Форма входа
Читем онлайн Повести, рассказы - Самуил Вульфович Гордон
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
в Ленинграде тоже такое бывает? — спросила Шейндл и точно ненароком толкнула дверь в кабинетик.
— Сегал уехал в губернию, и вообще нечего его бояться.
— Бояться? — Она так дунула в стекло, что на стене затрепыхался плохо приклееный плакат. — С чего это мне его бояться? Нэпманшей я сроду не была, богачкой и подавно. Все мое богатство — это то, что на мне.
— А Роснеры были богатые?
— Роснеры? Как вам сказать. Да так, не богатые и не бедные. Только ведь Генаха Роснера, отца-то Дининого, грузовиком пришибло, сохрани нас господи и убереги. Черт его знает, бандюгу этого, глаза, что ли, отсидел, — жалко, раньше они у него не лопнули, — вправду не видел, что сзади кто-то стоит, а может, это он нарочно дал задний ход, так ли, сяк ли, Генаха не стало, машина придавила его к стене. Ну и осталась Ханця бедная молодой вдовой с тремя детьми. Дина совсем еще крошка была. Спрашивается, какие такие капиталы мог им Генах оставить, если был он всего лишь бухгалтером на кирпичном заводе? И то это теперь стал завод, а тогда был так, заводишко. Но жили они ничего, пианино вот даже купили. Ну, а у нас как? Раз у людей пианино в доме и детей учат на нем играть, тут уж никаких разговоров, одно слово, богачи. А что человек с утра до ночи работал как вол и влез в долги... Вот я вас и спрашиваю: что ей было делать, такой Ханце, молодой вдове с тремя детишками и без гроша в кармане? Что? Нет, как по-вашему, что?
Шейндл не стала ждать его ответа. Отложив в сторону чистое, протертое стекло и принявшись за другое, продолжала:
— Ничего и не придумаешь от такой беды. Пришлось Ханце продать почти все, что было в доме, немного помогли родные, и открыла она лавку. Почему пианино не продала, этого не скажу, не знаю, — может, в то время у нас в местечке не нашлось охотника на такую вещь. Больших доходов от этой лавчонки Ханця не получала, но ничего, как-то выворачивалась. Тем временем дети выросли, и вот уже третий год, как она закрыла свою лавку и живет на то, что ей присылают сын и старшая дочь, замужняя. Да и сама Ханця не сидит без дела, подрабатывает вязанием.
В прихожей раздались шаркающие шаги. Шейндл кинулась расставлять сдвинутые скамьи, а взгляд, который она при этом бросила, говорил: «Что же это вы меня подводите? Говорили, будто заведующий уехал». У него тоже мелькнуло подозрение, не Липа ли это. Если Липа такой, как о нем рассказывает Шейндл, то такому ничего не стоит нарочно сказать, что он уезжает, а потом этак вот потихоньку подкрасться и подслушивать под дверью. Однако уборщице Цаля ответил успокаивающим взглядом: мол, не опасайтесь, в случае чего Липе придется иметь дело со мной, а я не из пугливых.
— А, будь ты, вражий сын, неладен! — всплеснула Шейндл руками, прислушиваясь, как кто-то нашаривает ручку двери в темной прихожей. — Это же Иоэл, Иоэл-балагула! Он всегда как хватит лишку, так сразу сюда и заводит с Липой разговор про политику. Не дай бог, еще вас тут застанет. Так-то он человек тихий, слова от него не услышишь, но стоит ему выпить, ну, тут он может заговорить человека до смерти.
Шейндл вышла в прихожую.
— Нету Липы. В город уехал.
— Это ты, Шейнделе, не соврала... Не горюй, я тебе мигом его доставлю, Липу твоего, вот уже иду запрягать своего буланого. Э-эх, бабоньки, поехали... «Ты уймись, моя душа, нет в кармане ни гроша...»
Когда возчик, распевая, вышел во двор, Шейндл спросила:
— А знаете, кто он, Иоэл-то? Он был кавалеристом у Котовского, даже орден имеет. Надевает его по праздникам и с орденом идет в синагогу. Не то что он верующий, — такой же безбожник, как вы все, может, еще хуже, но в праздник должен сходить в синагогу. Иоэл первый и бумагу подписал.
— Какую бумагу?
— Разве я вам еще не рассказывала? Липа к Дине пристал, чтобы замуж за него шла. Как вам это нравится? Та — красавица, словно солнце сияет, свет изъездить, такой не найти, а этот? Да и лет ей сколько? Еще ребенок можно сказать, восемнадцати не исполнилось. В прошлом году это было, как раз в это время. Так что же Липа делает? Сама я при этом не была, но люди говорили, будто это он постарался, чтобы Роснеров записали в лишенцы. Он, только он, больше некому. Ну, не в лесу ведь живем, — среди людей. Потолковали мы между собой да и написали куда следует: так, мол, и так, и как оно есть на самом деле. Все им вернули, Роснерам, и право голоса, и то, что забрали по описи. Пианино тоже должны были отдать, но Ханця сама не захотела, пусть, говорит, останется клубу. Вот он на пианине-то сердце и срывает.
— И вы уверены, что это сделал Липа?
— Я бы первая пуд мороженого ему поставила, лишь бы он отсюда уехал. Ключ от читальни у вас? Я хочу там убрать.
4
Если б вдруг оказалось, что Шейндл и присочинила кое-что в своем рассказе, он все равно уже не перестал бы встречаться с Диной. Ничего не могло его теперь удержать — даже если бы Липа написал о нем в институт.
А может, уже и написал? Но что он там мог написать? Мол, довожу до сведения, что у студента Цали Шлифера притупилась классовая бдительность по причине того, что такая-то и такая завлекла его своей красотой?
Что ж, когда он вернется в институт и его спросят: скажи-ка, что там с тобой случилось, в местечке, куда мы тебя послали, — он ответит: да, девушка, которую я там встретил, околдовала меня своей красотой, заворожила, ослепила, но не сбивала меня с пути.
После того вечера, когда он встретил Дину на базарной площади, время понеслось с удивительной быстротой. И вот уже скоро пора собираться в дорогу, а ему еще ни разу не удалось побыть с Диной наедине. На прогулки она всегда приходит со своей бледной стриженой подругой Фрумой, которая, видно, не может забыть, как
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Повести, рассказы - Самуил Вульфович Гордон бесплатно.
Похожие на Повести, рассказы - Самуил Вульфович Гордон книги
- Том 2. Республика Шкид. Рассказы для маленьких - Л. Пантелеев - Советская классическая проза
- Новый дом - Леонид Соловьев - Советская классическая проза
- Повести и рассказы - Олесь Гончар - Советская классическая проза
- Пирамида - Борис Бондаренко - Советская классическая проза
- Недоразумение - Илья Гордон - Советская классическая проза
- Юбиляр - Илья Гордон - Советская классическая проза
- Стремительное шоссе - Сергей Сергеев-Ценский - Советская классическая проза
- Мы были мальчишками - Юрий Владимирович Пермяков - Детская проза / Советская классическая проза
- Знаменитый Павлюк. Повести и рассказы - Павел Нилин - Советская классическая проза
- Где-то возле Гринвича - Олег Куваев - Советская классическая проза
