Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XIII
Весело сияло солнце на небе и отражалось на спокойных водах «тихого Дона», бывшего у места расположения стана Тамерлана довольно значительным. Лето приходило к концу, но воздух был теплый и ароматный, точно в июне.
Монголы радостно готовились к выступлению с места стоянки, назначенному на утро завтрашнего дня.
— Пойдем на Москву, товарищи! — слышалось везде, доказывая о том удовольствии, какое испытывали азиаты при мысли о новых победах и завоеваниях. — Пресветлейший хан нас ведет! А с ним не бывает неудачи!..
— На Руси мало войска, — замечали иные. — Недаром Русь с давних пор под кипчакским владычеством состоит. А города на ней старинные, богатые, поживиться будет чем…
— Далеко Руси до тех стран, кои великий сагеб-керем покорил, — толковали некоторые, более других осведомленные о действительном состоянии Русской земли. — Не чета она Индии, Египту, Ирану, даже стране каменных гор! Там золота, серебра, жемчугу, камней самоцветных, всякого добра вволю на каждого пришлось, а на Руси что-то еще будет? Кипчаки на Руси хозяйствуют, русские города разоряют, осталось ли чего на нашу долю?..
На это менее корыстолюбивые говорили:
— Вестимо, большая добыча — доброе дело, но и то понимать должно, что Русь — страна весьма славная среди стран полунощных. Добыча дело проживное, а, покорив Русь, пресветлый хан имя свое на севере прославит. И будут русские князья вечными рабами наших ханов, ибо ведомо всем, что Орда Кипчакская ими спокон века владеет. А ныне, как сокрушил великий сагеб-керем Тохтамыша, кипчаки перед ним ничто, стало быть, и Русь в наши руки отдается. И мы покорим Русь, с пресветлым ханом неудачи не будет!..
— Только вот зима какова настанет? — качали головами мнительные, не бывавшие еще в полунощных краях, но слыхавшие о северной зиме разные ужасы. — Не одолеют нас враги, ибо мы с пресветлым ханом идем, а снег да стужа всякого доконают. Особливо не пощадит нас зима, ибо не привыкли мы к ней. Как бы не погибнуть нам в снегах русских!..
— С помощью Аллаха и пророка его Магомета покорит пресветлый хан Русь и воинство свое с добычей домой приведет, — возражали правоверные воины, уповавшие на небесную помощь и не хотели предаваться никаким сомнениям или мрачным думам.
После полудня великий хан объехал ряды своих войск на чудном арабском жеребце, украшенном со всею пышностью Востока, и милостиво разговаривал с окружающими его вельможами, расцветавшими от каждой улыбки повелителя. Воины восторженно кричали:
— Слава великому хану!.. Веди нас на Русь, на Москву!.. По одному слову твоему рады мы на смерть идти!.. Прикажи нам, пресветлый хан, и мы землю для тебя перевернем!..
Просветлевший лицом владыка благосклонно говорил в ответ:
— Завтра вперед пойдем, храбрые воины! С такими богатырями могучими нетрудно Русь покорить!.. Сделаем русских людей рабами своими!..
— Головы свои сложим, а твою похвалу заслужим, хан пресветлый! — гремели восхищенные воины и готовы были нести владыку мира на руках, если бы обычай позволял это.
Под вечер, когда в монгольском стане все укладывались на покой, чтобы подняться утром свежими и бодрыми, сторожевые наездники схватили одиночного всадника, похожего по одежде на русского и прямо скакавшего на монголов. Один из воевод, к которому привели пойманного, начал его допрашивать.
— Откуда ты? — спросил он строго, получив донесение от наездников, что неведомый всадник умеет говорить по-монгольски.
— С Руси, господине, — отвечал тот, смело глядя на азиата.
— Куда ж ты ехал? Зачем?
— К вашему хану я приехал… к Тимуру…
— К нашему пресветлому хану? — с удивлением переспросил воевода, высоко подняв брови. — Да как ты дерзнул?.. Как осмелился?.. Ты, червь презренный, ползающий во прахе земном?..
— Я приехал к хану вашему по особливому делу. Ведите меня к нему!..
— Много чести для тебя будет, собака, на лицо великого хана взирать! — закричал воевода, заподозрив в говорившем отчаянного человека, способного на всякое дело. — Пресветлейший сагеб-керем повелел таких людей, как ты, мечом сечь и огнем жечь. А посему одна дорога тебе — в ад, где мучаются псы неверные!.. Не посол же ты князя русского? Послы не так ездят…
— Не посол я, я враг великого князя московского, — со значением вымолвил русский, в котором можно было узнать Рогача, приводившего свой коварный план в исполнение. — А приехал я для того, чтобы вашему хану дорогу на Москву указать… и все рассказать о Русской земле. Так и скажите ему, что важную весть я привез…
Воевода нахмурился и плюнул.
