распахиваю глаза. – Это же почти половина срока. Почему она раньше молчала?
– Мы же расстались. Она думала, что этот ребенок будет мне не нужен, думала, что справится со всем сама.
– И что вдруг изменилось?
Хотя прекрасно понимаю – что. Это так очевидно.
– В тот вечер у кинотеатра она увидела нас вместе и поняла, что все еще любит меня. Это ее слова, не мои.
– Я понимаю.
Какое-то время мы молчим, думая каждый о своем и примерно об одном и том же.
Я понимаю, как перевернулся мир Виталика. Он всегда хотел семью, мечтал о ребенке. Да буквально вчера он об этом говорил! И тут такая новость.
И эта девушка… я знаю, что их расставание было из-за меня в том числе. Если бы не его чувства ко мне, они бы были до сих пор вместе, я уверена.
Да и настоящие ли это чувства? Может быть он спутал симпатию с чем-то большим?
– И что ты собираешься делать? – нарушаю тишину первой. – Что решил?
– Я не знаю, – произносит он, абсолютно сбитый с толку. – В любом случае я не откажусь от своего ребенка, никогда. Я буду принимать в его воспитании прямое участие. Ты же… – поднимает на меня взгляд. – Ты же не против?
– А почему я должна быть против? Я сама мать и прекрасно все понимаю. Она забеременела до вашего с ней расставания, тебе не за что себя винить.
– Но я виню! Виню, потому что у меня скоро будет сын, а я даже не был в курсе!
– Так это мальчик?
– Да, – и лицо его светлеет. – Завтра Ксюша идет на УЗИ, она предложила мне прийти тоже. Посмотреть на мониторе как развивается ребенок…
– Конечно, соглашайся. Обязательно сходи, это такое чудо.
– Ты на самом деле не против?
– Нет, ну что ты. Разве я могу?
– На наших отношениях это никак не отразится, обещаю. Ксюша она… она просто мать моего ребенка. Не больше. Я уважаю ее, благодарен ей… И тебе благодарен за понимание.
Виталик будет прекрасным отцом, это очевидно. И он должен быть рядом со своим ребенком. Рядом всегда, а не по выходным. Он заслуживает видеть как растет его сын. Не урывками, а каждую минуту.
Видимо, кому-то там сверху виднее. Все произошло так вовремя, пока мы еще не успели перешагнуть грань.
Ксюша его действительно любит, по-настоящему, это было видно по ее глазам. Она любит его так, как он того заслуживает.
– Я пойду, Виталь, тебе нужно побыть одному, привести мысли в порядок, – поднимаюсь с диванчика.
– А как же ужин? Подожди, не уходи.
– Нет, мне правда пора. Если честно, я устала, да и Мишка ждёт. Обещала ему помочь собрать пазл.
– Я провожу тебя! – подрывается следом, но я останавливаю его.
– Не надо, правда, тут недалеко. Я прогуляюсь. Мне тоже… нужно подумать.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Уже дома, уложив Мишу спать, долго сижу на кухне и думаю о своей жизни. Что все снова перевернулось с ног на голову.
Уверена, что у Виталика и Ксюши все будет хорошо, они обязательно снова сблизятся. Ребенок их сблизит. А я должна уйти для того, чтобы он отбросил все сомнения.
Это не самопожертвование, это здравый смысл. Все равно был у нас ничего не вышло.
Неожиданно тишину квартиры разрезает звонок в дверь. Бросаю взгляд на часы: двадцать два тридцать, кто мог прийти в такое время?
На цыпочках подхожу к двери и заглядываю в глазок. И вижу знакомый силуэт на лестничной клетке.
Часть 21
Марат!
Что он делает здесь практически ночью?
Охватывает дикая злость. Ну сколько можно!
– Ты на часы смотрел? – говорю, не открывая дверь. – Уходи!
– Да я ненадолго, впусти.
– Прекрати звонить, Мишу разбудишь!
Но он трезвонит снова, и я знаю, что он не уйдет, пока я не открою. Так и будет ломиться, пока напугает сына. Плавали, знаем.
Со злостью поворачиваю замок и, не дав ему войти, отталкиваю от двери. И, запахнув края халата на груди, сама выхожу на лестничную клетку.
– Чего тебе надо? Тем более в такое время.
– Ты сегодня без скальпеля?
– Говори.
– Может, впустишь хотя бы? Не здесь же.
– Нет, не пущу, – закрываю спиной дверь. – Миша спит, я не хочу, чтобы он проснулся и испугался.
– Испугался собственного отца? – нахально ухмыляется.
Глаза его ненормально блестят, он однозначно пьян. Если не еще, что похуже…
Жалею, что действительно не прихватила скальпель или перцовый баллончик, который на всякий случай давно лежит в сумке.
Жизнь научила быть начеку. Только вот конкретно сейчас осторожность меня подвела. За что я себя сильно ругаю.
Я не доверяю этому человеку, он псих и насильник. И то, что он короткое время был моим мужем абсолютно не говорит о том, что он не решит повторить свой "подвиг". Просто сейчас я готова ко всему и не боюсь его так сильно.
Кругом соседи, слышен каждый звук. Дома ребенок. Он не посмеет распустить руки.
Но в глубине души все равно копошится червячок тревоги.
– Марат, говори, что хотел и уходи, – пытаясь скрыть нервозность.
– Мне нужно где-то перекантоваться этой ночью. Здесь у меня никого кроме тебя нет.
– Меня у тебя здесь тоже нет, – грубо пресекаю его. – Неужели ты серьезно решил, что я тебя впущу?
– Всего ночь, я посплю на полу, не буду мешать.
– Нет, – пытаюсь открыть дверь и спрятаться в доме, но он не дает мне этого сделать. Хватает за запястье и останавливает.
Тревога становится мощнее. Накатывают больные воспоминания прошлого: поздний вечер, дождь, лес… Но я изо всех сил стараюсь не паниковать.
Я теперь другая. И смогу постоять за себя. Он не посмеет!
– Вот ничему тебя жизнь не учит, дура! – сплевывает он. – Каждый раз делаешь все, чтобы вывести меня.
– Если ты сейчас же меня не отпустишь – тебе же будет хуже, – уеду сквозь зубы.
– И что ты сделаешь? Закричишь? Или все-таки прихватила с собой свое холодное оружие?
Бесцеремонно хлопает по моим карманам, заодно пользуясь случаем лапает за бедра.
И вот теперь начинаю паниковать. Как бы я
