Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ничего не значит. У вас все внутри. Почему бы вам не отдохнуть денек-другой? Теперь дела пойдут сами собой. Поехали бы в Солт-Лейк-Сити. Вам это будет на пользу.
– Не могу, сестренка. Кто-то должен остаться здесь, чтобы подсчитывать трупы. Кроме того, весь мой план держится на сегодняшней комбинации людей и событий. Если мы уедем, все изменится, и как бы не пришлось начинать все сначала.
– Никто не узнает, что мы уехали, а я вообще тут ни при чем.
– С каких это пор?
Она наклонилась вперед, сощурилась и спросила:
– К чему это вы клоните?
– Ни к чему. Просто удивляюсь, как это из вас вдруг получился посторонний наблюдатель. Забыли, что Дональда Уилсона убили из-за вас? А ведь с этого все и началось. Забыли, что, если бы вы не дали мне материал на Шепота, дело забуксовало бы?
– Вы прекрасно знаете, что я ни в чем не виновата, – возмущенно заявила она. – К тому же это все в прошлом. Вы просто в паршивом настроении и хотите поспорить.
– Вчера вечером, когда вы до смерти перепугались, что Шепот вас убьет, это было не в прошлом.
– Хватит с меня разговоров об убийствах!
– Юный Олбури говорил, что вас грозил убить Билл Куинт, – сказал я.
– Прекратите.
– У вас, видно, особый дар – будить в своих приятелях наклонности к убийству. Олбури ждет суда за убийство Уилсона. Шепот заставляет вас дрожать по углам. Даже я не избежал вашего влияния – смотрите, во что я превратился. И я всегда в глубине души был уверен, что когда-нибудь до вас доберется Дэн Ролф.
– Дэн! Вы сумасшедший. Да я...
– Погодите. Он, чахоточный, попал в беду, вы его подобрали. Дали ему крышу над головой и опия, сколько душе угодно. Он у вас на побегушках, при мне вы надавали ему пощечин и бьете его при посторонних. Он в вас влюблен. Но однажды утром вы проснетесь и обнаружите, что он свернул вам шею.
Дина вздрогнула, встала и рассмеялась.
– Слава Богу, из нас двоих хоть я понимаю, что за чушь вы порете, – сказала она, унося в кухню пустые стаканы.
Я закуривал сигарету и задумался, почему я так себя чувствую, – может, и в самом деле схожу с ума? Есть ли правда в том, что болтают о предчувствиях, или у меня просто расшатались нервы?
– Если не хотите уезжать, то самое лучшее для вас – накачаться, – посоветовала девушка, вернувшись с полными стаканами. – Забудете обо всем на пару часов. Я вам налила двойную порцию джина. Вам это нужно.
– Дело не во мне, – сказал я, сам себе удивляясь, но почему-то получая удовольствие от своих слов. – Дело в вас. Каждый раз, когда я произношу слово «убийство», вы впадаете в панику. Настоящая женщина. В городе Бог знает сколько народу не прочь с вами разделаться, а вы думаете, что все обойдется, если только держать язык за зубами. Это глупо. Молчи – не молчи, разве это помешает, например, Шепоту...
– Пожалуйста, прекратите, умоляю! Да, я глупая. Я боюсь слов. Я боюсь его. Я... Ах, почему вы его не убрали, когда я просила?
– Извините, – сказал я вполне серьезно.
– Вы думаете, он...
– Не знаю, – сказал я. – И вы, наверное, правы, не стоит об этом болтать. Вот выпить – это надо, хотя слабоватый у вас джин какой-то.
– Дело в вас, а не в джине. Хотите одну мировую штуку?
– Я бы выпил и нитроглицерин.
– Сейчас будет, – пообещала она.
Дина погремела бутылками на кухне и принесла мне полный стакан. Питье в нем на вид не отличалось от джина. Я потянул носом и сказал:
– Опийная настойка Дэна? Он еще в больнице?
– Да. Кажется, у него трещина в черепе. Пейте, дружок, это то, что вам нужно.
Я опрокинул в глотку джин с опием. Внезапно мне стало лучше. Мы продолжали пить и беседовать, и все вокруг постепенно стало радостным, светлым, исполненным мира и братства...
Дина налегала на чистый джин. Я тоже перешел на него ненадолго, а потом выпил еще стаканчик с опием.
Затем я затеял игру – старался держать глаза открытыми, как будто не сплю, хотя уже ничего перед собой не видел. Когда она раскусила этот фокус, я сдался на ее милость.
Последнее, что я запомнил – как она укладывала меня на диван в столовой.
21. СЕМНАДЦАТОЕ УБИЙСТВО
Мне снилось, что я в Балтиморе, сижу на скамейке у фонтана в Гарлем-парке, рядом с женщиной под вуалью. Я пришел сюда вместе с ней и хорошо ее знал, но вдруг забыл, кто она такая. Лица я не мог разглядеть под длинной черной вуалью.
Я подумал, что если заговорить, то она ответит, и я узнаю ее по голосу, но очень смущался и долго не находил что сказать. Наконец, я спросил, знает ли она человека по имени Кэррол Т. Харрис.
Она ответила, но плеск и шум фонтана заглушил ее голос, и я ничего не расслышал.
По Эдмондсон-авеню проехали пожарные машины. Она бросила меня и побежала за ними. На бегу она кричала: «Пожар!» Пожар!" Тут я узнал ее голос и понял, кто она такая, понял, что она – важный для меня человек. Я побежал за ней, но было уже поздно. Она скрылась вместе с пожарными машинами.
