Рейтинговые книги
Читем онлайн Под властью Люцифера. Историко-биографический роман - Петр Котельников

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29

С чего начать?

О самой страшной войне, которую перенесло человечество, написано много. До сих пор демонстрируются фильмы, показывающие героику тех времен. И это – правильно, спору нет. Потомки должны знать о том времени, когда на кон было поставлено существование не только национальностей, но и рас. Кто-то сегодня гипертрофирует свои заслуги перед человечеством, кто-то их умаляет. Кто-то местный, незначительный эпизод военных действий возводит в ранг судьбоносных. И сидят люди перед экраном, слюни пуская на подбородок, умиляясь действиям героя, одного справляющегося с сотнями врагов. Верят несусветной лжи, в благородство убийцы и ставят под сомнение саму возможность зверств, которые совершались на оккупированных немцами территориях. Естественно, мертвые не встанут из могил, чтобы поведать о перенесенных ими страданиях. Но следует знать, что даже малые войны не бывают без невинных жертв и страданий. Ведь война – это не только столкновение вооруженных сил воющих сторон, кульминационными моментами которых были известные всему миру сражения, но и страдания гражданского населения, заплатившего за эту войну миллионами жизней. Иногда потери мирного населения на ограниченном пространстве были так велики, что потрясают здравый ум своей масштабностью. Скажем, только за один день – 23 августа 1942 года в Сталинграде от бомбардировок погибло 60 тысяч мирных граждан. А гибель более 600 тысяч мирных жителей в блокадном Ленинграде! В чем была их вина? Они желали войны, бредили ею? Они мирно трудились, растили детей, и война им была ни к чему. А за тысячу с лишним километров от них сидело руководство фашистской Германии и разрабатывало план захвата огромных территорий, поголовного уничтожения многих народов, в том числе и русского. И называлось все это необходимостью жизненного пространства для немецкой нации. И придут к нам исполнители этого чудовищного плана, чтобы пытать и убивать. И тех, кто ни разу в руки не брал оружие, будут сгонять на Сенную площадь города Керчи. Тысячи обреченных, с котомками и жалким скарбом, придут туда. Они еще будут на что-то надеяться? Может быть, за ними пришлют машины, чтобы начать отправку в Палестину, о чем будет распускаться усиленно слух по городу? Надежда начнет исчезать, когда их погонят в керченскую тюрьму, из которой короткий путь приведет к противотанковому рву. Поставят людей на край Багеровского рва, и они, обнаженные, с детьми, отцами и матерями своими, будут ожидать, на резком, пронизывающим ветру, с мокрым снегом и дождем, когда раздастся залп, который отправит их всех в небытие. Убийцы подойдут ближе и станут добивать тех, кто еще показывал признаки жизни, в конвульсиях борясь за свою жизнь. Придет время, и палачи станут оправдываться тем, что действовали по приказу свыше. Шевелилась ли совесть в душах их? Дрожали ли руки, нажимая курок? Нет, они стреляли спокойно, покуривая сигареты, так, словно выполнялась обыденная работа. А ведь они были прежде обычными бюргерами, в свободное время посещавшими кабачки, где пили пиво и ели колбаски, похлопывали по ляжкам официанток, шутили, пели, болтали. Они могли оплакивать жизнь погибшего животного, певчей птицы, умершей в клетке. Что же произошло с ними? Какому Богу они молились? Тому ли, имя которого сияло надписью на пряжке солдатского ремня: «Gott mit uns»? На словах они верили в Иисуса Христа, а на деле?.. Не могли они не знать всепрощенчества Сына Божья! А как можно воспринимать тех, кто позировал фотографу, поставив ногу на тело расстрелянного им; или позировали, набрасывая петлю на шею женщине… Разве это тоже совершалось по приказу свыше? Нет, это, к сожалению, было результатом культивируемого пропагандой образа сверхлюдей и недочеловеков, которым можно позволить жить, а можно и убить! Я опасаюсь того, что такой подход к людям не умер и совершается в наши дни подобное, возможно, в более скромных масштабах. Ведь и сегодня по вине отдельных государственных лиц, почему-то решающих, что мир развивается не по их сценарию, ведется война, пусть и в значительно меньших размерах. Это они грубо вмешиваются в дела многих «независимых» государств, прямо или косвенно подготавливая гибель мирных жителей разных наций и вероисповедования. Современные небольшие «официальные» войны часто носят затяжной характер, поскольку пытаются на обычных убийц надеть камуфляж защитника гражданских прав и свобод, на деле наделяя их полицейскими функциями. Я не считаю настоящей войной краткое по времени «победоносное» завершение битвы за Фолклендские острова британцами, за что Маргарет Тэтчер была названа «железной леди» и получила титул баронессы.

