Форма входа
Читем онлайн Фату-Хива. Возврат к природе - Тур Хейердал
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Грипп обернулся таким бедствием, потому что поразил народ, чье здоровье уже было подточено другими привозными недугами — туберкулезом, венерическими заболеваниями, проказой, слоновой болезнью. Эти недуги, а также оспа начали косить ранее здоровых островитян после их первых контактов с носителями культуры с материка. Трудно винить белого человека в том, что здоровый народ не приобрел иммунитета. Но в наши дни сильно сократившееся островное население страдало не столько из-за малой сопротивляемости, сколько из-за малой осведомленности о том, как избежать инфекции и бороться с болезнями. Тут вина белого человека очевидна.
Веди мы в наших всесторонне защищаемых городах и поселках такой образ жизни, какой навязали фату-хивцам, у нас было бы еще меньше шансов выжить, чем у них. Со всех сторон островитян подстерегала инфекция. Большинство страдало тем или иным хроническим заболеванием. Особенно широко распространились туберкулез и венерические болезни. Бросались в глаза проказа и слоновая болезнь. Родильная горячка и выкидыши давали наибольшую смертность. Сколько раз, здороваясь с островитянином, мы замечали, что у него нет пальцев или части уха. А идя по деревне, перед каждым домом видели мужчину или женщину с толстыми, как бревно, ногами. Видели предплечья толщиной с бедро. У одного мужчины мошонка раздулась, словно тыква. Местные жители с детства привыкли к таким картинам. В их представлении болезнь не была чем-то ненормальным. Она составляла неотъемлемую часть их существования.
У нашего старого друга Иоане, с которым мы давно уже не встречались, было полно хлопот. Он был деревенским плотником и гробовщиком. Если больной уже не мог подняться с циновки, Иоане приходил со своим материалом и принимался сколачивать гроб на глазах у бедняги. Надо признать, что полинезийцы не боятся смерти. Они воспринимают ее как возможность встретить столь почитаемых легендарных предков, увидеться вновь с умершими друзьями и родственниками.
При жизни фатухивцы никогда не носили обуви. Ступни их были слишком велики. Даже священник, который все три дня устроенного для нас пиршества ходил в смокинге и шортах, при этом оставался босиком. Но после смерти, когда обувь больше не жала и ногам не было больно, на них надевали новые белые тапочки. Сохранился старый обычай хоронить покойного вместе с его имуществом. В старых склепах мы находили куски сгнивших деревянных чаш, резные серьги из человеческой кости. При нас одного фатухивца захоронили вместе со старой гармошкой, а другому положили карточную колоду — видно, покойный очень ею дорожил. Вера в загробную жизнь существовала здесь до введения христианства, и считалось в порядке вещей захватить с собой на тот свет что-нибудь такое, что могло бы развлечь языческих предков.
Наедине с дебрями, в пронизанной лунным светом бамбуковой хижине мы легли на шуршащие банановые листья, немало озадаченные всем увиденным. В глуши, вдалеке от людей мы чувствовали себя в безопасности. Но что-то терзало нас, что-то оказалось совсем не так, как мы себе представляли. Мы прибыли на этот остров, чтобы совершенно порвать с цивилизацией, в которую перестали верить. А увидели в деревне людей, остро нуждающихся в достижениях культуры. В лекарствах. В познаниях о микробах и о гигиене.
— Лекарства — это цивилизация, — коротко заметила Лив. — Без микроскопа Хансен не открыл бы возбудителя проказы.
Мне нечего было ей возразить. Лекарства — одно из благ цивилизации. Одно из многих, разумеется. Но я твердо считал: кроме музыки и изящных искусств, все блага цивилизации призваны исправить беды, вызванные разрывом с природой. Да и музыка, говорил я, нужна постольку, поскольку она компенсирует разнообразие чувств и впечатлений, утраченное человеком, когда он расстался с первозданным лесом. Среди листвы и мшистых камней предостаточно чудесной музыки, причем я подразумевал не щебет птиц и журчание ручья, а музыку, которую ухо не слышит. Флейты и скрипки созданы нами для того, чтобы будить отклик не в барабанной перепонке, а в душе, куда прежде доходили мелодии природы.
