Форма входа
Читем онлайн Старость шакала. Посвящается Пэт - Сергей Дигол
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Их всего было пятеро, включая Лезенби, но Пэт казалось, что в гостиной столпилась вся улица. Долли, жена мистера Хоггарта вошла в дом одновременно с Майклом Марлоу – обоих объединяло то, что первую содержал супруг, а второго – жена. Впрочем, миссис Лезенби считала, что их объединяло нечто большее, и своими подозрениями неоднократно делилась с мамой. Пришли и обе соседские старушки, миссис Трелони и миссис Фланаган. Обеим было порядком за семьдесят, и если первая заявилась без страдающего артритом мистера Трелони, то Фланаган уже успела овдоветь, освободившись от необходимости опекать не менее больного супруга. Она-то и принесла земляничный пирог, медленно и торжественно внося его в дом, словно поводом был званый ужин, а может, старушка просто боялась зацепиться ногой о порог.
Не считая Прекстонов, из ближайших соседей отсутствовала лишь чета Маккалистеров, слывших еще более отбеленными воронами, чем родители убитого преступника. Маккалистеры переехали в район восемь месяцев назад, и упрекнуть их в высокомерии и нежелании общаться было бы высшей несправедливостью. И все же все в них выдавало людей иного круга – слишком энергичных и успешных для умеренного ритма жизни, принятого в районе.
Отец семейства, мистер Маккалистер, каждое утро выходил из дома ровно в семь тридцать, непременно в твидовом пиджаке, с неизменным портфелем в одном руке и сумкой для ноутбука на втором плече. Ему было около сорока, чем вполне объяснялось наличие пятнадцатилетнего сына, который отправлялся в школу сразу после того, как дом покидал отец. Последним, уже после девяти утра, из двора дома выезжал синий «Рено Клио», которым управляла миссис Маккалистер.
Ребекка Маккалистер по праву считалась знаменитостью Нориджа, даже Пэт пару раз видела ее по телевизору. Она возглавляла местный филиал фонда «Пета», организации, защищающей животных по всему миру, и этого было достаточно, чтобы не интересоваться занятиями ее супруга. Средней руки бизнесмен или начальник отдела в банке – что-то вроде этого. Появление же Ребекки в районе раскрасило скучный мир местных слухов небывалыми красками. Даже сейчас, в доме Пэт, выпив по чашке чая и закусив пирогом, миссис Лезенби стала рассказывать о новой победе Ребекки и ее организации. Оказывается, теперь в Великобританию официально запретили завозить лабораторных крыс.
– Вообще-то лабораторными они становятся только в лабораториях, – рассуждала сама с собой миссис Лезенби. – Получается, запретили ввозить крыс, мышей и этих, как их, хомячков, чтобы не превращать их в лабораторных тварей. Насилие над животными, ну все такое. Сам Парламент проголосовал. Говорят, единогласно.
Остальные понимающе закивали, но когда миссис Лезенби попыталась заговорить о Прекстонах, поддержки она не получила.
– Ну, вряд ли кто станет отрицать, что они привезли с собой негативную энергетику, – вертела головой Лезенби, но натыкалась лишь на кислые мины собеседников. Впрочем, в присутствии Прекстонов радости на лицах вряд ли было бы больше.
Соседи разошлись, а Пэт никак не могла расслабиться. О сне не было и речи – голоса родителей слышались отовсюду: из закрытого шкафа, с лестницы на второй этаж, из кухни и даже с улицы. Страшно не было, лишь в голове перебивали друг друга отец с матерью, да еще умудрялся вклиниваться гул тишины опустевшего дома. Так и не раздевшись, Пэт проворочалась на диване гостиной до самого рассвета.
Тем невыносимей было утреннее пробуждение. В прихожей не умолкал телефон.
***
Когда-то Пэт пришла к выводу, что с годами характер портится не только у людей, но и у неодушевленных предметов, у которых, казалось бы, никакого характера и быть не должно. Пример – огромное зеркало в спальне родителей, выкидывавшее одну штуку гаже другой. Глядя на себя в полный рост, как всегда, в отсутствие родителей, когда можно было не стеснять изучение собственной фигуры деталями одежды, Пэт недоумевала: неужели она и есть дочь Джеффа и Виктории Беннетт?
Папа, не отличался выдающимся ростом, был, пожалуй, коренаст и коротковат в ногах, но в целом обладал вполне обычной мужской фигурой. На его фоне мама, конечно, была красавицей: длинные ровные ноги, солидный бюст, чуть вздернутый носик и вполне фигурная талия. Даже к своим сорока семи Виктория Беннетт так и не приучила себя к кондитерскому баловству; Пэт даже иногда казалось, что мама обходится без еды целыми неделями.
Еще большую загадку для Пэт представляла ее собственная фигура. Для роста шести футов у нее было чересчур вытянутое туловище, которое венчала маленькая голова. По части зада Пэт далеко переплюнула мать, хотя и была уверена в том, что многие мужчины находят попку Виктории Беннетт как вполне аппетитной, так и не утратившей свежесть молодости. Особенно расстраивала грудь: вместо полнокровных маминых полушарий Пэт ощущала под ладонями невысокие пологие холмики, достигшие нынешних размеров еще в четырнадцать лет.
