что это Серанина. У нее всегда было жестокое чувство юмора.
— Не обращай на них внимания, — сказал он. — Им нравится дразнить таких мужчин, как я, которые не одобряют то, что они делают.
— Представляю себе, как тебя, должно быть, ужасают такие вещи, — сказала Тиннстра. Прежняя жесткость, слава Богам, прошла, и она наслаждалась — даже если это было за его счет. Не то чтобы его это хоть в малейшей степени волновало. Он просто хотел, чтобы она была счастлива.
Он повел ее на другую сторону улицы, ступая по булыжникам, почерневшим от его самодельных бомб, к занавеске из бисера наверху лестницы, ведущей вниз, в таверну:
— Сюда.
Ничего не изменилось со времени его последнего визита, как не изменялось за те двадцать лет, что он сюда ходил. Все это было так знакомо — жужжание голосов, о-о-очень знакомый стук игральных костей и шуршание плитки, запах ... ну, он не знал точно, что вызывало этот особый запах. Наверное, к лучшему.
— Добро пожаловать в лучшую таверну Лейсо, — сказал Раласис.
Тиннстра отмахнулась от дыма, который валил им в лицо, и закашлялась:
— Очень мило.
Ирнус стоял за стойкой и выглядел более кислым, чем обычно.
— Тебе здесь не рады, капитан, — крикнул он. — Иди своей дорогой.
— Ирнус, старый ты пес, — ответил Раласис, широко улыбаясь и раскидывая руки, как будто хотел обнять весь бар. — Я скучал по твоим шуткам.
— Я не шучу. Я только что закончил разбирать бардак после твоего последнего визита, — крикнул бармен. — От тебя одни неприятности, а я не хочу неприятностей.
— Время поиграть в героя войны? — прошептала Тиннстра.
— Ирнус, ты же не собираешься ставить меня в неловкое положение, правда? — Раласис махнул рукой в сторону Тиннстры. — У меня здесь героиня войны, на которую я пытаюсь произвести впечатление.
— Тогда не стоило приводить ее сюда, — проворчал Ирнус, но бросил на Тиннстру еще один взгляд.
— Посмотри на него свирепым взглядом, — прошептал Раласис. — Если он напугается, то определенно позволит нам выпить.
Тиннстра протиснулась мимо него.
— Я должна извиниться за своего друга, — сказала она бармену. — Он сам себя признал идиотом.
— Он нечто большее, — сказал Ирнус.
— Я просто проявляю вежливость, пытаюсь пощадить его хрупкое самолюбие, — сказал Тиннстра. — Даже если так, я была бы признательна, если бы ты позволил нам выпить кувшин вина. Возможно, капитан заплатит тебе и за часть причиненного им ущерба?
Ирнус бросил на него еще один свирепый взгляд, но Раласис знал, что Тиннстра расположила его к себе.
— Тогда оставайтесь, — сказал он. — Присаживайтесь.
— Спасибо, друг мой, — сказал Раласис. — И твое лучшее вино, а не ту кишечную гниль, которую ты мне обычно подаешь.
— Чудеса никогда не прекратятся, — пробормотал Ирнус. — Необычные женщины и необычный вкус?
Тиннстра направилась к столику в дальнем углу. Она взяла стул и, прежде чем сесть, поставила его так, чтобы он был спиной к стене.
— Не думаю, что какие-нибудь убийцы придут искать тебя здесь, — сказал Раласис, занимая место лицом к ней — единственный вид, который его интересовал.
— Это то, о чем ты думал, когда был здесь в последний раз?
— Ха. В этом ты права. — Раласис снова встал и придвинул свой стул к стулу Тиннстры, спиной к стене и лицом к комнате. Когда он сел, их локти соприкоснулись. — Береженого Боги берегут, а?
— Полностью согласна.
Ирнус принес кувшин и два бокала. Он поставил их на стол и зарычал на Раласиса:
— И где ты достал алкоголь для своих бомб, а? Хочешь, я добавлю те бутылки к твоему счету?
— Я не уверен. Та ночь прошла как в тумане. В конце концов, люди пытались нас убить, — сказал Раласис. — Но да, вставь в счет, если тебе от этого станет легче.
— Станет. — Ирнус потопал прочь, оставив их вдвоем.
Раласис разлил вино:
— Обычно он очаровательный мужчина. Должно быть, поссорился с женой.
— Он женат? — Тиннстра рассмеялась, затем сделала глоток вина. — Хм. Определенно не кишечная гниль.
— Приятно слышать, как ты смеешься. — Раласис поднял свой бокал в честь Тиннстры, затем выпил. Вино было густым, мягким и насыщенным вкусом. Только Боги знали, сколько Ирнус собирался с него за это содрать, но Тиннстра того стоила.
— Приятное чувство. — Она заглянула в свой бокал, взбалтывая вино. — Странное чувство.
— Похоже, смеха в наши дни действительно не хватает.
Тиннстра подняла глаза, сделала глоток вина, затем еще один, прежде чем ее взгляд снова опустился на свой бокал.
— Ты знаешь, в первый раз за более чем десятилетие я не беспокоюсь о том, что эгрилы попытаются убить Зорику или меня.
— Десятилетие?
— На самом деле, ближе к пятнадцати годам. Мне было девятнадцать, когда началась вся эта... чепуха. Сейчас мне тридцать три.
Раласис знал, что у него отвисла челюсть, что он, должно быть, выглядит дураком. В конце концов, он заметил, что она постарела — он не был слепым, — но подумал, что причиной этого была магия, а не время.
— Как?..
— Мы отправились в место, где время текло иначе, чем здесь. Так что Зорика смогла вырасти и стать той, кто она есть сегодня — и, возможно, мне тоже нужно было вырасти. Стать такой, какая я сейчас. — Тиннстра снова попыталась рассмеяться, но безуспешно. — Нас не было почти пятнадцать лет. Пятнадцать лет я просыпалась каждый день, спрашивая себя, наступит ли день, когда Черепа придут, чтобы нас убить. Спрашивая себя, добьются ли они успеха или я буду достаточно хороша, чтобы их остановить.
— Я даже представить себе не могу, на что это было похоже, — сказал Раласис.
— Не слишком хорошо.
— И они пришли?
Тиннстра едва заметно кивнула:
— Да. Но мы убили их всех.
— Должно быть, это было приятно.
— Да. И стало еще приятнее, когда мы пришли сюда и убили еще больше из них. Мне нравится убивать Черепов.
— Пройдет немного времени, и ты сможешь сделать это снова, — сказал Раласис.
— Души, которые я пришлю тебе.
— Мило — но, пожалуйста, не создавай проблем моей. — Это была плохая шутка, даже по меркам