Я пустился искать ее по улицам, чуть ли не по всем улицам Соединенных Штатов – Гэй-стрит и Маунт-Ройял-авеню в Балтиморе, Коулфакс-авеню в Денвере, Этна-роуд и Сент-Клер-авеню в Кливленде, Макинни-авеню в Далласе, Лемартин, и Корнелл, и Эймори-стрит в Бостоне, бульвар Берри в Луисвилле, Лексингтон-авеню в Нью-Йорке – и наконец очутился на Виктория-стрит в Джексонвилле, где снова услышал ее, хотя по-прежнему не видел.
Я прошел еще несколько улиц, прислушиваясь к голосу женщины. Она звала кого-то по имени – не меня, имя было незнакомое, – но, как я ни спешил, приблизиться к голосу мне не удавалось. Он звучал на одинаковом расстоянии от меня и на улице, где стоит здание Федерального банка в Эль-Пасо, и в детройтском парке Гранд Серкус. Потом голос умолк.
Усталый и расстроенный, я вошел отдохнуть в вестибюль привокзальной гостиницы в городе Роки-Маунт, штат Северная Каролина. Пока я сидел там, пришел поезд. Она сошла на перрон, направилась прямо ко мне и стала меня целовать. Мне было очень неудобно, потому что все стояли вокруг, глядели на нас и смеялись.
На этом закончился первый сон.
Затем мне приснилось, что я в чужом городе преследую ненавистного мне человека. В кармане у меня раскрытый нож, которым я собираюсь его убить. Воскресное утро. Звонят церковные колокола, на улицах полно народу, многие входят и выходят из церквей. Я прошел почти столько же, сколько в первом сне, но все время по одному и тому же незнакомому городу.
Потом человек, за которым я охотился, окликнул меня, и я его увидел. Он был маленький, смуглый, в огромном сомбреро. Он стоял на ступеньках высокого здания, на противоположной стороне большой площади, и смеялся надо мной. Площадь между нами была заполнена людьми, стоящими тесно, плечом к плечу.
Рукой придерживая в кармане раскрытый нож, я побежал к маленькому смуглому человеку, побежал по головам и плечам людей на площади. Головы и плечи были разной высоты, я скользил и проваливался.
Смуглый человечек стоял на ступенях и смеялся, когда я почти добрался до него. Тут он вбежал в высокое здание. Я погнался за ним по винтовой лестнице длиной в несколько километров, и между ним и моей вытянутой рукой все время оставалось около сантиметра. Мы выскочили на крышу. Он подбежал прямо к краю и прыгнул – как раз когда я достал до него рукой.
Его плечо выскользнуло у меня из пальцев. Я сбил с него сомбреро и ухватил за голову. Это была гладкая, твердая, круглая голова, размером не более крупного яйца. Мои пальцы вцепились в нее. Сжимая голову человечка одной рукой, я старался другой достать из кармана нож – и тут понял, что сорвался с крыши вместе с ним. Мы летели, замирая, навстречу миллионам запрокинутых к нам лиц на площади, летели вниз несколько километров.
Я открыл глаза. Тусклое утреннее солнце пробивалось сквозь задернутые шторы.
Я лежал ничком на полу в столовой, уткнувшись лицом в левую руку. Правая моя рука была вытянута. В ней была зажата круглая сине-белая рукоятка ледолома Дины Бранд. Пятнадцатисантиметровая, острая, как игла, пика ледолома была погружена в грудь Дины Бранд с левой стороны.
Она лежала на спине, мертвая. Ее длинные мускулистые ноги были вытянуты в сторону кухонной двери. На правом чулке виднелась спущенная петля.
Медленно, осторожно, словно боясь ее разбудить, я выпустил ледолом, подтянул к себе руку и встал.
Глаза у меня щипало. Горло и губы горели и были как деревянные. Я пошел в кухню, отыскал бутылку джина, запрокинул ее над головой и держал так, пока не потребовалось перевести дух. На часах в кухне было семь сорок одна.
Потом я вернулся в столовую, включил свет и посмотрел на мертвую девушку.
Крови было немного: пятно размером с серебряный доллар вокруг дыры, которую ледолом прорвал в ее синем шелковом платье. На правой щеке, прямо под скулой, был синяк. Еще один синяк, от пальцев, виднелся на правом запястье. В руках у нее ничего не было. Я сдвинул ее и убедился, что под ней ничего не лежит.
Я обследовал комнату. Насколько я мог судить, ничего в ней не изменилось. Я вернулся в кухню, не нашел никаких перемен и там.
- Стеклянный ключ - Дэшил Хэммет - Боевик
- Должок кровью красен - Сергей Зверев - Боевик
- Атаман. Кровь за кровь - Максим Гарин - Боевик
- Кровь за кровь - Александр Тамоников - Боевик
- Звездная Кровь-4. Одиссей - Прокофьев Роман Юрьевич - Боевик
- Активная мишень - Сергей Москвин - Боевик
- Усмиритель: кровавая резня - Алим Тыналин - Альтернативная история / Боевик / Периодические издания
- Гнев ликвидатора - Александр Тамоников - Боевик
- Два шага на небеса - Андрей Дышев - Боевик
- Похоть Inc. Том 6 - Андрей Валерьевич Степанов - Боевик / Попаданцы / Периодические издания