Она знала: ее нескладность и есть причина неуспеха у мужчин. Поначалу Пэт сильно переживала, но до слез даже здесь не доходило, а потом на смену желанию пришло смирение. Ей даже стало приятно ощущать себя дремлющем вулканом, в котором окружающие и не подозревают дремлющий вулкан. При этом мужчины ей не разонравились, хотя теперь она не могла взять в толк, почему раньше не находился привлекательным Пола Бернхема.
Встретив его впервые за шесть лет, Пэт удивилась, причем дважды. Учивший ее ценить каждую минуту тренировки, Пол, казалось, сумел-таки приручить время: за прошедшие годы он совсем не изменился. Даже седины не прибавилось, хотя Пэт было удивительно осознавать, что в цвет его волос она теперь всматривается более тщательно и даже ревностно. Она выискивала на его лице новые морщинки, убеждала себя в том, что раньше его подбородок казался легче и подвижнее, но в конце концов пришла к выводу, что перед ней – тот самый Пол и нечего себе голову забивать всякой ерундой. Все было как обычно: бейсболка, золотая цепь из-под тенниски и, разумеется, загар, который он, казалось, приобрел одновременно с группой крови. Не изменило Полу и его мастерство – в конце концов, обучать детей теннису предполагает по меньшей мере сохранение и собственных навыков.
Они встретились после его второго телефонного звонка; первый звонок Пола так толком и не разбудил Пэт и, оглушенная трескотней телефона и ночной бессоницей, она с трудом складывала в голове паззл из соболезований Пола, вчерашних вечерних посиделок с соседями и предстоящих похорон. Главное, что не складывалось – это будущее самой Пэт, но пока она не находила нужным считать этот вопрос проблемой.
Повторно Пол позвонил в субботу, когда траурные мероприятия остались позади, а родители вот уже два дня как снова вернулись домой. На этот раз – навсегда и в качестве наполнения похоронных урн, занявших словно созданное для них место на каминной полке. Ознакомившись с завещанием, Пэт не нашла ничего о самом погребении, и решение приняла там же, прямо в кабинете адвоката. Заранее подготовив себя к пересудам, она все же испытала немалое облегчение, когда в траурном зале крематория ее тронула за плечо миссис Лезенби:
– Мы все потрясены, Пэт, – шепнула соседка. – Какая трогательная привязанность к родителям! Боже, какое горе! – и она обняла Пэт, и та почувствовала, как маленькое тело Лезенби сотрясается от рыданий.
Пэт и сама едва сдерживала слезы, но мысль о том, что она – главная на этой церемонии, не давала раскиснуть и даже приободряла ее. Вернувшись с церемонии прощания, она поставила урны на каминную полку и ласково погрозила им пальцем.
– Теперь ваше место здесь, – сказала Пэт, но ответа, разумеется, не получила.
Никто не ответил ей и субботним утром, когда Пэт вслух объявила, что по приглашению Пола Бернхема едет в его теннисный клуб. Они не виделись шесть лет, и какую-то неделю назад Пэт и представить себе не могла, что когда-нибудь еще переступит порог клуба в Бистоне. Теперь ей было все равно, словно и не было целого года, а может и двух лет, на протяжении которых Пэт казалось, что из-за угла навстречу ей вынырнет Пол Бернхем, или встретится в городском автобусе и обязательно присядет рядом, или выберется в супермаркет в тот самый час, когда она сама будет прохаживаться там с тележкой вдоль полок с товарами. Расставание с Полом слишком уж походило на позор, а такое, к сожалению, не скоро забывается. При этом Пэт не могла отделаться от мысли, что, забрав ее из клуба, отец испытал огромное облегчение и – никаких негативных эмоций. Слишком часто он говорил о сыне, которого у него никогда не было и о местном футбольном клубе, в котором мечтал бы его увидеть. Теннисные занятия Пэт были для отца своего рода компенсацией – разумеется недостаточной, чего он не мог скрыть даже от своей четырнадцатилетней дочери. Иногда Пэт казалось, что папа с удовольствием поменял бы ее на чужого ребенка – главное, чтобы тот оказался мальчишкой. Стоило ли удивляться, что отец легко отказался от продолжения ее теннисной карьеры?
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Старость шакала. Посвящается Пэт - Сергей Дигол бесплатно.
Похожие на Старость шакала. Посвящается Пэт - Сергей Дигол книги
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Заговор против Америки - Филип Рот - Современная проза
- Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
- Обрученные с Югом - Пэт Конрой - Современная проза
- Американская пастораль - Филип Рот - Современная проза
- Сто семьдесят третий - Сергей Бабаян - Современная проза
- К нам едет Пересвет. Отчет за нулевые - Захар Прилепин - Современная проза
- Из Фейсбука с любовью (Хроника протекших событий) - Михаил Липскеров - Современная проза
- Тысяча жизней. Ода кризису зрелого возраста - Борис Кригер - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
