Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я вижу, что принцесса совсем не сердится на меня, я начинаю просить прощения за то, что на снимке она будет не такой красивой, как в жизни. К сожалению, фотоаппарат в момент съемки был наклонен, а потому лицо выйдет немного перекошенным. И не разумнее ли будет отснять ее как следует на остальную часть пленки и сделать хорошие доброкачественные снимки? В таком случае я пришлю их вместе с неудачным снимком.
Принцесса говорит, что это неплохая мысль, и за несколько минут мне удается сделать около двадцати снимков. Сначала она очень смущается и все время закрывает свое лицо чадрой, но постепенно начинает чувствовать себя все более уверенно и вот уже сидит передо мной совершенно прямо и без покрывала. Она довольно крупного сложения, руки и ноги у нее, быть может, немного коротковаты, а фигура чуть полнее, чем любят европейцы. Но обо всех этих недостатках забываешь, когда видишь ее глаза…
Под конец девушки совсем расхрабрились, и я непрерывно щелкаю своей камерой, словно это не камера, а пулемет.
Когда пленка кончается, черноглазые принцессы просят Камаля Нури объяснить мне, что теперь их честь и жизнь в моих руках. Если портрет девушки оказывается опубликован в печати, об этом всегда могут случайно узнать ее родственники, которые путешествуют в том или ином районе земного шара. В этом случае отец бывает вынужден убить дочь, чтобы спасти честь своих сыновей. И уж, во всяком случае, он охотно пожертвует несколькими миллионами, чтобы расквитаться с фотографом — расквитаться кровью. Не менее печальные события могут произойти, если в городе узнают, что принцессы принимали меня в своем доме и к тому же без чадры.
Воцаряется тишина, которая подчеркивает всю серьезность положения. Слова, с которыми обратились ко мне принцессы, были отнюдь не шуткой.
Потом по их знаку в комнату входят одна за другой пять рабынь. В протянутых руках они осторожно несут какие-то свертки, словно это драгоценные дары.
Первая рабыня разворачивает длинную голубую княжескую рубашку. У второй в руках куртка такого же цвета. Третья держит великолепную княжескую чалму. Четвертая — серебряный венок. А у пятой рабыни — черный плащ, отороченный широкой золотой каймой, тяжелой золотой бахромой и кистями, в таком плаще король Сауд появляется на официальных приемах.
— Великолепно! Потрясающе красиво, — вырывается у меня. — Как жаль, что у меня больше нет пленки, чтобы сфотографировать весь этот костюм.
— Вы сможете фотографировать его сколько угодно, когда вернетесь домой, — говорит Камаль Нури. — Это вам подарок от принцесс.
— Что вы говорите! — отвечаю я, совершенно сбитый с толку и недоверчиво смотрю на Камаля Нури.
Он только кивает.
Тогда я смотрю на обеих девушек. Мне кажется, что я ослышался. Или это шутка?
— Но я не могу принять такой дар, — говорю я заикаясь.
— И не можете не принять его, — отвечает Камаль Нури.
Рабыни помогают мне облачиться в королевские одежды. Происходит небольшая заминка с венком, который мне чуть-чуть мал. Младшая газель надвигает мне на лоб венок, и тут мне удается заглянуть ей прямо в глаза, но только на какую-то долю секунды. Взгляд поймать невозможно, но глаза ее сверкали сейчас совсем по-иному, чем когда я ее фотографировал.
Теперь они были темнее каштана. И в их чернокарем сиянии таилась какая-то непонятная сила…
* * *Потом мы сидели и болтали. Камаль Нури рассказал мне, что обе принцессы очень современные девушки, во всяком случае для Саудовской Аравии. Они побывали в Париже, но почти ничего не видели, кроме магазинов. Правда, один раз они зашли с кем-то из своих родственников-мужчин в ночной клуб и увидели там стриптиз. Девушки были в высшей степени шокированы. Когда одна из них догадалась, к чему клонится дело, она даже спрятала в ладонях лицо.
