расстроился и пробашлял некроманту, чтобы он девушку оживил?
— Вариант. Но если Костянов так ценил общество Изотовой, то почему отпускал ее на охоту? Это же очевидный риск.
— Какой риск? Ты же сама говоришь, что смерть от укуса упыря определяют как естественную. А шансы случайно нарваться на Дина Винчестера с осиновым колом в пределах Великой Россоши нулевые. Кстати, осиновые колья работают?
— В теории — да.
— А на практике?
— А на практике — купи на рынке свиную тушу. И попытайся проткнуть ее заточенной деревяшкой.
— Понял. Еще одна иллюзия моего золотого детства разбита вдребезги.
— Ну… Если очень хочешь — всегда можно проковырять дырку чем-то более эффективным, а потом уже воткнуть в нее кол.
— Перфоратором? — задумался Сумароков.
— Как вариант. И та штука, с которой Антон Чигур ходил, сработать может.
— Она здоровая.
— Так и перфоратор немаленький. А что ты хотел, дорогой? Если хочешь наковырять в упыре дырок, придется постараться.
— Ну да… Без труда не вытащишь упыря из гнезда.
— Почему из гнезда?
— Потому что могила не рифмуется. О, кстати! Это, получается, у Костянова где-то на участке могила вырыта. Или гроб в подвале стоит?
— Упырю и обычная комната без окон сойдет. Но ты прав — Костянов должен был видеть, что Изотова сильно неживая. И отпускал он ее с точным пониманием, чем девочка собирается заниматься. Расскажи-ка мне про этого Костянова поподробнее.
— О-о-о… — томно простонал Сумароков, закатив глаза. — Костянов у нас — это легенда. Уникальный мужик, совершенно невероятный. Взлетел еще в девяностых. Поначалу золотом барыжил, потом ломбард открыл. Собрал бригаду, подгреб под себя все местные точки, к двухтысячным переквалифицировался в солидного бизнесмена. Открыл сеть ювелирных салонов, раскрутился, серьезно поднялся. Его, кстати, раз пять или шесть грохнуть хотели. И стреляли, и ножом тыкали, и машину взрывали. Все как с гуся вода. Удачливый невероятно. Один раз под «мерином» Костянова противотанковую мину рванули — машина в хлам, водилу и охранников в ноль размотало, а у Костянова только пальто порвалось. Его ударной волной через заднее стекло вышвырнуло, отделался парочкой переломов.
— Да ла-а-адно… — ошеломленно протянула Дина. — А дай-ка я попробую угадать. Костянов — он худой такой, высокий, рожа угловатая, как будто булыжник кайлом обтесали.
— Да… А что?
— И моложавый на удивление. Седины с девяностых прибавилось, а рожа практически та же самая. Мощный старик, отец русской демократии.
— Да. Ты что, о нем слышала?
— Надеюсь, что не о нем. Высокий, худой, не стареет, не умирает. Любит золото. И мертвых девочек. Как думаешь, на кого похоже?
— На… упыря? Вурдалака? Вампира? Граф Дракула хренов, володарь Валахии? — развел руками Сумароков. — Ну слушай, откуда мне знать?!
— Действительно. Откуда тебе знать. Это дерьмо вживую даже я не видела. Очень надеюсь, что я ошибаюсь, но, похоже, в Россоши завелся кощей.
— Кто, бля?!
Вискарь уходил на третьей космической. Прошло всего-то двадцать минут, а в бутылке уже оставалось меньше половины. Сумароков поднял чашку в жизнерадостный красный горошек, отсалютовал ею кому-то невидимому и с чувством произнес:
— Там царь Кощей над златом чахнет. Там русский дух, там Русью пахнет. Тьфу, бля!
Опрокинув виски в рот, Сумароков быстро зажевал его ломтем колбасы.
— Фу. Откуда Лидка эту дрянь берет? Тонкий привкус опилок и аромат папиросной бумаги.
— А ты чего хотел? «Чивас Регал» в сельмаге?
— Могла бы нормальный из Питера привезти.
— Я и привозила. Напомнить, почему закончился?
— А. Точно. