Но лик Будды оставался чистым, подобно диску луны, и неподвижным, подобно горе Меру. Обольстительными речами пытались теперь дочери Мары распалить Будду. Они говорили: «Друг, предадимся любви! Мы рождены даровать блаженство. Скорей вставай! Насладись своей чудесной младостью! Взгляни на этих пригожих небесных дев! Взгляни, наш господин, сколь они обольстительны! Взгляни на их высокие, тугие и полные перси, взгляни на любвеобильные широкие чресла! Они рождены для наслаждения!»

Но Будда не шелохнулся. Его чувства остались безмятежными. Он был лишен двуличия, страсти, низости, сумасбродства. Он улыбался. Из своего укрепившегося знания он обратился к дочерям Мары: «Желания — скопища многочисленных страданий и корни несчастья. Они ведут неразумных к уходу от погружения в себя, от совершенства и подвижничества. Все мудрецы говорят, что нельзя утолить жажду женской любви… кто предается желаниям плоти, лишь усиливает свою жажду… Ваша плоть подобна пене, водяным пузырям, сродни наваждению обманчивых чувств… Она подобна игре в забытье, мимолетной и эфемерной… Я вижу лишь, сколь нечисто, грязно и полно червей тело. Оно хрупко, жалко, подвержено тлену и преследуемо несчастьями… Желания непостоянны, подобно утренней росе на кончике былинки… Они схожи с быстро рассеиваемыми осенними облаками…»

Когда же Мара услышал слова Будды, недовольно сказал своим дочерям: «Как же вам не удалось заставить Будду покинуть круг света? Ведь он не глупец, он мудр, так отчего же пренебрег вашей обольстительной красой?» Дочери Мары отвечали: «Он прозревает глубоко сокрытое… ему неведома глупость… Его чувства свободны от желаний, а страсть не волнует его… Отец, те способы обольщения, к которым мы прибегли, должны были бы распалить его сердце и вселить в него страсть. Однако их вид ни разу не смог взволновать его чувства. Непреклонный, подобно горе, он остался сидеть».

В данной истории Будду отличает прозорливость в отношении стратагемы красавицы, к которой прибег Мара. Тем самым в глазах своего врага, Мары, он предстал мудрецом, а не глупцом. Мудрость в данной связи со всей очевидностью включает способность различать хитрость, т. е. содержит стратагемную составляющую. Поскольку с буддийской точки зрения являемый чувствами мир необходимо разоблачать как некое наваждение, то и отвергающий хитрость как образец поведения буддизм (его разновидность Хинаяна) предстает религией с четко выраженным, обширным стратагемным мировосприятием (см. также 19.4).

31.21. Женщина как наказание Зевса

В древнегреческой мифологии Зевс отнял у людей огонь. Прометей перехитрил Зевса, спрятав тлеющий уголек внутрь стебля огромного фенхеля и передав его затем людям. Зевс поклялся отомстить. Он приказал Гефесту вылепить из глины подобие девы стыдливой, названной Пандорой. Афина украсила ее как можно пышнее. Гермес снабдил ее знанием уловок ([французский толковый словарь] Le Petit Robert 2. Париж, 1990, с. 1362). «После того как создал Зевс прекрасное зло вместо блага, Деву привел он, где боги другие с людьми находились… Диву бессмертные боги далися и смертные люди [состоящие в ту пору сугубо из мужчин], как увидали приманку искусную, гибель для смертных» [Гесиод. Теогония, с. 585–589. Пер. с др. — гр. В. Вересаева]. Затем в Теогонии Гесиода (VIII–VII вв. до н. э.) следуют 22 строки поношения женщин, где мы читаем: «…высокогремящим Кронидом на горе мужчинам посланы женщины в мир, причастницы дел нехороших» ([там же, с. 600–601]. Пер. на нем. Альберт фон Ширндинг (Schirnding)).

Если серьезно отнестись к описанию Гесиода, то для греков женщины являли собой гибельную для смертных «искусную приманку», созданную для наказания мужчин. При этом «женская сила вкрадчивой хитрости, обмана, притворства, лести» (Клаудиа Хонеггер (Honegger). «Положение полов. Наука о мужчине и женщине» («Die Ordnung der Geschlechter. Die Wissenschaften vom Menschen und das Weib»). Франкфурт-на-Майне, 1991, с. 34) выходит, пожалуй, на передний план, способная лишить разума и благоразумного мужчину. Итак, Зевс отплатил Прометею за его хитрость, позволившую дать людям огонь, той же монетой, сотворив женщину. Сведя тем самым до скончания века мужчин с женским полом, Зевс осудил их на то, чтобы постоянно оказываться жертвами стратагемы красавицы.