Лив охотно согласилась: дома она не могла жить без музыки, обожала свои граммофонные пластинки, часто ходила на концерты, а здесь ни капли не тоскует по музыке. Куда ни пойди, куда ни повернись — новые впечатления, ощущения, настроения. Свет, краски, звук, запах, форма, прикосновение — во всем бесконечное разнообразие, словно в душе играл огромный оркестр. Столько музыки, что больше и не воспринять. Дома четыре стены, несменяемый интерьер, неизменный электрический свет вызывали в нас голод по музыке, чтобы жизнь не совсем заглохла там, в глубине за барабанными перепонками. Здесь же, в лесных дебрях, музыка и реальная жизнь виделись нам как два равноценных способа обогащать свой духовный мир.
Иное дело — медицина. Природа обрушила на нас болезни, и люди, защищаясь, изобретали лекарства. Вирусы и бактерии — продукты природы, говорила Лив. Наука открывает их и пытается уничтожить.
Я соглашался, однако подчеркивал, что не следует забывать, почему природа обрушила на человека больше болезней, чем на других живых тварей.
— Потому что мы ведем нездоровый, неестественный образ жизни, — признавала Лив.
— Не только поэтому, — добавлял я. — Больше всего потому, что мы посягнули на самый главный, пожалуй, закон биологической среды — равновесие между видами.
Снова я прочел луне и Лив свою любимую лекцию о мелких грызунах и лисах. Люди думают, что играют роль лисы, а на самом деле они оказались в роли мыши. Природа напустила всех своих ястребов на двуногую мышь. Пять тысяч лет назад мы, люди, принялись разрушать ландшафт на огромных территориях ради каких-то избранных видов растений и облюбованных нами животных. Мы загнали сами себя в обнесенные стенами города. Начали преображать мир по своим собственным меркам. И посягнули при этом на множество частей перпетуум-мобиле, созданного природой, сложнейшего механизма, безупречный ход которого зависит от каждого колесика в отдельности. До того, как человек начал необъявленную войну против природы, он вел более или менее кочевой образ жизни, родовые коллективы были разбросаны далеко друг от друга в необъятных просторах, и холерная бацилла просто не могла вызвать эпидемию. Но когда люди начали собираться в городских общинах, когда, нарушая исконное равновесие, развели несметные стада домашнего скота и возделали обширные поля, природа — хотя тогда мы этого не поняли — пустила в ход скрытые средства обороны — организмы, которые втайне ждали своей очереди сыграть отведенную им роль нейтрализаторов вредного преобладания того или иного вида животного мира. Как только горожане стали выбрасывать за стены мусор и отходы в таком количестве, что природа не поспевала за ними убирать, вступили в действие безобидные прежде вирусы и микробы, насекомые и паразиты. Они размножились и набросились на человека, на его поля и скот, как лисы и ястребы набрасываются на мышей и леммингов.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Фату-Хива. Возврат к природе - Тур Хейердал бесплатно.
Похожие на Фату-Хива. Возврат к природе - Тур Хейердал книги
- От «Кон-Тики» до «Ра» - Тур Хейердал - Путешествия и география
- Ра - Хейердал Тур - Путешествия и география
- Экспедиция "Кон-Тики" - Тур Хейердал - Путешествия и география
- Экспедиция “Тигрис” - Тур Хейердал - Путешествия и география
- Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл - Путешествия и география
- Тур де Франс. Их Италия (сборник) - Владимир Познер - Путешествия и география
- Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника - Александр П. Берзан - Путешествия и география / Периодические издания
- Пиратские одиссеи Франсуа Олоне - Виктор Губарев - Путешествия и география
- После Марко Поло. Путешествия западных чужеземцев в страны трех Индий - Коллектив авторов - Европейская старинная литература / Путешествия и география
- Трое на четырёх колёсах - Джером Джером - Путешествия и география
