Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цыган, переводивший с каждым словом все более дуреющий от ужаса взгляд с одного лица на другое, в этот момент нечленораздельно заверещал.
— Купай его, — скомандовал Колька и с силой надавил на плечо мужика.
Гойда придавил с другой стороны. Цыган легко ушел под воду, в последний момент он успел закрыть рот и тонул без пузырей. С трудом сдерживая бешено дергавшегося под руками тело, Гойда проговорил:
— На первый раз минуты хватит, а то и правда утопнет.
Самогон сосредоточенно кивнул. Дождавшись первых пузырей, казаки выдернули задохнувшегося, раскрывающего, как вытащенный на берег сазан, беззвучный рот, цыгана. Он продохнул и выплюнул воду.
— Будешь говорить? — Самогон вплотную приблизил голову к его бледному лицу.
— Да, — хрипло выдавил тот и мелко-мелко закивал головой.
***Утро начиналось с интересных вестей. В контору перед планеркой заскочил Колька Самогон.
— Егорыч, блин, надо брать их, срочно! — Колька подскочил к столу и с разгону упер руки в столешницу. Столешница сипло скрипнула.
Атаман поморщился и отложил трубку телефона, так и не набрав номера конторы в городе.
— Николай, ты мне тут всю мебель переломаешь. Говори толком.
Самогон смущенно убрал руки со стола и выпрямился.
— К нему ночью подозрительный тип приехал. Цыган. Машину — пикапчик иностранный, во двор загнал. Машина до сих пор там.
— Ну. И почему их надо брать, еще и срочно?
— А, так ты же самого главного не знаешь, — он многозначительно заулыбался, — мы же вчера цыганенка прижали, он нам и выдал все цыганские тайны.
— Подожди, подожди, — перебил его атаман, — как это прижали?
— Ну, как, — он пожал плечом, — обыкновенно. Связали, да в речку сунули.
Атаман хмыкнул:
— Ну, он хоть живой?
— Да живой, что ему сделается.
— А без этого нельзя было обойтись?
— Егорыч, ну ты же сам говорил, что можно без цацканья.
— Ну ладно, ладно, все правильно. Сведения-то хоть стоили того?
Николай немилосердно бухнулся на подвернувшийся стул. Тот жалобно пискнул.
— Стоили. Короче, так. Этот цыган — курьер. Примерно раз в неделю или в две он пригоняет на двор Гуталиева пикап. В нем есть тайник с наркотиками. Причем, где этот тайник и что в нем — курьера не посвящали — это он сам в порядке, так сказать, облегчения участи поведал. Кстати, теперь он наш вечный агент. Завербовали цуцика, — Он щедро улыбнулся. — Под конец тараторил, как по писаному. Мол, не дурак, догадался, для чего машину Гуталиеву оставляет. Но где в машине тайник — не знает и не искал, хотя мысль такая была, однако побоялся. Кто он для них — так расходный материал, заподозрят что — кокнут, спрячут в Черном лесу, никто не найдет.
— А насчет тайника это точно? — перебил Никита Егорович.
Самогон решительно кивнул.
— Точнее не бывает. Но только, я так думаю, тайник уже пуст — наверняка ночью выпотрошили.
Атаман задумчиво посмотрел в окно.
— Пожалуй, ты прав. Наверняка в машине уже ничего нет. И где теперь эти наркотики — один цыганский бог знает. И нам не скажет. Где мы их искать будем? А если ничего не найдем? А, скорей всего, не найдем.
— Как не найдем? — возмутился Самогон, — все перероем — найдем. Дом простучим, огород перекопаем.
— Кто нам позволит дом простучать. Обыск только с санкции прокурора вообще-то можно делать. А он нам ее, думаешь, даст? Да он скорей Гуталиеву лицензию на наш отстрел выдаст. Мы же, в отличие от цыган, не платежеспособные. Да мы и не будем всякой швали башлять, не дождутся. Иначе не казаки будем, а… — он проглотил слово.
Самогон опять дернулся — хотел что-то сказать, но Атаман жестом остановил его.
— Не пори горячку. Спешить не будем, надо все обдумать. Сейчас подожди в прихожке — у меня селектор. Зайди к девчатам — они чайком напоят.
Колька, официально находящийся в этот день в отгуле, просидел в диспетчерской почти полтора часа. «Девчонки» — две женщины лет по пятьдесят с лишком, охотно налили ему горячего чая, поставили вазочку с печеньем и конфетами и углубились в производственные дела. Первый час рабочего времени к ним в кабинет чуть ли не очередь стояла. Водители выписывали путевки, отмечали расход горючего, кто-то выяснял, почему так мало выписывают бензина на водовозку, а заказов-то по всему краю. Заскочил Гаркуша и долго разбирался, нависая над столом, куда делись лишние десять часов, переработанные им на прошлой неделе. Пришлось диспетчеру поднимать все путевки и досконально, выписывая все данные, выяснять. Пока не нашлась ошибка, Гаркуша так и стоял рядом, не торопясь переговариваясь то с диспетчером, то с Колькой. Наконец, удовлетворенный Михаил удалился. Изредка Колька поднимался и выглядывал в коридор — перед кабинетом начальника по-прежнему было людно. Наконец, Колька уже устал ждать, да и спать хотелось — ночь-то выдалась напряженной, в кабинет заглянул Никита Егорович и кивков головы позвал Самогона за собой. Но повел не в кабинет, а на улицу.