Стратагема № 32. Открытые городские ворота

Три иероглифа

Современное китайское чтение: Кун / чэн / цзи

Перевод каждого иероглифа: Пустой, открытый / город(ские ворота) / стратагема

Связный перевод: Стратагема пустого города; стратагема открытых городских ворот

Сущность

1. Скрыть показной уверенностью обескураженность появлением противника или слабость перед ним; стратагема разыгрываемой засады

2. Стратагема показной безопасности; стратагема отбоя тревоги

32.1. Десяток опер о самой стратагеме

События с участием стратагемы 32 известны с давних времен. Но выражение для самой стратагемы, похоже, устоялось за последние 500 лет. Во многом ее известности способствовала пекинская опера Стратагема пустого города [полное название которой «Потеря ущелья Цзэтин, уловка «пустой град», обезглавливание Ma Су» («Ши Цзэтин кунчэн цзи чжан Ma Су»)], появившаяся в цинскую эпоху (1644–1911). И в Китайской Народной Республике эта традиционная опера по-прежнему ставится целиком или выборочно, как это происходило перед высокопоставленными китайскими руководителями 22.02.1990 г. в рамках вечернего представления в честь праздника весны во «Дворце взращивания человеколюбия» [ «Хуайжэньтан»] в пекинской партийно-правительственной резиденции Чжуннаньхай [(?), расположенной в пределах Запретного Пурпурного города — бывшего императорского дворцового комплекса]. Наряду с пекинской оперой девять опер других разновидностей китайского театра тоже называются Стратагема пустого города и обыгрывают тот же сюжет, что говорит о популярности лежащей в их основе истории.

Речь идет о событии 228 г., описанном Ло Гунчжуном (около 1330–1400) в его романе Троецарствие, причем он, помимо исторических источников, опирался и на народные предания (см. Стратагемы, т. 1, Пролог). Чжугэ Лян (181–234) был канцлером и военным предводителем царства Шу, считавшегося преемником ханьской династии (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.). Шу воевало с северным царством Вэй. Из-за неумелых действий военачальника Ma Су (190–228) вэйской армии удалось захватить ущелье близ селения Цзетин (нынешняя провинция Ганьсу) и теперь она под руководством военачальника Сыма И (179–251) беспрепятственно двигалась к городу Сичэн (нынешняя провинция Шаньси).

«Но в Сичэн примчался гонец с неожиданной вестью, что Сыма И ведет к городу сто пятьдесят тысяч войска. У Чжугэ Ляна в то время почти не было войск, если не считать пяти тысяч воинов, из которых половина были больны, а остальные заняты на перевозке провианта.

При таком известии все чиновники побледнели от страха. Поднявшись на городскую стену, Чжугэ Лян увидел вдали столбы пыли: вэйские войска приближались к Сичэну по двум дорогам.

Чжугэ Лян немедленно отдал приказ убрать все знамена и флаги, а воинам укрыться и соблюдать полную тишину. Нарушивших приказ — предавать смерти на месте. Затем по распоряжению Чжугэ Ляна широко распахнули ворота города, и у каждых ворот появилось по два десятка воинов, переодетых в простых жителей. Им было приказано подметать улицы и никуда не уходить при появлении вэйских войск.

Сам Чжугэ Лян надел свою одежду из пуха аиста, голову повязал белым шелком, взял цинь и в сопровождении двух мальчиков-слуг поднялся на сторожевую башню.

Там он уселся возле перил, воскурил благовония и заиграл на цине…

Дозорные из армии Сыма И добрались до города и, увидев на башне Чжугэ Ляна, остановились. Они не посмели войти в город и возвратились к Сыма И. Выслушав дозорных, Сыма И рассмеялся — слишком уж невероятным показался их рассказ. Остановив войско, Сыма И сам поехал к городу и действительно на башне увидел Чжугэ Ляна, который, воскуривая благовония, беззаботно смеялся, поигрывая на цине. Слева от Чжугэ Ляна стоял мальчик, державший в руках драгоценный меч, а справа — мальчик с мухогонкой из оленьего хвоста; у ворот десятка два жителей поливали и подметали улицы. Поблизости больше не было ни души» [ «Троецарствие», гл. 95: Ло Гуаньчжун, «Троецарствие». Пер. В. Панасюка. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1954, т. 2, с. 448–449].

В пекинской опере Сыма И слышит, как Чжугэ Лян поет: «Лишь два мальчика стоят подле меня. Я не устроил никакой западни, и у меня нет воинов. Так что тебе не о чем беспокоиться. Прошу тебя, подымайся, подымайся сюда на крепостную стену и внемли звукам моей цитры».

Однако эти слова вызвали у недоверчивого от природы Сыма И подозрение. В пекинской опере он поет: «Этот Чжугэ Лян — сама осторожность. Еще ни разу он не шел на риск. Негоже мне становиться жертвой его стратагемы».

1 ... 256 257 258 259 260 261 262 263 264 ... 363

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - Харро фон Зенгер бесплатно.

Похожие на Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - Харро фон Зенгер книги

Предать Путина. Кто «сдаст» его Западу? - Эрик Форд - Политика
Проклятие дома Виндзоров - Владимир Абаринов - Политика
Национальная история как общественный договор. От экономического гегемонизма к консенсусу традиций - Александр Щипков - Политика
Викиликс. Откуда НАТО нападет на Россию - Вадим Воловой - Политика
Сталин. От Фихте к Берия - Модест Алексеевич Колеров - Биографии и Мемуары / История / Политика
Россия против Запада. 1000-летняя война - Лев Вершинин - Политика
Вторая книга - Адольф Гитлер - Политика
Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов - Политика
Смертоносный экспорт Америки — демократия. Правда о внешней политике США и многом другом - Уильям Блум - Политика
Мягкая мощь. Как я спорил с Бжезинским и Киссинджером - Джозеф Най - Прочая документальная литература / Политика / Публицистика

Оставить комментарий