— Это было ужасно, — вспоминают они.
— А ваши кавалеры тоже думают, что это ужасно? — спрашиваю я.
Девушки улыбаются:
— Очевидно, нет. Но ведь они, наверное, привыкли…
— А что вам больше всего понравилось в Европе?
— Парижские магазины. (В Париже они накупили себе платьев, обуви и украшений на сто тысяч крон.)
Затем я спрашиваю, что они думают о браке вообще и о мужчинах в частности, которые берут себе по нескольку жен.
Девушки отвечают, что ни за что на свете не выйдут замуж за человека, у которого несколько жен. У их отца тоже только одна жена.
В Саудовской Аравии решают родители, за кого дочь выйдет замуж. Правда, влюбленные пары иногда обмениваются любовными посланиями, если они умеют читать и писать, но происходит все это в строжайшей тайне, и если им, несмотря ни на что, все же удастся пожениться, такой брак становится настоящей сенсацией. Браков по любви в Саудовской Аравии почти не бывает, и их считают чем-то весьма легкомысленным.
— А чадра? — спрашиваю я.
— Мы ненавидим чадру и ненавидим мужчин, которые так долго угнетали нас и до сих пор заставляют закрывать лицо. Но пока что мы еще не можем выходить в город без чадры. Это скомпрометирует нас. Уже одно то, что мы принимаем без чадры гостей-мужчин, считается слишком большой смелостью. Но никто не может незамеченным войти в наш дом. Если бы ворота не были все время на запоре, мы никогда не решились бы снять чадру.
— Вы хоть иногда купаетесь? — продолжаю я свое интервью.
— Да в пятидесяти километрах от города. Это очень ровное место, и там нас никто не может застать врасплох. У самого берега стоит дворец, и, когда там никого нет, мы купаемся.
— А вы умеете плавать?
— Нет, не умеем.
— Вы подарили мне княжеский костюм. Когда вы приедете в Данию, я непременно подарю вам бикини и научу вас плавать!
Девушки прыскают от смеха, когда узнают, что такое бикини, и немного краснеют.
— Мы с удовольствием приедем в Данию и научимся плавать, но для этого нам придется надеть такой же закрытый черный купальник, в котором мы купаемся здесь.
— Я понимаю, — говорю я и думаю о том, что такой купальник произвел бы у нас не меньший фурор, чем бикини в Джидде.
Через несколько дней я получил письмо. Оно было написано по-арабски. Сначала я хотел спуститься вниз и попросить портье, чтобы он перевел мне письмо. Но, почувствовав знакомый аромат, исходящий от бумаги, я понял, что это послание от юных принцесс.
Естественно, я не мог допустить, чтобы его перевел первый встречный. Поэтому при следующей встрече с Камалем Нури я попросил его рассказать мне о содержании письма.
Он пробежал его глазами, потом многозначительно посмотрел на меня и громко прочитал:
- Томек на Черном континенте - Альфред Шклярский - Прочие приключения / Детские приключения / Природа и животные / Путешествия и география
- Гончие Бафута. Зоопарк в моем багаже - Джеральд Даррелл - Природа и животные / Путешествия и география
- Афганистан - Лариса Рейснер - Путешествия и география
- Жизнь в эмиграции. Подробное пособие о том, как стать счастливой в другой стране - Елена Николаевна Потапова - Биографии и Мемуары / Путешествия и география
- Красочный пассат, или Странствия по островам Южных морей - Януш Вольневич - Путешествия и география
- ВСТРЕЧИ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ - Станислав Кузин - Путешествия и география
- Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука - Джиованни дель Плано Карпини - Путешествия и география
- Малайзия изнутри. Как на самом деле живут в стране вечного лета, дурианов и райских пляжей? - Дарья Кириенко - Публицистика / Путешествия и география
- В горах северного Прибайкалья - Олег Кириллович Гусев - Природа и животные / Путешествия и география
- Один на реке - Роман Шкловский - Путешествия и география