город, как я очутился на больничной койке, откуда и началось моё путешествие.
— И что было в записке?
— Две буквы.
Себастьян что-то черкнул на полях газетной полосы и развернул так, чтобы я мог прочесть. Это была монограмма, состоящая из буквы А, больше похожей на П, и вписанной внутрь неё латинской D.
— Не ломай голову, — сказал Оболенский в ответ на моё замешательство. — У меня было много времени для этого. Альбрехт Дюрер, ни много ни мало! Именно так он подписывал свои гравюры. Понимаю. Тебя грызёт червь любопытства. Ничем не могу помочь. В разгадке этой тайны я мало преуспел. Хотя за это время стал чуть ли не главным знатоком его творчества.
— Совсем ничего? — разочарованно произнёс я.
— Есть кое-что. Меня заинтересовали две гравюры. Первая и, пожалуй, самая известная — «Меланхолия», вторая — «Ангел с ключом от ада». Их объединяет одна деталь — ключи на поясе главных персонажей. Причём, по моему глубокому убеждению, на обеих гравюрах изображён не кто иной, как Архангел Уриил. А он, как я полагаю, и был тем ангелом, который упёк своего брата Сатану на тысячу лет в преисподнюю. В общем, это всё, что мне удалось «выдавить» из Дюрера.
— Что-то мне перестаёт нравиться вся эта история, — сказал я удручённо. — Ладно, наш добрый демон Гайдн, но Сатана!
— Не то слово! Ключики уж больно похожи на наши. Вот, посмотри.
Оболенский встал и вышел. Через некоторое время он вернулся с альбомом, заботливо протирая на ходу увеличительное стекло. Склонившись над предложенной репродукцией, я ахнул:
— Не так долго ключи находятся у меня, но этого вполне достаточно, чтобы с полной уверенностью сказать, что это они!
— Кроме одного.
Себастьян обвёл карандашом ключ, который находился в руках у ангела.
— Посмотри, это единственный ключ, который не соотносится по размеру с остальными. Дюрер прямым текстом указывает на то, что он главный в этой связке. Мало того, ключ очень тщательно прописан. Хоть сейчас слепок делай!
— Да, этого ключа у нас нет, — сказал я и вновь склонился к гравюре. — Но ты сказал, что заинтересовался двумя рисунками. Ещё «Меланхолия». Там тоже ключи?
— Да. Только скорее в качестве подсказки. Ничего особенного в них нет. Тоже Ангел с ключами на поясе, но… — Оболенский многозначительно замолчал. — Это только деталь, помогающая понять настоящий смысл этой гравюры.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я, уже рассматривая новый рисунок.
— Обрати внимание на эти числа, — ответил Себастьян, ткнув пальцем вверху гравюры. — Это так называемый магический квадрат Дюрера. Дело в том, что все цифры горизонталей, вертикалей, диагоналей и даже квадратов образуют в сумме число тридцать четыре. Но интересно не это. Видишь цифры пять и девять?
— Да, — ответил я. — Они перевёрнуты.
— Совершенно верно, — кивнул Оболенский. — Дюрер явно что-то зашифровал в этом послании. Вот только что?
— Не знаю, как Дюрер, но на печати ордена тоже изображены цифры пять и девять. Они тебе о чём-то говорят?
— Ни о чём.
— Может, Феофан знает? — осторожно намекнул я.
— Может, и знает, — задумчиво произнёс магистр. — Только соваться туда нам пока рано. Сначала нужно понять, что здесь происходит. Вообще вся эта история с запиской больше похожа на бред. А если это ловушка? Если кто-то таким образом хочет добраться до Феофана? Согласен, витиевато придумано, но мы не знаем, с кем или чем имеем дело. Придётся выкручиваться самим. Мы ведь умные? — спросил Оболенский с иронией.
— Ещё какие! — отплатил я той же монетой.
— Однако нам пора возвращаться, — сказал магистр, глядя на часы. — Судя по всему, мы проговорили добрые сутки, если исходить из земного времени. У нас много неотложных дел. Начнём с того, что ты наведаешься в свой университет. Коль уж ты у нас светило науки, тебе и карты в руки. Надо же, стихами заговорил, — усмехнулся Себастьян и внимательно окинул меня взглядом. — Похоже, ты оклемался и готов вернуться?
Я потрогал рукой шишку и утвердительно мотнул головой.
— Тогда не будем терять время, — озабоченно произнёс магистр и встал.
Мне ничего не оставалось делать, как последовать его примеру.
— Как мы найдёмся? — поинтересовался я.
— Телефоны ещё никто не отменял. — Он протянул мне визитку. — Если я не отвечаю, ты знаешь, где меня искать. Сейчас меня интересует всё, что касается Дюрера, точнее, его цифр. Может, твои коллеги, историки и искусствоведы, прольют больше света на эти гравюры или хотя бы укажут направление, где искать. Только т-с-с! — Оболенский поднёс палец к губам. — Не нужно сильно распространяться, зачем тебе это.
Я опять кивнул и сделал знак рукой, что рот на замке.
— Задача ясна, как Божий день.
— Вот и хорошо, — сказал магистр и направился к выходу. — Да, ещё. Выходить будем вместе. Отсюда только один выход — в мою разгромленную квартиру. Из неё уходим своими дорогами.
Мы подошли к дверям. Себастьян сделал знак, чтобы я не шумел. Он потихоньку приоткрыл дверь и прислушался.
— Кажется, никого. Пойдём.
В квартире с моего последнего визита ничего не изменилось. Никого не было, и все обломки лежали на своих местах. Всё же соблюдая подобающую случаю осторожность, мы прокрались к выходу. Оболенский показал, чтобы я выходил первым. Я так и поступил.
К величайшей радости, мне удалось попасть сразу к себе домой. Мало того, в тот день и час, когда её покинул. Меня обрадовало такое снайперское попадание. Ещё находясь у Себастьяна, я не мог выкинуть из головы мысль, что в пылу последних событий я совершенно забыл о самом главном — о ключах, которые, слава богу, по моему возвращению мирно лежали на столе. Оставалось придумать, куда их спрятать. И тут мне пришла в голову совершенно безумная идея.
Я подошёл к дверям спальни, сосредоточился и вошёл. За окнами шёл снег. Я невольно залюбовался. Мне нравится зима, особенно когда много снега. Кажется, что земля укутывается им от холода, как одеялом, и тихо засыпает сном праведника. Даже всеобщая новогодняя суматоха не может её разбудить. А ещё зимой я родился. Это обстоятельство привело меня сюда именно сегодня. Прошлый день рождения мы с друзьями отмечали в ресторане, значит, в квартире никого нет. Положу ключи на шкаф. За пять лет моего проживания здесь я ни разу туда не заглянул. Думаю, так будет и впредь.
Порадовавшись собственной находчивости, я вернулся в своё время. Теперь остаётся проверить одну мою догадку. Следуя логике времени, ключи были изъяты из тайника. Иначе как объяснить, что они отказались у меня? Я зашёл в спальню и заглянул на шкаф. Действительно, ключей не было на месте. Только следы на