Перед конторой уже стояла его служебная «Волга», в салоне которой сидели оба механика колонны: Виктор Викторович Калашников и Василий Иванович Куров. Атаман махнул головой на заднее сиденье.
— Садись к мужикам, вы худые — поместитесь, — он улыбнулся, открывая переднюю дверцу, — а я все ж-таки начальник.
— Куда поедем? — деловито поинтересовался Колька, втискиваясь третьим на заднее сиденье.
— В район. Пора одну нужную службу навестить.
— Ментов, что ли?
— Не ментов, но тоже ихняя контора. Наркоконтроль, слышал. У них там новый начальник Станислав Юрьевич Камарин, не местный, из Средней Азии откуда-то. Говорят, толковый.
— Не слышал, — погрустнел Колька, в этот момент окончательно расставшийся с мечтами выспаться сегодня. Но Колька не был бы Колькой, если бы сдался без боя.
— А я зачем, без меня что, не справитесь?
В этот момент Гаркуша вдавил педаль газа, резко вывел машину на поворот и двое пассажиров прижали охнувшего третьего — им оказался Виктор Викторович — к ручке двери. Пока выясняли отношения с нахально отбрехивающимся Гаркушей, про вопрос Самогона как-то забыли, а напоминать он уже не стал, сочтя его риторическим.
Чуть отъехали, Атаман что-то вспомнил и развернулся всем телом.
— Иванова через недельку обещают выписать. С головой все нормально, мозг не задет. А вот с рукой похуже — еще придется в гипсе походить.
— Ну, ничего, главное с головой в порядке, а в остальном — парень крепкий, выдержит, — отозвался Василий Иванович.
Виктор Викторович тронул Атамана за плечо.
— А что с теми козлами?
— С теми козлами? — голос Атамана стал жестче. — В краевой тюрьме, в КПЗ сидят. Суда ждут. Кстати, недавно мне звонил начальник районного УВД, ни за что не догадаетесь по какому вопросу.
Казаки заинтересовались, подались вперед.
— Родители этих козликов пожаловались? — попробовал угадать Самогон.
— Да нет. Говорю, же, не угадаете. Грамоту нам завтра приедут вручать. За отличную помощь органам внутренних дел и большой вклад в дело наведения порядка в станице.
Виктор Викторович присвистнул.
— Вот уж никогда не мечтал стать отличником-дружинником.
Василий Иванович с ним не согласился:
— А что такого? Когда по станице дружинники ходили, такого бардака не было. Хоть и заставляли почти насильно повязки цеплять, но раз уж надевали, то смотрели. Разве такие драки, как сегодня в станице были? А наркотики? — Чапай огорченно махнул рукой и замолчал.
— Тогда по всей стране такого бардака не было, — Виктор Викторович откинулся на спинку и тоже затих.
— Это точно, — поддакнул Самогон.
До старинной двухэтажки, где и размещалась служба наркоконтроля, еще недавно называвшаяся налоговой полицией, добрались за час с небольшим.
Их ждали. На проходной Никита Егорович назвал свою фамилию худому высокому охраннику в черной форме. Тот не стал копаться в записях журнала и живо разблокировал турникет, поинтересовавшись:
— Идти знаете куда?
— Нет, — казаки остановились.
— По лестнице на второй этаж. Там «Приемная».
Атаман кивнул, и процессия зашагала по коридору.
Миловидная секретарша, показалось, с трудом оторвалась от документа, который тщательно изучала.
— Вы к кому?
— Мы из Курской, Станислав Юрьевич нас ждет.
Секретарша показала подбородком с ямочкой на оббитую дорогой кожей дверь кабинета и снова склонилась над бумагами.
— Ничего себе, дверка! — Не смолчал Калашников.
Атаман шагнул первым, за ним по очереди вошли казаки. За шикарной дверью казаки увидели неожиданно скромную комнату. Из мебели в ней присутствовали только пара простеньких столов, такие обычно живут в учительских, и около десятка недорогих офисных стульев. У стены возвышался двустворчатый старенький шкаф, заваленный бумагами. В углу стоял тяжеловесный, украшенный изразцами сейф — единственная дорогая вещь в кабинете.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Бывший друг - Андрей Никулин - Современная проза
- Штабная сука - Валерий Примост - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- ПРАЗДНИК ПОХОРОН - Михаил Чулаки - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Гретель и тьма - Элайза Грэнвилл - Современная проза
- Чужая невеста - Ирина Волчок - Современная проза
- Чужая невеста - Ирина Волчок - Современная проза
- ЛОУЛАНЬ и другие новеллы - Ясуси Иноуэ - Современная проза