Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По существу, Костян. Не наводи тень на плетень.
Кратер плеснул в пластмассовый стаканчик кофейку из термоса. Костя помолчал, всосал в рот толстые губы. Тихо проговорил:
– Че ты думаешь, я забавы ради свою простату здесь остужаю?
Кратер промолчал. Шаман заговорил громче:
– Хреновый из меня проводник по загробному миру. Как твоя Коломбина проникла сюда – объяснить не смогу. Биологическая случайность? Сон? Проделки шушпанчиков или украинских политтехнологов? Скажу главное: и для меня, и для тебя, и даже для Витька новость твоя – хуже не придумаешь.
Парень явно был перегрет не на шутку. Кратер осторожно поинтересовался:
– Друг мой, ты что принимаешь?
Костя немного обиделся:
– Я даже чай пью только зеленый. И завариваю некрепко. – Он провел ладонью по горлу, словно демонстрируя, что уровень благости внутри него уже достиг подбородка. Неожиданно спросил: – Сколько душ убиенных на тебе?
– Пять, – не стал врать Кратер. Грустно добавил: – Не отмолить уже.
Костя согласно кивнул:
– Мужик ты правильный. Поэтому скажу как есть. Пока ты живой, Бог помогает тебе. Учит. Он почему к Себе призывает? Видит – одни, научившись, такого могут натворить с душой, что лучше их к себе поближе посватать. Дать им еще во-от такусенький шанс. – Костя развел большой и указательный пальцы на два сантиметра. – Аккуратен Он с любой гнилью. Те, вроде тебя, которые пока сами латают свои язвы, учатся дальше. До заслуженного отдыха. Есть еще и такие, что добрались до потолка… хммм… собственного совершенства. Не прет их дальше. Увязли. Даже ребенок может достичь предела душевных сил. У таких жизнь почти самотеком. Предсказуемы и неинтересны. Степень вмешательства в их прозябание почти нулевая. Вот Он и…
– Слушай, прикол-то в чем? – перебил Кратер. – Девчонка где?
– Слушай внимательно и запоминай. Даже простенькое слово «теплушка» содержит в себе больше вариантов действительности, чем может себе позволить продюсер блокбастера. Мир разнороден. Мы отражаем мир – мир отражает нас…
– Ближе к телу! – рявкнул Кратер.
Костя послушно переключился:
– Существует мир-мутант, мир-резервная копия. Точная копия нашего. За одним исключением: там продолжают существовать те, кто вроде как обрели вечный покой. В другой Вселенной они разменивают единственный шанс стать на полграмма симпатичнее и благообразнее. Или еще больше разбередить себя страстями. Мир-мутант помогает в этом – обостряет пристрастия прошедшей жизни, чаще и чаще заставляет срабатывать те ощущения, которые приятно испытывать. Возникают соблазны, возможности, иллюзии – величия, богатства, известности. Пожирают, истощают душевные силы, пока от индивидуума не остается только возрастающая пульсация чувств. Человек исчезает в каком-нибудь эскимосском северном сиянии. Это и называется гребаное бессмертие, гребаное Ничто.
Кратер сделал вывод:
– Выходит, если Фея шастала по нашей прекрасной столице, значит, она еще не заслужила свои девять грамм бессмертия. Так?
– Получается еще хуже – открылась обратная связь с миром-мутантом. Теперь тамошний хаос чувств, мыслей, иллюзий может хлынуть сюда.
– Хлынуть – это что-то сантехническое. Излагай проще.
– В своем загробном существовании отдельные одаренные фантазеры, не насладившиеся жизнью, перекраивают действительность. Могут спалить Пентагон или разгромить «Три обезьяны»[11] – здесь это обязательно отзовется. Может, геморрой у тебя вылезет, а может, пальма на Мавзолее распустится…
Кратер уже прикидывал, как искать Фею. Решил завязывать безумный диалог:
– Почему резервная копия?
Шаман охотно разъяснил:
– Тот мир – единственный шанс на существование говнища, которое мы обзываем человечеством, в случае развития любого из намечающихся катаклизмов – эпидемий, ядерного взаимоуничтожения, исчезновения магнитных полюсов, столкновения с астероидом. Резервная копия-мутант должна сохранить наследие Земли. Полная аналогия с двойной спиралью ДНК.
– В смысле? – Кратер хоть и любил околонаучную литературу, но всегда избегал туманящих сознание дебрей.
Шаман вздохнул:
– Warum? Darum! Du bist eine kleine…[12] чайник. Спираль ДНК состоит из двух нитей. Одна – смысловая. Несет всю генетическую информацию. Вторая – служащая единственно как образец для копирования, называется лишенной значения. Но как целое спираль ДНК имеет смысл только с этой лишенной смысла нитью. Две наши Вселенные, милая сердцу и резервная, – точное подобие такой структуры.
– И где же чудесный, лишенный смысла мир можно отыскать?
– Рядом, – ответил Костя, замолчал и развел руками, демонстрируя, что сказал все. Но не выдержал изящной театральной паузы, исполненной грусти и созерцания, и подмигнул: – В случае со Вселенными лишена смысла наша часть ойкумены. Впрочем, потусторонний мир тоже неидеален. – После чего впервые позволил себе улыбку.
