Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кристина Евгеньевна, а вы по какому поводу сюда хотите попасть? Вы же понимаете, что я не могу вам отказать, но пропуска для вас не было.
– Я лично прослежу, чтобы на вас мое присутствие на территории никоим образом не сказалось впоследствии. Тем более я вон с Агатой приехала, а Агату вы наверняка знаете, сколько раз тут бывала. Она за меня поручится.
– Да не надо, проезжайте.
– Вы знаете, я тут первый раз. А где мне Александрова найти?
– После ворот направо и налево на втором повороте, в конце улицы дом. Они уединение любят.
Автомобиль проехал в распахнувшиеся ворота, обвитые колючей проволокой, преодолел несколько лежачих полицейских и покатил по заданному курсу. За забором скрывалось процветающее поселение. Дома просторные, бульвары цветами пестрящие, дети на улицах резвящиеся – диво-дивное предстало перед Кристиной. Трава здесь росла зеленее, солнце светило ярче, и спокойствие на лицах прохожих вызывало желание попросить телефон их психотерапевта.
Дом в конце улицы особенным не выглядел. Крыльцо пустовало, на заднем дворе знаменами развевались белые простыни. Тут же стояла Агатина машина. По всей видимости, хозяева находились внутри. Кристина поднялась на крыльцо, но не обнаружила звонка. Она постучала, и двери плавно отворились, безмолвно приглашая незваную гостью войти.
Ее встречали трое: Агата, заветный незнакомец с вкраплением голубца в радужке глаз и молодая женщина, с косой походившей на сплетенные ветви молодого дерева.
– Здравствуйте, Кристина Евгеньевна! Меня Сергеем зовут, – представился незнакомец, протянув ей руку, – это моя супруга Елена. И наша Агата.
Кристина улыбалась. Она была блаженно счастлива от раскрытой тайны и от наступления временного покоя.
Как оказалось, Агата приезжала проведать Сережу после его поселения тут. Еще с подросткового периода она подружилась с мальчиком и несколько десятков лет поддерживала связь.
Сережа рассказал про себя, про жизнь с братом, про отца, про мать. Про книжное рабство, в котором он теперь находился на потеху толпе и Мининым.
– Город у вас какой славный. Я там животных видела на пастбище.
– Да, у нас тут много натурального продукта. И искусственного интеллекта.
– Так это что, санаторий или тюрьма?
– Это ссылка, Кристина, это золотая клетка для всех, кто не согласен. Мы слишком умны, чтобы бастовать, и слишком ценны, чтобы нас… удалять. Город строить начали с поры чисток птичьих антикоррупционных. Сюда забирали тех, кто был неудобен и выпадал из системы, но оставался ценен. Тех, у кого птиц нет.
– А основания?
– Наше существование. Мы здесь в плену. Я вот знаю госсекрет про клонов, а еще формулу счастья в своей книге по молодости случайно раскрыл.
– Какой секрет?
– А я вам потом расскажу.
– И много вас тут таких живет?
– Достаточно. Я не удивлюсь, если в один день все это исчезнет. Но очень надеюсь, что это произойдет по причине того, что мой сосед, выдающийся физик-ядерщик, изобретет телепорт, и мы все сбежим, а не потому, что нас усыпят.
Сережа рассмеялся.
– Давайте прогуляемся. Леночке и Агате не обязательно это слушать опять. Пойдемте я вам детские сады покажу.
Агата и Лена остались попивать мятный чай вдвоем на просторной веранде в компании упитанного кота и нескольких бабочек.
Пройдя несколько кварталов, обрамленных стройной колоннадой фонарей, Кристина и Сережа остановились у здания. Он рассказывал об устройстве города, о литературном кружке, спортивных мощностях, гордился отсутствием отходов, подлежащих переработке, и в целом выглядел явно хозяйственным и крепким в своих суждениях мужчиной.
– А почему мы тут остановились, Сереж?
– А ты посмотри на то, за что меня муж твой сюда сослал.
Кристина осмотрелась, но не увидела ничего необычного.
– Я никак не пойму.
– Посмотри на детей внимательнее.
Кристина заметила схожесть многих из них. Некоторых было двое, как из ларца.
– Кто они?
– Как ты уже поняла, Минины торгуют выдающимися детьми. Василий – живой демонстрационный материал. Но чего Минин-старший не знает, так это того, что зачастую случаются вот такие запасные экземпляры. Это отходы. Лишние дети от сделок. До прихода Пети к управлению проектом лишние эмбрионы абортировали, а муж твой изменил процесс и построил на них бизнес за спиной у отца. Многие хотят себе карманного Пушкина или Гагарина, например. Вот это кто, как думаешь?
Кристина готова была поклясться, что мимо пробежал последний цесаревич.
