Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К 2 часам ночи, наконец, приехал граф Парр с полномочиями для заключения капитуляции. Союзники согласились на отступление французской армии, но оставили за собой право преследовать ее. Маршал Мармон согласился на эти условия. Тут же в гостиной Орлов сел и написал текст капитуляции Парижа, который был прочитан вслух. Со стороны многочисленных слушателей не последовало никаких возражений. Капитуляция была подписана. Оставалось только назначить депутацию, которая должна была идти навстречу Александру I. «День уже занимался, — вспоминал Орлов, — когда депутация готова была отправиться. Я сел на лошадь и повел ее в Бонди через наши биваки, представлявшие огромную массу огней, при свете которых солдаты, уже отдохнувшие, чистили ружья и приготовлялись торжествовать последний акт страшной борьбы, только что приведенной к концу»{247}. Н. И. Лорер вспоминал, как они готовились к торжественному вступлению в Париж: «Наступление торжественного дня отняло у всех сон; для нас не было ночи, как не было ее когда-то для малочисленной, но бодрой духом армии русской накануне роковой Бородинской битвы»{248}. Вернувшись в Главную квартиру, Орлов ввел депутацию в большой зал замка и приказал известить о ее прибытии Нессельроде, который тут же вышел к ней. Сам Орлов прошел прямо к царю, доложил о подписании капитуляции и обо всем, что с ним произошло в Париже. К 8 часам утра Орлов отправился к Пантенской заставе, где должна была произойти сдача города союзникам.
«Мы и явились туда, — вспоминал Орлов, — но нетерпение парижан не дозволило нам соблюсти правильно этой формальности. Все улицы, по которым союзники должны были проходить, и все примыкающие к ним улицы были набиты народом, который занял даже кровли домов».
Между тем к воротам Парижа подходили русские войска. Это была русская гвардия, гренадерский корпус и три кирасирские дивизии. Гвардия построилась перед воротами, которые были еще заперты. Но скоро подъехало союзное командование во главе с Александром I, и Орлов присоединился к огромной свите царя. При звуках музыки ворота Пантенской заставы раскрылись и победоносные русские войска, прошедшие Европу сквозь грозные битвы, разбившие дотоле считавшегося непобедимым Наполеона, двинулись в город. «Колонны наши, — вспоминал Н. И. Лорер, — с барабанным боем, музыкою и распущенными знаменами вошли в ворота Сен-Мартен… Любопытное зрелище представилось глазам нашим, когда мы… очутились у Итальянского бульвара: за многочисленным народом не было видйо ни улиц, ни домов, ни крыш; всё это было усеяно головами, какой-то вместе с тем торжественный гул раздавался в воздухе. Это был народный ропот, который заглушал и звук музыки и бой барабанов. По обеим сторонам стояла национальная гвардия… От десяти часов утра войска шли церемониальным маршем до трех часов»{249}.
Таким образом, как писал Энгельс, Наполеон «пошел на Москву и тем самым привел русских в Париж»{250}.
6 апреля Наполеон в Фонтенебло отрекся от престола. 11 апреля был составлен так называемый Фонтенблоский трактат, Он определял судьбу Наполеона и его семьи. В тот же день Орлов получил распоряжение отправиться в Фонтенебло для оформления акта об отречении французского императора. Приехав в Фонтенебло, Орлов согласовал с Коленкуром список лиц и состав охраны, которые должны были сопровождать Наполеона на остров Эльбу, а также вопросы о полном прекращении военных действий и освобождении военнопленных{251}.
14 апреля 1814 г. за боевые заслуги и решающую роль в переговорах о капитуляции Парижа М. Ф. Орлов был произведен в генерал-майоры{252}.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Закончилась многолетняя упорная кровавая борьба между Францией и Россией. Наполеоновская империя потерпела поражение.
«Война со славою была кончена. Полки наши возвращались из-за границы. Народ бежал им навстречу… Офицеры, ушедшие в поход почти отроками, возвращались, возмужав на бранном воздухе, обвешанные крестами. Солдаты весело разговаривали между собою, вмешивая поминутно в свою речь немецкие и французские слова.
…Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове отечество! Как сладки были слезы свидания!»{253}
Молодые русские офицеры — горячие патриоты, «сыны Бородина и Кульмские герои», будущие декабристы, помимо боевого опыта, прошли большую социальную и политическую школу.
Победоносная война русского народа в 1812 г. оказала огромное влияние не только на декабристов, принимавших в ней непосредственное участие, но и на тех, кому по молодости лет не пришлось воевать. Декабристы рассказывали о своем понимании прошедших событий в литературных трудах, в объяснениях следственной комиссии, в мемуарах и записках, написанных много лет спустя в Сибири. Ни время, ни возраст не изменили их взглядов. «Мы были дети 12-го года», — кратко и глубоко определил отношение декабристов к Отечественной войне декабрист Матвей Муравьев-Апостол{254}. «Для того чтобы понять наше время, понять наши стремления, — писал он же по поводу романа Л. Н. Толстого «Война и мир», — необходимо вникнуть в истинное положение тогдашней России; чтобы представить в истинном свете общественное движение того времени, нужно в точности изобразить все страшные бедствия, которые тяготели тогда над русским народом; наше движение нельзя понять, нельзя объяснить вне связи с этими бедствиями, которые его вызвали»{255}. И он же утверждал, что «именно 1812 год, а вовсе не заграничные походы создали последующее общественное движение, которое было в своей сущности не заимствованным, не европейским, а чисто русским»{256}.
Глубокие размышления над судьбой своей Родины привели декабристов к единственно правильному выводу о народном характере войны 1812 г. Они поняли, что народ, охваченный всеобщим патриотическим порывом, сознательно вставший на защиту свободы и независимости именно России, а не батюшки-царя, народ-победитель не получил за свой героизм никакого вознаграждения. «Народная война 1812 года вызвала такую уверенность в народной силе и патриотической восторженности, о коих до того времени никакого понятия, никакого предчувствия не имели», — писал декабрист А. Е. Розен{257}.
«Война 1812 г. пробудила народ русский к жизни и составляет важный период в его политическом существовании. Все распоряжения и усилия правительства были бы недостаточны, чтобы изгнать вторгнувшихся в Россию галлов и
- Как жили византийцы - Геннадий Литаврин - История
- На Западном фронте. Бес перемен - Дмитрий Олегович Рогозин - Биографии и Мемуары / Политика / Публицистика
- От солдата до генерала: воспоминания о войне - Академия исторических наук - Биографии и Мемуары
- Мир истории : Россия в XVII столетии - Виктор Иванович Буганов - История / Прочая научная литература
- Движение Талибан: социально-религиозные аспекты деятельности сообщества - Горунович Михаил Владимирович - История
- Борис и Глеб - Андрей Ранчин - Биографии и Мемуары
- Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций - Владимир Трут - История
- Мне 40 лет - Мария Арбатова - Биографии и Мемуары
- Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в. - Максим Смоляров - Прочая научная литература
- Мао Цзэдун - Александр Панцов - Биографии и Мемуары