Форма входа
Читем онлайн Дефо - Дмитрий Урнов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Некоторые известные о нем данные способны поставить в тупик. Он, например, совершает поездку по Англии, преодолев сотни километров, и тогда же готовы у него тысяча семьсот страниц текста.
Обычная выработка современного литератора составляет от двух до четырех страниц в день. Джек Лондон поставил себе за правило писать ежедневно тысячу слов – пять страниц. Подгоняемый кредиторами Вальтер Скотт писал одно время до двух печатных листов в день, сорок восемь страниц. Не подгоняемый ничем, кроме собственной творческой одержимости, Толстой иногда писал за год, включая почтовую корреспонденцию и дневники, около шестидесяти листов, что составляет тысячу четыреста страниц. Невероятная производительность Толстого объяснялась, как он сам подчеркивал, особой организацией всей жизни «вокруг Толстого». Нелегко приходилось Вальтеру Скотту, об этом сохранились даже воспоминания современника, который видел через окно руку с пером, бежавшую по бумаге изо дня в день с утра до вечера, но именно с утра до вечера, и ничего больше, кроме пера и бумаги. У Дефо и таких условий не было.
Вечно в подполье, вечно в опасности, большей частью в пути… Но, может быть, он и в пути писал? Еще как писал! Письма, донесения, памфлеты, которых требовала конкретная обстановка по ходу наблюдаемой им политической борьбы.
Однако книги его написаны в кабинете, среди других книг. Это видно по цитатам и различным выпискам. Отсюда и возникает впечатление, будто Дефо – это в самом деле несколько человек, причем у каждого Дефо жизнь своя, несовместимая с жизнью другого Дефо. Погрузившись в книги, мы увидим типичного «кабинетного мореплавателя», плывущего в основном по чернильным волнам. Смотрим на хронологическую канву: перед нами активная практическая деятельность, вполне подходящая для того Дефо, который в одной биографии назван «торговцем, памфлетистом и шпионом». Как ни насыщенна жизнь каждого из этих Дефо, ведь не один из… а некий один-единственный Дефо написал «Робинзона Крузо». А если бы не «Робинзон Крузо», мы бы, наверное, и выяснять не стали бы, как он выглядел и кем был. Вся трудность именно в том, чтобы увидеть, как это получалось все У одного и того же человека.
Положим, в каждом писателе отыскать писателя нелегко. Несмотря на документацию, на все дневники и черновики, дверь творческой лаборатории все же захлопывается перед нами в наиболее интересный момент, когда, как сказал поэт, «пальцы тянутся к перу, перо к бумаге, минута – и…». А ведь эта минута и важна. Про многих писателей мы все-таки знаем, когда у них свершались переходы от жизни к «бумаге», от накопления материала к чудодейственному «и»… Дефо озадачивает отсутствием пауз в своей деятельности.
Прежние биографы выходили из положения, устанавливая паузы в его биографии по своему усмотрению. Получалось в самом деле так: сначала торговал, потом доставлял нужные сведения, а в конце концов взялся за сочинительство… Но было не так!
Вообще поправки, которые новейшие исследователи вносят в старые представления о Дефо, заставляют отказываться от романтических эпизодов, украшавших его прежние биографии. Как скрывался он от долгов в старой таможне времен Генриха VIII, как познакомился с прототипом Робинзона Крузо, как рукопись его книги не принял поначалу ни один издатель – нет, таможня тут ни при чем, и встречи скорее всего никакой не было, а рукопись пошла прямо в типографский станок, и даже еще не один.
Но ведь отказ от легенд не только не облегчает, еще и усложняет задачу биографа. Благодаря кропотливому труду изыскателей мы, например, теперь знаем, что Толстой на Малаховом кургане не дежурил и Красносельских скачек не видел, но от этого не потускнели ни «Севастопольские рассказы», ни соответствующие страницы «Анны Карениной», только труднее обнаружить источник, озаряющий эти произведения светом правды.
