «Подвиг» 1968 № 01 - журнал - Современная проза
- Голубое и розовое, или Лекарство от импотенции - Лео Яковлев - Современная проза
- Из Фейсбука с любовью (Хроника протекших событий) - Михаил Липскеров - Современная проза
- Терешкова летит на Марс - Игорь Савельев - Современная проза
- Кот - Сергей Буртяк - Современная проза
- К развалинам Чевенгура - Василий Голованов - Современная проза
- Волшебный свет - Фернандо Мариас - Современная проза