Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Памятником поэтического характера, чья жанровая близость со «Словом о полку Игореве» многократно отмечалась, является дошедшее в двух списках (конца XV и середины XVI века), в составе «Жития Александра Невского» (в качестве предисловия к нему), «Слово о погибели Русской земли» — произведение, середины XIII столетия. В начале него читается поэтическое описание Русской земли:
О свѣтло светлая и украсно украшена, земля Руськая!
И многими красотами удивлена еси:
Озеры многими удивлена еси,
Реками и кладязьми мѣсточестьными,
Горами крутыми, холми высокими,
Дубравоми чистыми, польми дивными,
Зверьми различными, птицами бещислеными,
Городы великыми, селы дивными,
Винограды обителными, домы церковьными,
И князьми грозными, бояры честными, вельможами многами.
Всего еси испольнена земля Руськая!
Далее говорится о могуществе Руси при прежних князьях — Всеволоде Большое Гнездо, Юрии Долгоруком и Владимире Мономахе в противоположность сегодняшнему положению («Слово о погибели» писалось, скорее всего, во время нашествия Батыя на Северо-Восточную Русь), при сыновьях Всеволода Юрии и Ярославе. При этом о Владимире Мономахе говорится в эпических тонах: «которымъ то половоци дѣти своя ношаху в колыбѣли, а литва из болота на свѣтъ не выникываху, а угры твердяху каменые городы желѣзными вороты, абы на них великыи Володимеръ тамо не вьѣхалъ, а нѣмци радовахуся, далече будучи за си-нимъ моремъ. Буртаси, черемиси, вяда и мордва бортьничаху на князя великого Володимера. И жюръ Мануилъ цеса-регородскыи, опасъ имея, поне и великыя дары посылаша к нему, абы под нимъ великыи князь Володимеръ Цесарягорода не взял» («которым половци своих малых детей пугали, а литовцы из болот своих на свет не показывались, а венгры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко — за синим морем. Буртасы, черемисы, вяда и мордва бортничали на великого князя Владимира. А император царьградский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял»){93}. Это фрагмент является третьим, после статьи киевской летописи 1140 года и предисловия к Галицко-Волынской летописи, свидетельством существования «песен», посвященных деяниям Владимира Мономаха.
Наконец, произведением с поэтическими чертами является «Задонщина», «песня» о победе на Куликовом поле, дошедшая в шести списках и датируемая концом XIV или XV столетием (не позднее 1470-х годов, к которым относится ее древнейший список — Кирилло-Белозерский).
Суммируя все изложенное, можно сказать, что даже если бы «Слово о полку Игореве» до нас не дошло, все равно пришлось бы констатировать следующее: имеются достаточные основания говорить о существовании на Руси с XI по XV столетие традиции поэтического творчества — «песен» о деяниях князей. Во-первых, сохранилось два произведения такого рода, одно («Задонщина») пространное и одно («Слово о погибели Русской земли») краткое. Во-вторых, имеются два отрывка с ритмической организацией текста (в «Повести временных лет» под 964 годом и фрагмент о Романе из Предисловия к Галицко-Волынской летописи). В-третьих, есть два известия, представляющих собой отсылки к «песням» о деяниях князей (южнорусская летопись под 1140 годом и текст о Мономахе из Предисловия к Галицко-Волынской летописи). В-четвертых, известно имя «песнетворца» XI века (Боян). В-пятых, есть свидетельство об исполнении перед князем песен под музыку как обычном (во всяком случае, для людей XI столетия) явлении (Житие Феодосия). Эти данные свидетельствуют о существовании произведений поэтического характера о деяниях немалого количества князей: даже если посчитать, что указание «Задонщины» о воспевании Бояном персонажей IX–X веков (Рюрика, Игоря и Владимира) является домыслом, в перечень войдут десять человек — Ярослав Владимирович, Владимир Мономах, Мстислав Владимирович, Юрий Долгорукий, Всеволод Большое Гнездо, его сыновья Юрий и Ярослав, Роман Мстиславич, Дмитрий Донской и его двоюродный брат Владимир Андреевич (герои «Задонщины»).
«Слово о полку Игореве» на этом фоне оказывается гораздо менее «уникальным» в. жанровом отношении произведением, чем такие не вызывающие сомнений в своей древности памятники, как «Слово Даниила Заточника» и «Поучение» Владимира Мономаха: ведь эти произведения, в отличие от «Слова о полку Игореве», не имеют ни дошедших до нас собратьев по жанру (каковыми для «Слова» являются «Слово о погибели Русской земли» и «Задонщина»), ни даже намеков на их существование.
Не представляет собой ничего экстраординарного и то, что «Слово о полку Игореве» сохранилось в единственном списке. Рукописная традиция произведений домонгольского периода, не имеющих отношения к богослужебной практике, крайне ограничена. Достаточно сказать, что до нас дошли всего три (!) списка летописей, чье изложение не выходит за пределы домонгольской эпохи: один — Радзивилловской летописи (доведенной до 1205 года) и два — Летописца Переяславля-Суздальского (доведенного до 1214 года){94}: и это при том, что летописи — памятники «официальные», создававшиеся по заказу властей — светских или церковных. «Слово о погибели Русской земли» дошло в двух списках (в составе Жития Александра Невского — канонического памятника, именно благодаря присоединению к тексту Жития оно и сохранилось), «Поучение» Владимира Мономаха — в одном (несмотря на то, что автор — киевский князь!), причем в составе летописи.
Судьба произведений Мономаха, кстати, в известном смысле являет собой счастливую противоположность судьбе «Слова о полку Игореве». «Поучение» и помешенные следом письмо Владимира двоюродному брату Олегу Святославичу и молитва сохранились в составе Лаврентьевской летописи (список 1377 года), оказавшейся в том же собрании А. И. Мусина-Пушкина, что и сборник со «Словом о полку Игореве». Но Лаврентьевскую летопись Мусин-Пушкин за несколько лет до войны 1812 года подарил Александру I (после чего она оказалась в Петербургской императорской публичной библиотеке, где благополучно пребывает по сей день). Не случись этого и раздели Лаврентьевская летопись судьбу сборника со «Словом», наверняка возникла бы гипотеза, что произведения Владимира Мономаха являются подделкой под древность. Причем основания для такого утверждения были бы более весомыми, чем в случае с версией о подложности «Слова о полку Игореве». В самом деле: в «Поучении» Мономах дает хронологическое изложение своих деяний («путей») — но жанр автобиографии на Руси появляется только в XVII веке; непонятно, как произведение, написанное самим киевским князем, верховным правителем государства, не попало ни
- Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века) - Николай Колесницкий - История
- Карл Великий: реалии и мифы - Олег Валентинович Ауров - История
- Геракл. «Древний»-греческий миф XVI века. Мифы о Геракле являются легендами об Андронике-Христе, записанными в XVI веке - Глеб Носовкий - История
- Осень средневековья - Йохан Хейзинга - История
- Всякий, даровитый или бездарный, должен учиться… Как воспитывали детей в Древней Греци - Владислав Петров - История
- Киевская Русь - Борис Греков - История
- Мир истории : Россия в XVII столетии - Виктор Иванович Буганов - История / Прочая научная литература
- Древняя Русь. IV–XII вв. - Коллектив авторов - История
- Советская авиация в боях над Красным Бором и Смердыней. Февраль-март 1943 - Илья Прокофьев - История
- Мифы и факты русской истории. От лихолетья Смуты до империи Петра - Кирилл Резников - История