— Так, значит, изменник ты? А изменников мы не жалуем! От изменников правды не жди…
— Нет, не изменник я, — торопливо возразил Рогач и постарался объяснить татарину, что между Москвою и Великим Новгородом существует громадная разница, что вредить Москве для новгородца не составляет измены, и в конце концов так убедил воеводу, что тот признал его желание предстать перед лицом владыки мира заслуживающим уважения и повел Рогача к ханскому шатру.
Новгородец был спокоен. Точно лед какой оковал его сердце: ни страха, ни трепета не чувствовал он, шествуя на страшный суд (как он мысленно называл свое вероятное свидание с Тамерланом). Речь его к великому хану была заранее приготовлена. Недаром он «складывал» былины, отличавшиеся замечательною благозвучностью, — Тимур был бы очарован его красноречием, если бы ему, Рогачу, удалось увидеть грозного завоевателя.
«Не ударю лицом в грязь, — думал новгородец, проходя по монгольскому стану, наполовину уже погруженному в сон. — Запущу соловья в зубы. На то я и гусляр-сказитель, чтоб небылицы в лицах представлять… Удружу Москве злодейской!..»
В стороне послышались стоны. Рогач посмотрел туда и увидел до десятка молодых, совершенно обнаженных женщин, избиваемых двумя воинами. Воины размахивали ножами и погружали их в груди несчастных, падавших со стоном на землю… Зрелище было омерзительное. Даже Рогач был потрясен.
— Что это? — невольно сорвалось у него с языка, когда воевода мельком поглядел на извергов и равнодушно пошагал дальше.
— Поганые русские девушки, — был ответ. — В Ельце-городе взяты были… Наши эмиры да князья забавлялись…
— Чего ж ради убивают их?
— Завтра в поход идем, так они мешать станут. Ну, и отдали воинам…
«Ах басурмане! — мысленно выругался Рогач, не потерявший еще способности сочувствовать чужому горю. — Отольется вам кровь христианская! Вот погодите ужо…».
Но тут он поморщился и подавил тяжелый вздох, готовый вырваться у него из груди. Сожалеть о неведомых девушках было неуместно тогда, когда он думал предать в руки варваров всю Русскую землю. Понятно, хан Тимур мог и без его «доброхотства» разгромить Русь, но измена оставалась изменою, и Рогач хорошо понимал, какой страшный грех берет он на душу, решаясь распалить воображение завоевателя рассказами о существующих и несуществующих богатствах земли Русской.
Рогач и его провожатые подошли к тройному ряду почетных телохранителей, окружающих великолепный шатер сагеб-керема. Воевода отыскал князя Бартома и долго говорил с ним по поводу того, представлять ли неизвестного русского перед светлые очи ханские? Наконец Бартом произнес:
— Горе нам, если могучий владыка прогневается на нас за беспокойство. Но и не доложить о сем нельзя. Ведь сам же он повелеть изволил, ежели кто с важным делом придет, пропускать к нему неукоснительно. А убрать этого русского (Бартом многозначительно провел рукой по шее) опасно. Его уж многие видели… Как ты думаешь, брат Гасан?
— Придется к пресветлому хану идти, — пробормотал воевода. — Аль, может, почивает он?
— Ликует сей вечер хан великий, — прошептал Бартом. — Со своими любимыми женами тешится. Видишь, лампады сквозь шелк просвечивают? Это на женской половине… Туда и придется идти.
— Так иди ты, князь, — взмолился Гасан, чуть в ноги не кланяясь начальнику телохранителей. — Ты чаще у пресветлого хана на глазах торчишь, тебе и бояться нечего…
Бартом покачал головой.
— Не щадит никого великий хан, на кого прогневается, но гневаться на нас нельзя. Мы по его же приказу учиняем… Быть может, не ложно говорит русский, что важную весть привез. А если солгал он, горе ему!.. Иду к великому хану.
Он круто повернулся на месте, раздвинул ряды телохранителей и скрылся в ханском шатре, рисовавшемся на потемневшем небе своими стройными очертаниями.
Рогач стоял в каком-то оцепенении и думал:
«Скоро ли? Скоро ли?.. Хоть бы один конец!.. И чего они так боятся своего Тимура?..»
Бартом не заставил себя долго ждать. Ему удалось доложить повелителю о русском пришельце довольно скоро, и, выйдя из шатра, он приказал что-то ближайшим телохранителям.
- Князь-пират. Гроза Русского моря - Василий Седугин - Историческая проза
- Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения - Виктор Поротников - Историческая проза
- Фёдор Курицын. Повесть о Дракуле - Александр Юрченко - Историческая проза
- Заговор князей - Роберт Святополк-Мирский - Историческая проза
- Дмитрий Донской. Битва за Святую Русь: трилогия - Дмитрий Балашов - Историческая проза
- Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник) - Василий Седугин - Историческая проза
- Осколок - Сергей Кочнев - Историческая проза
- Карл Великий (Небесный град Карла Великого) - Анна Ветлугина - Историческая проза
- Карл Великий. Небесный град Карла Великого - Анна Ветлугина - Историческая проза
- Смута. Крещение Руси - Александр Золотов - Историческая проза