И решила она, что жадность и хладнокровие ее мужа уходит корнями не в плохое воспитание, а во что-то более глубокое. В гниль, которую он сам в себе взрастил, направив жизнь по пути темному и зловещему.
– Если заказчики о них узнают, последствия могут быть любыми. Потому Петр и спрятал их здесь, под носом у отца, – продолжал Сергей.
Кристина наблюдала за собеседником. На человека, находящегося под арестом, он совсем не походил. В ситуации абсолютной изоляции он жил в спокойствии ума и ясности суждений. Он был свободен от ненависти, агрессии и нужды. Что вызывало возмущение у Кристины.
– Но почему же ты так спокоен?
– А что мне делать? Мы просто живем и работаем. У меня хорошо получается писать, и дело это мне по душе. Леночка моя врач в больнице.
– Но ты же неудобен, с тобой не знают, что делать.
– Я хотел бы все изменить. Мы живем в замечательной стране, щедрой и величественной, и в своем величии она могла бы стать раем на земле, и я верю, что все в наших руках.
– Сказал патриот-идеалист, сидящий в тюрьме! И что ты предлагаешь? – рассмеялась Кристина.
– Кому?
– Ну в целом. Как рай-то создать?
– Я предлагаю тебе остановиться у нас на несколько дней, попробовать жаркое в моем исполнении, погулять в наших краях, а потом вернуться в реальность и жить дальше. Писать статью, раз это то, что ты считаешь необходимым и полезным. Я дам тебе формулу, из моей книги, быть может, она тебе поможет. Изменения – это единственное, что постоянно в этом мире, и они происходят в нужном направлении и с должным эффектом. Может, именно ты мне поможешь формулу доработать, и что-то мы повернем в лучшую сторону.
В Кристине не отзывался Сережин фатализм, все ей казалось иллюзорным, утопичным, но она пробыла в гостях еще несколько дней, познакомилась с общиной. Елена прекрасная, как теперь ее звала Кристина, оказала заботливый прием и поведала историю о том, что детей пока завести у них с Сережей не получалось, и что после смерти матери супруг переменился и стал серьезнее. На полках между прочих вещей стояла одна книга за авторством Василия Александрова. Та, первая, хранящая тайну. Кристине так и не довелось ее прочитать, но заветную формулу она получила из рук автора.
***
Волнение от проведенного расследования не утихало. Госпожа Минина уже неделю как вернулась из поездки с сокровищами, превзошедшими все ее ожидания. Но она ослабела физически, не спала несколько ночей. Брат. Живой. Совсем другой, ну как такое возможно… Жители поселения даже казались счастливыми, благодарными, несмотря на очевидную несправедливость их положения.
Кристине хотелось систематизировать собранные материалы. О публикации статьи в стране речи идти не могло. Ей просто не позволят. Да и печать формулы в текущем состоянии вызовет массовые беспорядки. Все ее тело сотрясал озноб, она прилегла на кровать с ноутбуком. Кисти ее отяжелели и стали неподъемными. Она отложила все в сторону и забылась в дреме. Сколько было времени, когда она очнулась, Кристина не поняла. Она очнулась от тянущей боли в животе, вся была покрыта холодным потом. Кристина положила руку на низ живота:
– Отлично, еще и вы наконец объявились…
Она добралась до кухни, приняла несколько таблеток обезболивающих и легла на диван в гостиной. Время превратилось в шар на воде – сколько бы оборотов ни прокрутило – стояло на месте. Боль не проходила, поднялась температура.
Кристина вызвала скорую, и через некоторое время пришла долгожданная помощь.
– Да какое же у вас отравление, деточка, у вас на другое похоже.
– На что?
– Сейчас приедем в больницу и разберемся.
Лена вцепилась в телефон в попытке дозвониться мужу, но тот не ответил. Тогда она оставила голосовое сообщение и позволила увезти себя в больницу.
***
Наступили долгожданные выборы – вторые в жизни Минина-старшего. Он потратил
- Обет молчания - Арсений Соломонов - Классическая проза / Русская классическая проза
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Когда уходит печаль - Екатерина Береславцева - Путешествия и география / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Муму. Записки охотника (сборник) - Иван Тургенев - Русская классическая проза
- Клиника Мозга - Самуил Бабин - Русская классическая проза / Прочий юмор
- Не могу молчать - Лев Толстой - Русская классическая проза
- Не могу без тебя! Не могу! - Оксана Геннадьевна Ревкова - Поэзия / Русская классическая проза
- Птица Карлсон - Владимир Сергеевич Березин - Публицистика / Периодические издания / Русская классическая проза
- Тряпичник - Клавдия Лукашевич - Русская классическая проза
- ПереКРЕСТок одиночества 4: Часть вторая - Руслан Алексеевич Михайлов - Детективная фантастика / Социально-психологическая / Разная фантастика