Форма входа
Читем онлайн Расцвет русского могущества - Иван Забелин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
По этой причине получают немалую достоверность и те отрывочные летописные показания о делах Аскольда, какие внесены уже в поздние списки. Эти показания свидетельствуют, что Аскольд и Дир начали свое поселение в Киеве войной с древлянами и уличами, быть может, заграждавшими свободный путь, одни наверху, другие внизу Днепра. Затем упоминается, что Аскольдов сын погиб от болгар, конечно, дунайских. Самое это сведение могло попасть в наши летописи от древних болгарских летописцев. Потом Аскольд и Дир воевали с полочанами и много зла им сотворили. Это свидетельство указывает уже на варяжские отношения.
Вот события, которые предшествовали цареградскому походу. Сам поход красноречиво изображен патриархом Фотием, который дает намек, что до похода между Русью и греками существовал союз, со стороны Руси именно вспомогательный союз, расторгнутый убийством одного русина в Царьграде. Фотий рассказывает также и о последствиях похода, именно о крещении Руси и утверждении с нею союза, договора, что подтверждает Константин Багрянородный, говоря, что Русь, не знавшая ни кротости, ни уступчивости, была привлечена к договору богатыми дарами золота, серебра и шелковых одежд. Утвержденный союз и договор несомненно был письменный. Но об этих важнейших событиях наша древняя летопись ничего не знает. Воспользовавшись только хроникой Георгия Амартола, и то в болгарском переводе, она изображает этот поход очень неудачным, к чему поздние вставки прибавляют, что по возвращении Аскольда в малой дружине в Киеве был «плач великий, а потом был глад великий». Однако в то же лето Аскольд и Дир избили множество печенегов. Летописные поздние вставки о киевских делах заключаются известием, что из Новгорода в Киев от Рюрика выбежало много новгородских мужей[88].
Все эти свидетельства, и домашние, и византийские, явно раскрывают только одно: что Киев при Аскольде возродился как самостоятельное княжество и достославно начал русское историческое дело, положил первое основание для русской самобытности. Пользовался ли он в походе на греков помощью Новгорода и других верхних земель, об этом летопись ничего не говорит. Она, напротив, выставляет его действия независимыми от Новгорода. Киев в ее глазах хотя и колония варягов из Новгорода, но земля особая, самостоятельная, как Полоцк, как Туров, как сам Новгород. Вообще положение дел в Русской стране в середине IX века изображается летописью так, что во всех важнейших местах, во всех главных городах сидят пришельцы варяги, зависимые и независимые от Новгорода, о котором об одном говорится не без мысли, что он сам был варяжского рода. Из призванных князей старший поселился в Новгороде, чем показал вообще новгородское старшинство пред всеми другими колониями варягов. В этом положении дел очень значительно то обстоятельство, что эти варяги, хотя бы и пришедшие особо от Рюрика, прежде или после него, от разных варяжских мест, все-таки во имя своего варяжства связывали все отдельные русские области и земли в одно целое, а потому и право на варяжское наследство, где бы оно ни оказалось, все-таки принадлежало старшему в варяжском роде. А старшим в варяжском роде был Рюриков род; старшим гнездом варяжества был Новгород. Из этого узла и стала развиваться дальнейшая история страны. По рассказу летописи, Рюрик перед кончиной отдал княжение Олегу, своему родственнику; ему же на руки отдал и своего очень малолетнего сына Игоря. Три года ничего не слышно о новом князе. Но в тишине происходили важные дела. В это время весь Север готовился идти в далекий поход. Олег собрал варягов и чудь (Изборск), славян (Новгород), мерю (Ростов), весь (Белоозеро), кривичей (Полоцк) и выступил в поход на Киев. По какому поводу, неизвестно. Летопись молчит, как она молчит вообще о поводах и причинах событий. Видим только, что поднимается поход большой, что весь Север собрался с целью покорить своей власти южную землю, Киев; и не только покорить, но и поселиться в ней навсегда. На пути по Днепру Олегу отдается Смоленск, старший город кривичей на Верхнем Днепре. Он сажает здесь своего мужа – посадника. Затем по Днепру же Олег берет Любеч, вероятно старший город в земле радимичей, и тоже сажает в нем своего посадника. Он очищает таким образом днепровский путь до самого Киева. Здесь вся эта северная сила прячется коварно в лодках и засадах. Сам Олег, с Игорем на руках, выходит на берег, посылает с вестью к Аскольду и Диру, что «пришли, мол, гости, идут в Грецию от Олега и Игоря-княжича и желают повидаться с земляками-варягами». Отчего же не пойти к землякам. Аскольд и Дир пришли к берегу. Но из лодок повыскакивала дружина, и Олег сказал киевским владыкам: «Вы владеете, но вы не князья и не княжего роду: я есть княжий род, а это сын Рюрика!» – примолвил он, вынося вперед маленького Игоря. Аскольд и Дир тут же были убиты. Весь Киев молчит, представляется пустым местом, где, кроме Аскольда и Дира, нет и живущих. Так обыкновенно рассказывает свои повести народная былина, и мы не имеем оснований сомневаться в существенных чертах всего события. Было так или иначе, но явно одно: что новгородская дружина завоевала себе Киев и осталась в нем; что Киев был страшен своей силой и требовалось взять его не иначе как обманом, хитростью, коварством; а этого тоже невозможно было сделать без предательства со стороны киевской дружины. Вот почему эта киевская дружина и не подает никакого голоса. Она выдает своих князей обеими руками. Такие дела позднее делывались очень часто. Всего любопытнее здесь разговор о княжем роде. Словами Олега высказывается как бы разумение всей земли, что владеть землей потомственно должен только княжий род, именно род, а не лица; что никакой другой человек, хотя бы и боярин, а тем более воевода-простец, не должен иметь никаких прав на владение страной, кроме прав кормления, временного пользования своим городом. Положим, что такие идеи присвоены рассуждению Олега уже позднейшими летописцами, обнаружившими в этом случае современные им воззрения XI и XII веков; но ничто не противоречит и тому заключению, что те же воззрения существовали и в IX веке. Они по своему существу так первобытны, что их начало можно относить к глубокой древности. Они объясняют только, что земля, как и воздух, и лес, и поле, есть достояние общее, никому не принадлежащее в полную собственность; что ею владеть может только власть самой земли – народа, княжий род.
