Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На чём же их вербовали? Надеюсь, не на «православном братстве»?
Вопрос был задан без всякого подвоха – что молдаване, что греки (особенно греки!) любили размахивать Православием как флагом, выпрашивая всяческие преференции… И точно так же они вели себя с турками, играя «общей историей». Словом – и нашим и вашим. Откровенными предателями их не назовёшь и душой они склонялись в сторону России… Но в Турции – налаженные деловые связи, родственники, да и страна могущественная…
– На переселенческой программе[44]. Пообещал, что они пойдут в первой волне, да места «вкусные» смогут выбрать. Ну а торговцам – что они будут обслуживать эту программу.
Суворов понимающе закивал – мето́да неплохая.
– Ладно, – непривычно медленно сказал он, – твои резоны мне понятны, больше не буду оспаривать.
Собственно говоря, оспаривать он мог только потому, что Игорь разрешил – генерал-аншеф всё же «немного» выше генерал-майора…
Идти решили вместе, но по дороге разыграть карту ссоры и разойтись. Вообще-то случай, когда генерал-майор может поссориться с аншефом, достаточно сомнительный, но бывало всякое. Тут нужно ещё учитывать, что Рюген получил звание скорее как придворный, чем боевой генерал, так что Миних вполне мог наделить их более-менее равными правами, это было в его характере.
На деле же всё было сложнее и запутанней – вплоть до того, что генералитету (самым доверенным) пришлось разыграть несколько представлений. Здесь повеселился Миних, которого сценки отрепетированных споров и ссор смешили буквально до икоты. Впрочем, «звёзды сцены» в лице Померанского и Суворова тоже отменно повеселились – у попаданца не было особых предубеждений по поводу «невместности» актёрского мастерства (а вот к самим актёрам он относился с презрением), а Суворов отличался живостью характера и пренебрежением к авторитетам.
Павел, узнав о рейде (без подробностей), ходил вокруг Наставника с видом котика из «Шрека» и тяжко вздыхал. Впрочем – не напрашивался. Подросток прекрасно понимал, что в рейд его никто не возьмёт, как по причине происхождения, так и из-за молодости.
Была в русской армии такая особенность – новичков, даже с отменной подготовкой, в бой сразу не выпускали. Сперва они помогали исключительно в обозе, затем начинали доверять что-то относительно простое – вроде стояния в карауле и патрулирования местности, если эта самая местность была сравнительно безопасной.
А как иначе? Дело даже не в жалости к новобранцам, а в жалости к себе – впав в шок, новичок мог не только погибнуть сам, но и погубить товарищей. Вот и приходилось приучать к боям постепенно.
Идти решили налегке, делая ставку на скорость и маневренность. Из-за этого герцог оставил в лагере своих кирасир – несмотря на выучку, тяжёлая кавалерия для рейда по тылам не годилась в принципе. Пытались было навязать пушки, но Грифич категорически отказался – полевая артиллерия была пока что в зачаточном состоянии и более-менее нормально можно было перевозить только откровенные «пукалки» с ядром размером с кулак. Словом, для скоротечных сражений против заведомо превосходящего противника Игорь считал их бесполезными. По крайней мере – в конкретном случае.
Повозки квартирмейстер подготовил заранее – прочные, небольшие, лёгкие, рассчитанные на скорые марши, запряжённые одной лошадью или даже осликом. Брали немногое – порох, свинец и пыжи в расчёте по сто пятьдесят выстрелов на человека, санитарные повозки, немного провизии. Провизию брали такую, что даже неприхотливый Суворов только кашлянул озадаченно: крупа-полуфабрикат, предварительно обжаренная и истолчённая, топлёное сало для заправки и… всё.
Попаданец запретил брать любые пахучие вещества, даже копчёное сало и чеснок, табак – помнил, как в Семилетнюю войну отряды улан не раз находили врага просто по запаху. С учётом того, что здесь считалось нормальным таскать за собой коров и овец своим ходом в качестве источника пищи, такой аскетизм вызывал недоумение, так что пришлось объясниться.
– Парни! – обратился Померанский к солдатам, собрав их на временном плацу. – Я знаю, что многие из вас недовольны рационом, который я велел взять. Так вот – предлагаю засунуть недовольство в задницу!
На этом ободряющая речь закончилась, озадачив солдат. Впрочем, немного отойдя, они посмеялись, признав право командира на такие вот решения.
– В конце концов, мы идём во вражеский тыл, так что скорость важнее. Ну а если попадётся по дороге тёлка или овцы… Ну а не попадётся – так несколько дней можно посидеть и на каше с салом, всё-таки не самая плохая еда.
