каждым днем могущества. Но оно не безгранично – дабы в полной мере реализовать замыслы, ей по-прежнему, как и десять веков назад, нужен я. Поэтому я скрываюсь. Пока что мне везет.
– Она хочет подавить тебя, как подавили ее? – уточнил Гай, желая подтвердить очевидную догадку. – Чтобы устроить вечную ночь?
Кинли заерзал и прильнул мордочкой к моему подбородку. Он ластился, терся об меня чешуйчатой кожей. А затем запищал.
Гай продолжал общение с Хоросом, но я перестала вслушиваться в диалог: мое внимание привлек Ян. Уже минуту он был отрешен, полностью выпав из разговора.
Внезапно Ян оторвал взгляд от пола и перевел его на Роксолану. Я тут же посмотрела на девушку – на ее лице появился неподдельный испуг. В следующую секунду голоса Гая и Хороса оборвались. Кинли верещал и суетился от беспокойства, и резко наступившая, некая потусторонняя тишина разбивалась теперь лишь писком моего питомца.
А затем позади меня раздался скрежет – звук распахивающихся дверей.
Казалось, что свет серебристых волос Дивии слепил меня не меньше, чем безудержное сияние Хороса, стихшее четверть часа назад. Глядя на нее, приближающуюся к нам, всматриваясь в черты ее лица, я понимала, что они с братом настолько же похожи, насколько и отличаются друг от друга.
Белые одеяния, одинаково пухлые губы и изгибы бровей, линия заостренного подбородка и даже форма широко распахнутых глаз. Однако то, что было скрыто за их радужками и зрачками – разнилось кардинально.
Золото и серебро. День и ночь. Солнце и луна. Свет и тьма.
Именно благодаря потаенному угольку во взоре, словно отражающему суть души каждого, миловидность и доброта Хороса противопоставлялись жесткости Дивии, которая, вероятно, присутствовала в ней не всегда. Возможно, когда-то она была другой: тысячу или сотню тысяч лет назад, пока ее не ранили, выучив ненавидеть и мстить.
Дивия делает несколько шагов нам навстречу и замирает. За ее спиной двое мужчин. На первый взгляд – человеческих. Но я знаю, кто они на самом деле.
Усыпальница больше не кажется просторной. Мне тесно и тяжело дышать. Мы с Роксоланой стоим ближе всех к нежданным гостям.
Время будто на миг замирает, и я думаю о том, что, возможно, еще до разговора с Хоросом нам следовало переместить его в безопасное место. Но куда конкретно?
У нас было мало времени на то, чтобы разгадывать загадки, которые поневоле вторглись в наши жизни, и оставалось немного пространства для маневра, зато риски только бы возросли, ведь в момент перемещения куда-то еще нас как раз и могли вычислить. Но это досужие домыслы: теперь нам не спрятаться. Мы не задумывались о том, каков шанс, что Дивия найдет его здесь, в запутанной паутине клокочущей, еще не успевшей рассеяться энергии. Но Дивии повезло.
И, возможно, богиня луны отыскала брата вовсе не по его следам, а по нашим.
– Дорогой Ян, – прозвучал высокий стальной голос, разбивающий молчание. – В который раз ты вмешиваешься в мои дела. – Она сделала наигранную паузу. – Ты и твоя человеческая девчонка.
Оглядев цмока, Дивия перевела холодный взгляд на меня, моментально пробудив воспоминания о том, как я на коленях, продрогшая и промокшая, стояла на берегу болота, когда царица ночи терзала мое тело и душу, накладывая заклинание забвения и пустоты.
Кожу перестало щекотать солнечное тепло – ее царапали лед и мороз, порожденный дрожью. Я не представляла, что будет, если она нападет на меня. Успеет ли Ян меня спасти? Машинально я крепче стиснула Кинли, прижав зверька к животу.
Но вдруг Роксолана заслонила меня от тяжелого взора Дивии – девушка в черном платье выросла впереди стеной. Закрыла меня собой, и сейчас я смотрела на ее белые прямые волосы, она была столь близко, что пряди почти касались моего лица.
Только сейчас я заметила, что от полудракона исходил запах пряной корицы и… как будто мяты, что даже успокоило меня.
– Ты пыталась ее убить, – медленно, с расстановкой, словно предъявляя официальное обвинение, заявил Ян.
– Я оставила ее в живых, – парировала Дивия. – Это мой подарок тебе. Отступи, тогда мне не придется забирать девчонку снова. – А затем обратилась к брату. – Хорос, присоединяйся ко мне. Мне нужна твоя помощь. Крошечная услуга.
«Крошечная, – подумала я, вырываясь из оцепенения и паники, поражаясь издевке Дивии. – Просто заковать солнце в кандалы, навсегда лишив мир дня и света. Позволив волкам властвовать над явью, миром людей. Позволив им убивать и вершить хаос».
– Нет, – твердо возразил Ян, – он никуда с тобой не пойдет.
– Хорос может ответить сам, – усмехнулась она.
Послышались шаги – уверенные, решительные, звонко ударяющиеся о мрамор.
Ян вышел вперед, поравнявшись с Роксоланой. Горящими аквамариновым драконьим пламенем глазами он мельком, почти с безразличием пробежался по двум спутникам богини луны, стоящим за ее плечами, и вновь повернулся к Дивии.
Голос Яна на удивление стал спокойным, доброжелательным, с нотками непривычной теплоты:
– Дивия, тетя. Сделка, которую ты заключила во имя свободы, осуществилась на невыгодных для тебя условиях, когда ты была лишена возможности выбирать. Вместе мы придумаем, как сделать так, чтобы никто не пострадал, включая и тебя.
Она громко и безудержно расхохоталась. От фальшивых ноток беспричинного веселья у меня кровь застыла в жилах.
– Ты хочешь меня спасти? – не унималась она. – Но где ты и все вы были, когда я пропала тысячу лет назад? Не хотел ли кто-то из вас – ты, дорогой племянник, мой любимый брат или остальные бесчисленные родственники – прийти на помощь? Не задумывались ли вы, что я пропала не по своей воле? Разве кто-нибудь из вас интересовался, как я поживаю?! Нет. Никто. Кроме моих новых друзей.
Ян молчал. Он опустил голову и буравил взглядом пол. В какой-то мере он все же принял укор Дивии на свой счет. Он даже тяжело вздохнул.
– Дружеское, близкое и теплое общение никогда не было в нашей семье в почете, ты же знаешь, – глухо отозвался он.
Дивия перестала улыбаться.
– В таком случае почему я должна помогать вам? Особенно когда цели – не просто моих соратников, а мои собственные… – противоречат вашим?
Вопрос не требовал ответа. Дивия прямо дала понять, что не исполняет договоренность, помогая волколакам. Она заодно с ними. Их желание сеять смерть и разрушение – теперь и ее, причем совершенно искреннее. Возможно, оно копилось столетиями.
Оглушающий звон от соприкосновения чего-то металлического о мрамор оглушило меня. Обнаружить источник звука было легко: россыпь горсти ножей застыла лезвиями вверх у входа – невозможность воткнуться рукоятками в прочный мрамор, как в землю, преодолевалась магией Дивии, которая,