Я возвращаюсь к той, самой разрушительной войне, театр военных действий которой, находился тогда не только в Европе, но и в Северной Африке и в Юго-Восточной Азии. Главные события, самые разрушительные и грандиозные по размаху, происходили на территории моей страны, называвшейся тогда СССР. Это мы выдержали то, что не выдержать ни одному европейцу! Это мы оплатили нашу победу неслыханной дотоле ценой! Я не стану спорить о сравнительной величине потерь воюющих сторон, наши потери потрясают воображение, так как исчисляются десятками миллионов жизней, сотнями разрушенных городов и тысячами сожженных, стертых с лица земли сел и деревень. Когда читают мемуарную литературу о войне или читают роман, посвященный военной жизни, то представляют себе визг немецкой авиабомбы, лязг гусениц танка, свист пуль и осколков снаряда, видят поле битвы, затянутое пылью и дымом. Видят поднимающихся и бегущих солдат, с криками «Ура!», падающих, ползущих и остающихся лежать в обнимку с землей навечно, отдавая ей самое дорогое, что имел солдат – кровь свою. Видят, как закрывает наш боец грудью амбразуру дота или бросается, обвязанный гранатами, под танк. Но никто не описывал, как многими сутками солдат сидит в окопе, по щиколотку в воде и грязи, поливаемый сверху дождем и посыпаемый снегом, отчего потом, уже в мирное время, годами страдает от «окопного нефрита», являясь постоянным пациентом госпиталей инвалидов отечественной войны. Ведь солдату в окопе нужно и пить, и есть, и отправлять физиологические потребности. Да и вообще солдат – это обычный человек, обжигаемый палящим солнцем, нагруженный военной амуницией, тянущий за колеса утонувшее в грязи орудие, мокнущий, мерзнущий, от намокшей шинели которого парок идет, голодный, мечтающий о горячем борще и горячей каше и находящийся на грани истощения физических сил. И мирные жители осажденных городов или городов, находящихся в прифронтовой зоне, по своим возможностям покинуть мир этот, почти были равны солдатам. Жаль, в описаниях военных действий на первый план выходят батальные сцены, оттесняя на второй план тех, благодаря кому и сами батальные сцены приобретают описываемый характер. Без тыла фронта не бывает. Люди во время войны не только стреляют и убивают друг друга, но они еще и едят, и пьют, и моются, и работают, когда рядом постоянно гуляет смерть. И длится этот кошмар не день, не два, а месяцы и годы. Я хочу, чтобы живущие сегодня хотя бы в малой степени представили те условия, в которых все это происходило тогда, в Отечественную войну. Естественно, я описываю все, используя свои личные наблюдения и переживания, поскольку являлся их участником, проживая в то время в городе Керчи. Напомню, что с 27 октября 1941 года, когда первый бомбовый удар обрушился на беззащитный город и до дня своего освобождения 11 апреля 1944 года он был либо прифронтовым, либо в нем самом проходила линия фронта. Обстрелы и бомбардировки длились месяцами, с перерывами в десятки минут. Легче становилось ночами, но не всегда. Немцы зажигали в небе над городом ракеты, долго горевшие в воздухе и освещавшие ярким слепящим светом большие площади на земле. И при свете таких «фонарей» продолжались методические бомбежки. Город всегда испытывал недостаток в питьевой воде, хотя вдоль берега его плескались воды Керченского пролива. Но в годы войны недостаток в воде испытывался наиболее остро. Буквально считанными были источники водозабора. Магазинов, в которых по карточкам выдавался хлеб, было мало. Это вызывало скопление людей в определенных точках. Немцы буквально охотились за отдельными людьми. Почему же им было не воспользоваться целыми группами их? Правда, люди научились мгновенно разгруппировываться. Но все же… Каждая бомбежка сопровождалась гибелью многих людей и разрушениями зданий. Страх, длящийся не мгновения, а годами. Я не согласен с теми, кто говорит, что страшный конец лучше, чем бесконечный страх. Тот, кто говорит подобное, скорее всего, испытывал страх, смотря фильмы ужасов. Страх тоже имеет свои оттенки, и свою градацию. Но, трудно описать состояние души, когда страх исчезает, и ты знаешь, что он уже никогда не повторится. Следует понять то состояние умиротворения души, которое испытывает человек, пусть и в материально тяжелых условиях, но когда он не слышит визга летящей на него бомбы и последующего взрыва, раскалывающего воздух и тяжко бьющего по барабанным перепонкам, даже при открытом рте. Понять и то, какие чувства возникают у человека, раздевшегося донага, намылившегося, и торопящегося закончить с этим несложным, по существу, занятием, но не успевающего. Взрывы потрясают здание, в котором находится моющийся, стены раскачиваются, потолок трещит, желая отделиться от стен, а в обнаженное тело летят куски фанеры и осколки стекла из оконной рамы. Современный человек скажет, что проживание на площади 10 квадратных метров 11-ти человек невозможно, но он ошибется. Проживали мы еще и не в таком! На площади в 10 квадратных метров земляного погреба, не землянки, в течение недели ютились эти же одиннадцать человек. Они готовы были находиться там и долее и находились бы, если бы не облава, извлекшая их из этого убежища. Последующее пребывание под открытым небом на огороженном колючей проволокой участке земли, именуемом концлагерем, в условиях конца осени 1943 года, снабжало нас в избытке свежим, чересчур влажным воздухом, но не теплом. После погреба и условий концлагеря, проживание в крохотной комнатушке татарского села, куда занесла нас потом судьба, казалось уже комфортным Тем более, что мы имели возможность отапливать его кореньями и стеблями полыни, подрубленными цапкой и извлеченными из-под снега и земли в заснеженной и обледеневшей степи. Я описываю все это для того, чтобы показать ту радость, которую испытывал, возвращаясь в Керчь. Не боюсь повториться, считая, что в этом случае рассказ о расстрелянном городе соответствует той истине, которую нелишне еще раз напомнить, чем забыть!

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Под властью Люцифера. Историко-биографический роман - Петр Котельников бесплатно.
Похожие на Под властью Люцифера. Историко-биографический роман - Петр Котельников книги

Оставить комментарий