делают? – шёпотом спросил я.
– Кажется, это магия цифр, – ответила Пандекраска Пампернелла.
Утром, за завтраком, мы с Сянь Сянь Юем наблюдали за тем, как Викки давится поффертье[8], будто впервые за несколько недель добралась до еды. Официантка, явно очарованная юной ирландкой, положила ей в тарелку штук тридцать оладушков. Викки сдобрила их маслом, полила кленовым сиропом и увенчала лакомство шоколадным соусом.
– Вот это я понимаю – завтрак, – похвалила она. – Главное, чтобы оладушки не остыли, иначе станут на вкус как автомобильные шины.
– Знаешь по опыту? – спросил Сянь Сянь Юй.
– Отстань, – сказала Викки, отхлебнув чаю.
Мы с Сянь Сянь Юем оценивающе взглянули на свой фруктовый салат.
– Не дурите, – сказала Викки. – Кто сразу не ест, тот остаётся голодным.
Нам нечего было возразить на это изречение. Поэтому, чтобы не остаться в дураках, мы тоже заказали порцию поффертье. В этот самый момент в зале появилась Пандекраска Пампернелла. Её облик навевал мысли о летнем дне в Техасе: ковбойские сапоги, джинсы и рубашка с вышивкой – подарок от Тейлор Свифт. Стоило Викки увидеть нашу героиню, как изо рта у неё выпали два непрожёванных оладушка.
– Но это же невероятно! – удивилась она.
– Что невероятно? – спросила Пандекраска Пампернелла.
Викки хлопнула себя по голове.
– Твоя башка, – сказала она. – Как тебе удалось?
Пандекраска Пампернелла провела рукой по волосам. Её голову, будто змея, обвивала тугая коса.
– Я же говорила, что у меня каждый день новая причёска.
Викки заикала, причём так похоже на Пандекраску Пампернеллу, что я подумал, не мерещится ли мне. Затем подозрительно оглянулась и, понизив голос, спросила:
– Хочешь сказать, что сюда приехала твоя парикмахерша?
– Не парикмахерша, а личный стилист, – поправила Пандекраска Пампернелла. – Разумеется, она приехала – разве я могла сама сделать такую причёску?
Как прекрасно знали мы с Сянь Сянь Юем, решительно невозможно сесть перед зеркалом и заплести самому себе греческую косу «Делюкс». Все равно что вырезать самому себе аппендикс.
– И где твой личный стилист сейчас? – спросила Викки.
– Она уже летит обратно во Флорин.
Викки пришла в замешательство. Она отхлебнула чай – не лучшая идея при икоте, – а потом продолжила говорить, причём дышала так сбивчиво, будто только что догоняла поезд.
– Значит, ты заставила Сьюки приехать только для того, чтобы она тебя причесала?
– Ну конечно. Она же мой личный стилист.
Викки не нашлась что ответить.
– Сьюки передавала вам всем привет, – сообщила Пандекраска Пампернелла, садясь за стол. Она заказала эспрессо и украдкой стащила поффертье. Но Викки было не до того. Она по-прежнему смотрела вдаль, будто ожидала, что из-за цветочного горшка вот-вот выпрыгнет Сьюки.
– Может быть, вы с ней когда-нибудь познакомитесь, – сказала Пандекраска Пампернелла.
– Скорее на пальмах начнут расти обезьяны, – ответила Викки, запихивая в рот сразу четыре поффертье.
Из личных хроник Пандекраски Пампернеллы
Я оказалась права. Викки вовсе не собиралась лететь с нами в Ирландию. Едва мы встали в очередь на регистрацию, как она словно с цепи сорвалась. Никак не могла найти паспорт и утверждала, будто его украли. А когда я вызвалась его поискать, она хлопнула меня по руке:
– Пандекраска Пампернелла! Кто проверяет дважды, тот трижды слеп!
Затем, показав большим пальцем куда-то себе за спину, добавила:
– И вообще, за нами следят.
Я обернулась и увидела возле информационного столба двух полицейских, которые держали на поводке овчарку и о чём-то переговаривались. Полицейским явно не было до нас никакого дела, но Викки занервничала ещё больше. Глубоко вздохнув, она направилась к ним.
– Пожалуйста, давай не будем снова откладывать поездку, – попросил Дон Плуто.
– Я вряд ли придумаю ещё одно оправдание для семейства Севергром, – добавил Сянь Сянь Юй.
– Мы быстро, – пообещала я и последовала за Викки.
Когда я подошла к полицейским, то услышала, как Викки объясняет им, что не может сесть в самолёт из-за проказы.
– Лучше так не шутить, – ответил полицейский, державший на поводке собаку.
– А я и не шучу, – ответила Викки. Она вытащила из сумочки белый носовой платок и откашлялась в него.
– Где же ты заразилась проказой? – поинтересовался второй полицейский.
– В Париже. А потом ещё раз здесь, в Амстердаме.
Полицейский с собакой сочувственно покачал головой.
– Париж – то ещё местечко, – сказал он.
– Некоторые оттуда и холеру привозят, – добавил второй полицейский. – Хорошо, что ты этого избежала.