Такую экономию солдаты восприняли сравнительно спокойно ещё и потому, что офицеры и сам принц будут есть ту же пищу, что и они. Справедливость! Маршрут пришлось немного подкорректировать – пришли новые разведданные. Наконец – всё, вышли традиционно на рассвете и пошли скорым маршем. К полудню остановились у небольшой речушки, выставили посты и принялись готовить обед. Поскольку на «полуфабрикат» не требовалось много времени, каша поспела минут за десять. Хворост? Его солдаты ещё по дороге собрали – каждый подобрал несколько веточек, чтобы потом не терять времени.
Отдыхали долго, больше трёх часов, но зато и шли потом едва ли не дотемна. Селения старательно обходили – нарываться на неприятности с самого начала не хотелось, идеальным вариантом, по мнению Рюгена, если их заметят только после того, как они начнут разорять вражеские обозы и магазины.
Полусотня казаков и «Волки» Рюгена занимались разведкой – и пока достаточно удачно. Во всяком случае, удавалось избегать вражеских отрядов и вроде как пока никто не заметил. Точнее говоря – следы полков наверняка замечали, но раций здесь не было, да и в турецкой армии царил традиционный хаос.
Звучит дико, но основа турецкой армии до сих пор – ополчение. Ополчение профессиональное, почти профессиональное и полупрофессиональное… об индивидуальных боевых качествах турок плохо отозваться было нельзя, но вот о боевом слаживании… Здесь всё печально.
Были, разумеется, и кадровые вояки, но очень уж разносортные, да и во время войны их призывали с самых разных краёв огромной империи. Так что – те же проблемы с боевым слаживанием. До уровня полка воины султана ещё были натасканы, но вот на более высоком уровне это была уже более или менее слаженная толпа, которую в каждой крупной кампании приходилось «дрессировать» едва ли не заново. Вот и получалось, что «прогулка» в турецком тылу была не то чтобы безопасной, но вполне реальной – бардак…
Неделю шли форсированным маршем, по пятьдесят-семьдесят вёрст в день – в зависимости от наличия или отсутствия дорог, и вымотались сильно, зато и углубились в самое сердце Молдавии. Вышли к небогатому селу, находящемуся чуть в стороне от трактов. Жители встретили восторженно-настороженно – русское подданство манило, но пугал турецкий меч. Заигрывать с крестьянами в стиле Голицына попаданец не стал.
– На несколько дней остановимся у вас, – сухо проинформировал он старосту, – и выставим посты. Так что если кто-то захочет предупредить турок – пусть будет готов к тому, что сперва убью его, а потом всю семью.
– Как можно, господин?! – нервно ответил мгновенно вспотевший староста. – Мы все за Россию!
Вечером, искупавшись в мутноватой речушке, Померанский вытащил из кармана бережно хранимое письмо от жены, которое он получил незадолго до похода.
«…Родила мальчика, крестили Святославом – как ты и хотел. Здоровый, красивый…»
Расплывшись в умилённой улыбке, он перечитывал письмо любимой женщины снова и снова. Тогда, ещё в лагере, он написал ей бессмертные строки Симонова, которые запомнил в своё время не по учебнику, а по письму прадедушки с фронта…
Жди меня, и я вернусь.Только очень жди,Жди, когда наводят грустьЖёлтые дожди,Жди, когда снега метут,Жди, когда жара,Жди, когда других не ждут,Позабыв вчера.Жди, когда из дальних местПисем не придёт,Жди, когда уж надоестВсем, кто вместе ждёт.
Жди меня, и я вернусь,Не желай добраВсем, кто знает наизусть,Что забыть пора.Пусть поверят сын и матьВ то, что нет меня,Пусть друзья устанут ждать,Сядут у огня,Выпьют горькое виноНа помин души…Жди. И с ними заодноВыпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,Всем смертям назло.Кто не ждал меня, тот пустьСкажет: – Повезло.Не понять, не ждавшим, им,Как среди огняОжиданием своимТы спасла меня.Как я выжил, будем знатьТолько мы с тобой, —Просто ты умела ждать,Как никто другой.
Он догадывался, что стихам великого поэта суждено стать вечными, но даже не подозревал, что именно эти строки станут началом знаменитого сборника «Молитва воина» и лучшие поэты славян будут стремиться попасть в него.
- Камердинер Ее Высочества - Алекс Кулекс - Попаданцы / Фэнтези
- Чужой среди своих 2 - Василий Сергеевич Панфилов - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Детство - Василий Сергеевич Панфилов - Попаданцы
- Эффект бабочки - Василий Сергеевич Панфилов - Попаданцы
- Детство 2 - Василий Сергеевич Панфилов - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Князь из будущего ч.1 - Дмитрий Чайка - Попаданцы
- Мятежный князь. Том 5 - Яростный Мики - Боевая фантастика / Городская фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович Владимир Черный-Седой - Попаданцы
- Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Величко Андрей Феликсович - Попаданцы
- Идеальный мир для Лекаря #4 - Олег Сапфир - Городская фантастика / Попаданцы / Периодические издания / Юмористическая фантастика