Так и Дефо: все, что он делал, занимало его всю жизнь. Постоянно торговал, до конца дней связан был с политическими сферами и писал так же, не покладая рук. Единство его личности при всей видимой многоликости и есть наиболее существенная проблема. К тому же и Дефо понимал ее важность. Мы уже знаем, какую мысль вложил он в поэму, посвященную памяти своего учителя: «Вот был человек!» Поэма так и называется – «Характер покойного доктора Энсли». И каждый из романов Дефо есть, в сущности, рассказ о некоем характере, который раскрывается вроде бы безо всякого вмешательства автора, а так, сам собой. За ним и не уследишь!
Автор вместе с читателями испытывает чувство удивления перед необычайной подвижностью натуры человеческой, хотя он сам заключил «механизм» этого характера под переплет.
«Я любопытствовал обо всем на свете» – эту исключительную любознательность, какой наделил Дефо своего «полковника Джека» с детства, именно с детства, биографы, принимая во внимание отрывочные и все же непротиворечивые данные, считают вполне авторской.
О том, каким воображал себя он «историком», свидетельствует его «Историческое собрание», относящееся к 1682 году. Известно нам только заглавие этого труда, потому что сама книга не сохранилась, как не сохранились и три других его самых первых, еще более ранних издания. Но хорошо, что дошли до нас хотя бы заглавия, к тому же благодаря своей пространности они, как современные издательские аннотации, в сжатом виде выражают суть книг.
Правда, крупнейший библиограф Дефо дал себе труд просмотреть все пятьсот его произведений не только по заглавиям и пришел к неутешительным выводам, сколь объективным, столь же и обидным для остальных специалистов по Дефо. Выяснилось, что большинство знатоков судит о множестве сочинений Дефо только по титульным листам, по заглавиям, и очень часто это приводит к фантастическим результатам. Конечно, пятьсот сочинений и для знатока многовато, тем более что некоторые из них уникальны, уцелели в единственном экземпляре, и даже библиотека Британского музея имеет далеко не все произведения Дефо. Например, наиболее полный комплект газеты «Обозрение» находится за океаном, в Америке, так что прочесть всего Дефо можно, лишь совершив путешествие, достойное Робинзона Крузо.
Вообще необходимо всегда соблюдать осторожность, если имеем мы дело с Дефо, великим мастером литературных мистификаций. Заглавие вполне серьезное, у него в самом тексте иронически выворачивается наизнанку, стало быть, и означает совсем не то, что кажется на первый взгляд. Его газета «Обозрение», если судить только по заглавию, посвящена «делам во Франции», а в действительности «Францию» следует понимать как Англию.
«Историческое собрание или свод высказываний различных авторов» – так назывался труд Дефо, и хотя какие высказывания и каких авторов, мы не знаем, но по заглавию видно, что действовал Дефо в духе времени, когда подобные сборники стали распространенными. Благодаря таким фолиантам, составленным тружениками-антикварами, дошли до нас сведения о Шекспире. Их работа сыграла свою важную роль в переходную эпоху, когда происходила решительная переоценка всех ценностей, и если Шекспир для одних был дороже Библии, то, по мнению других, подлежал анафеме и огню. Хотя бы сохранить «связь времен» – цель таких сборников. Не будем фантазировать, какие звенья преемственной цепи хотел укрепить Дефо. Нам важно убедиться, как рано, собственно с самого начала литературного пути, обратился он к «документальности», которая как принцип и приведет его к «истории» моряка, вроде бы «написанной им самим». И другие идеи, приемы, интересы Дефо определяются изначально, исподволь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дефо - Дмитрий Урнов бесплатно.
Похожие на Дефо - Дмитрий Урнов книги
- Неизвестный Шекспир. Кто, если не он - Георг Брандес - Биографии и Мемуары
- Вопросы жизни Дневник старого врача - Николай Пирогов - Биографии и Мемуары
- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары
- Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью - Брет Уиттер - Биографии и Мемуары
- Что было и что не было - Сергей Рафальский - Биографии и Мемуары
- Шекспир - Михаил Морозов - Биографии и Мемуары
- Житие преподобного Паисия Святогорца - Анонимный автор - Биографии и Мемуары
- Книга воспоминаний - Игорь Дьяконов - Биографии и Мемуары
- Кампанелла - Альфред Штекли - Биографии и Мемуары
- Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1 - Николай Любимов - Биографии и Мемуары