Полицейские улыбались. Я вздохнула с облегчением: они явно не воспринимают Викки всерьёз.
– Кстати, у меня в сумочке пулемёт, – проговорила Викки.
Полицейские вздёрнули брови, улыбки тут же исчезли с лиц.
– Опасно, – заметил первый.
– Надеюсь, он не заряжен, – сказал второй и зевнул.
Овчарка зевнула вслед за ним.
Викки посмотрела на меня с недоумением.
– Больше никаких отговорок, – сказала я. – Мы вылетаем через час. Если…
– Ты права, – перебила Викки. – От отговорок нет никакой пользы.
С этими словами она ринулась к полицейским, выдернула у одного из них поводок и бросилась прочь. Не знаю, что подумала об этом овчарка, но, к всеобщему удивлению, она последовала за Викки, как за давней подругой. Девочка и собака пробежали через весь аэропорт, лавируя между колоннами и перемахивая через чемоданы. Всё это время Викки визжала: «На помощь!» Полицейские с минуту наблюдали за этим забегом, и наконец один из них громко свистнул. Овчарка немедленно затормозила. Поводок дёрнулся, и Викки с глухим стуком плюхнулась на попу.
И осталась сидеть, совершенно раздавленная.
Я подала ей руку, но Викки только отмахнулась, мол, она не старуха. Овчарка, виновато поскуливая, принялась вылизывать лицо ирландки. Викки оттолкнула собаку, вытерлась и смахнула слезу, а затем крепко обняла меня и сказала на ухо, что ей сложно со мной прощаться.
– Я очень хотела бы стать твоей лучшей подругой, Пандекраска Пампернелла, но пятнадцатилетней девочке всё-таки не подобает дружить с одиннадцатилеткой.
– Но ведь я повзрослею, – возразила я.
– К сожалению, и я тоже, – ответила Викки, – именно поэтому мне нужно двигаться дальше. Передо мной целый мир! Ты же понимаешь, правда?
Я всё понимала. Будь я на месте Викки, я бы не позволила ничему меня сдерживать. Викки постучала себе по лбу:
– Знаешь, что происходит там, внутри?
– Всякая ерунда?
– Отчасти да, но не только.
Она понизила голос, чтобы никто не мог нас подслушать.
– Уже давно я пытаюсь подобрать для тебя магические слова. Когда я подберу их, то напишу на открытке и отправлю тебе. Вжух – и ты найдёшь лучшую подругу и будешь счастлива до конца своих дней. А теперь давай ещё разок попрощаемся, раз уж это такое приятное занятие.
– Пока, подруга! – сказала я.
– Пока, подруга! – ответила Викки.
Мы снова обнялись, и я тайком сунула свой браслет в карман Викки. Теперь, когда понадобится, она сможет связаться со мной через Сянь Сянь Юя. Мы направились в разные стороны. Викки вытащила из кармана брюк белый платочек и долго махала мне через плечо. Вскоре она скрылась за крутящейся дверью и исчезла из моей жизни. Это было самое красивое и самое грустное прощание, которое только можно представить.
Казалось, будто с уходом Викки погасло само солнце. Мы с биографом и телохранителем зарегистрировались на рейс, сели в самолёт, пристегнулись и полетели через Ла-Манш. Приземлившись в Дублине, мы арендовали автомобиль и покатили на нём по Ирландии. Я делала вид, что любуюсь видами, хотя была напряжена, как натянутая струна. К счастью, телохранитель и биограф меня не трогали. В какой-то момент Сянь Сянь Юй стал зачитывать сведения, которые программа моей крёстной собрала о младшей сестре Викки. Я слушала вполуха и запомнила лишь три факта: во-первых, с восьмилетнего возраста Викки Седьмая выступала на сцене под псевдонимом Викки Викки, во-вторых, в прошлом году она удостоилась престижной ирландской премии за лучший альбом, а в конце лета планировала мировое турне.
– Словом, она звезда, – заключил Сянь Сянь Юй.
– Видала я таких, – пробормотала я.
– Значит, у вас уже есть кое-что общее, – заметил Дон Плуто.
Я не отреагировала, поэтому он обернулся.
– Всё в порядке?
– Более-менее. Я скучаю по Викки. Кажется, что вокруг темнота.
– А ты сними солнечные очки, – посоветовал Дон Плуто.
Я усмехнулась, но очки не сняла.
Два часа спустя мы прибыли в поместье семейства Севергром. Оно стояло на высоком холме, в окружении пастбищ. Здесь не летали самолёты, вид не загораживали дома. Вдалеке поблёскивал Атлантический океан. Больше всего я бы хотела сейчас оказаться с Викки на берегу…
Однополосная дорога закончилась, и началась грунтовка. Я сняла очки и чуть не ослепла от яркости травы. Всё вокруг будто было раскрашено флуоресцентными красками.
– Нас однозначно ждут, – заметил Сянь Сянь Юй.
В конце грунтовки стояло человек семьдесят, все приветственно нам махали.
– Ого! – вырвалось у меня.
– Не бойся, они не укусят, – сказал Дон Плуто.
Кусаться они и правда не стали. Но с тем же успехом могли бы: мне пришлось пожать столько рук, что в конце концов