– Ох, и ни хрена ж себе!.. Аминь. – Кратер ожидал от Кости Шамана чего угодно, только не такой ошеломляющей беседы. Задумчиво пробормотал, словно ставя секретный, но очевидный диагноз: – М-да… «Императоры иллюзий» Лукьяненко, Вербер «Танатонавты»…
– Какой Лукьяненко?! Какой Вербер?! – возмутился Костя. – Ты еще рекламу сыра «Hochland» вспомни!.. Ладно, подваливай завтра, я тебе о любви неземной все распишу. Если ты смелый. А сейчас айда купаться…
После пещерной тьмы они долго жмурились на солнце. Костя скинул одежду и на глазах у изумленных дачников бросился к Пахре. Кратер похлопал по плечу своего сопровождающего:
– Витек, не пытайся понять. Теперь у тебя простая марафонская задача. Чтобы в этот бред никогда никто не поверил, лети на BBC или Discovery Channel и расскажи все, что ты здесь услышал… – И с гиканьем поскакал к реке.
Eurythmics: «Here Comes The Rain Again»
Ее долго трясли за плечо. Просыпаться не хотелось. Она открыла глаза только для того, чтобы велеть идиоту (или идиотам) проваливать туда, откуда понаехали.
Кто бы ни будил ее, где бы она ни оказалась проснувшись, Фея была уверена: только разлепить глаза, сказать пару ласковых – и вновь уснуть.
Теперь уже окончательно.
Перед ней стояла Ленка. Подруга размахнулась и влепила Фее тяжелую оплеуху.
Практически не раздумывая, Фея сделала колющий выпад рукой. Завизжав, Ленка отскочила. В руках Феи оказалась коротенькая финка. На толстенном пузе Ленки, покрытом легкомысленным цветастым платьишком, расплывалось крохотное пятнышко крови.
– Ты чего?! Очумела, старая?! Кого режешь?! Надежду белой расы?! – Ленка орала так, что закладывало уши. – Откуда у тебя эта дрянь?!
Это она про нож.
– Здесь все подчиняется мне, – мрачно ответила Фея.
– Сейчас милиция и «скорая помощь» приедут, разберемся, кто кому подчиняется!
– Зачем тебе «скорая помощь»? – скептически спросила Фея, разглядывая микроскопическую царапину на животе Ленки. – Пластырь наложи, чтобы жир не вытек. И все.
– Тебе «скорая», а не мне, – надула губы Ленка. – Ты о моем жирке не беспокойся. Соображай лучше, как промывать желудок.
Вопросительный взгляд Феи заставил Ленку заговорить тише:
– Желудок промывать сейчас будем. Врубаешься?
– Кому? – так же тихо поинтересовалась Фея.
– Тебе, – неуверенно ответила Ленка. – Сколько ты таблеток съела?
Фея не ответила. Встала с кровати, оглядела знакомый интерьер комнаты, погребенный листопадом из купюр разного достоинства (и недостатка ☺).
– Не ела я ничего, – грустно сказала Фея, постепенно догадываясь, что ее погоня за Платоном Буратаевым была сплошной смертной иллюзией. Сном. Вчера (вчера?) после разговора с Викентием Сергеевичем она так и не вышла из комнаты. И почти исчезла. – Кто тебя послал?
– Записку я получила. Судя по почерку – твой очаковский монстрик. Пишет, что беспокоится за твою психику. – Ленка вытащила из лифчика скомканную записку: – «Возможно, как раз сегодня у нее произойдет кризис. Уважаемая Елена Вадимовна, не имел чести быть представленным вам, но очень надеюсь, что вы поможете мне спасти Фею».
Фея уже строила планы, как будет крушить каморку на Пржевальского и царапать уродливый фасад Викентия.
– Лен, а ты сама соображаешь, что ты моя визгливая и не всегда приятная иллюзия? – Фея вновь напомнила подруге, кто здесь главный.
– То, что ты мешаешь негрустин, пустырник и водку, еще не повод, чтобы пристегивать мою звездную персону к своему фригидному мирку. Может, меня Иосиф Кобзон выдумал и благословил воспитывать в массах любовь к сексуальному терроризму и неподдельному идиотизму… Что ты дальше-то будешь делать, болезная?
– Схожу пописаю. Видимо, половые функции отомрут последними. Потом соберу все имеющееся в доме оружие и схожу кастрирую своего непоседливого доброжелателя, – спокойно, но зло процедила Фея и начала одеваться.
Смысловые галлюцинации: «Разум когда-нибудь победит»
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Голем, русская версия - Андрей Левкин - Современная проза
- Грешники - Илья Стогов - Современная проза
- Любовь? Пожалуйста!:))) (сборник) - Владимир Колотенко - Современная проза
- «Подвиг» 1968 № 01 - журнал - Современная проза
- Выскочивший из круга - Сергей Юрский - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Все проплывающие - Юрий Буйда - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Stalingrad, станция метро - Виктория Платова - Современная проза