Однако какие же могли быть настоящие поводы к занятию Киева? Полагаем, что главнейший повод заключался в самом положения тогдашних дел. Киев и Новгород, два торговых средоточия, стояли на концах греческого пути. Могли ли они оставаться друг от друга независимыми? Могла ли эта бойкая дорога в Царьград находиться во власти двух хозяев? Каждый хозяин, отдельно на севере или отдельно на юге, становясь сильным, необходимо должен был владычествовать по всему пути и, следовательно, при случае стеснять или совсем затворять эту торговую дорогу. Равновесия отношений севера и юга в варварское время не могло и существовать.
Засевшие в Киеве варяги освободили страну от хазарской дани, от обиды древлян и уличей и скоро распространили владычество на всю окрестность. Образовалось варяжское гнездо, совсем независимое от варяжского старейшины – Новгорода. Старейшина естественно должен был воспользоваться всеми плодами, какие были достигнуты на юге его молодежью, тем более что весь север почитал Киев, или, вернее сказать, сообщение по Днепру, своим общим убежищем и пристанищем, и потому не один Новгород, но весь торговый север, как один человек, задумал сам перейти в приготовленное уютное гнездо в Киеве, конечно, под руководством своего старейшины – Новгорода. Прежде всего в его руках должен был находиться весь греческий путь, от одного конца до другого. Нехорошо было бы, если б младшее гнездо независимо владело прямоезжей дорогой. Не только старейшина Новгород, но и весь север необходимо желал на этом пути полной свободы, прямого проезда, без всяких зацепок, какие в чужом владении, по обычаю, непременно должны были существовать. И вот Новгород, собравши варягов и военные дружины подвластных или союзных городов чуди, славян, мери, веси, кривичей, переселился торжественным походом на южный конец большой дороги, поближе к тому великому всемирному торжищу, к которому и был проложен этот заветный путь «из варяг в греки».
Коварный поступок такой большой рати с князьями Киева показывает, с одной стороны, что эти князья, как мы говорили, были независимы от Новгорода и сильны своими заслугами для Киевской страны; с другой – что в самой киевской дружине, вероятно, было много сторонников Новгорода, которые и поспешили выдать своих князей без всякой борьбы. Еще от Рюрика много новгородцев убежало в Киев. Затем, если припомним свидетельство Фотия о водворении в Киеве Христовой веры еще в 866 году, то является и другая вероятность о новгородском недовольстве новыми киевскими порядками. Языческий север, конечно, не мог совсем равнодушно смотреть на перемену веры и обычая в своей же варяжской колонии, которая в этой перемене естественно приобретала еще больше самостоятельности и независимости от своего старого гнезда. Здесь, быть может, скрывалась и еще причина для занятия Киева и убийства его князей как руководителей в распространении новой веры. В предании они остаются неповинными мучениками. На Аскольдовой могиле впоследствии поставлен был храм Св. Николая, чего не могло случиться, если б предание почитало эту могилу языческой.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Расцвет русского могущества - Иван Забелин бесплатно.
Похожие на Расцвет русского могущества - Иван Забелин книги
- Культ солнца у древних славян - Михаил Серяков - Прочая научная литература
- Арийская Гиперборея. Колыбель Русского Мира - Наталья Павлищева - Прочая научная литература
- Русский пятистатейник - Андрей Милов - История / Прочая научная литература / Языкознание
- Исповедь. О жизни. Что такое искусство? - Толстой Лев Николаевич - Прочая научная литература
- Следы древних астронавтов? - Юрий Морозов - Прочая научная литература
- Щепкин - Виталий Ивашнев - Прочая научная литература
- Сирийские перекрестки цивилизации - Андрей Скляров - Прочая научная литература
- Число и культура - А. Степанов - Прочая научная литература
- Жар-птица из Красной книги. Обыкновенный фламинго - Семен Давыдович Кустанович - Прочая научная литература / Природа и животные
- Прародина русской души - Анатолий Абрашкин - Прочая научная литература
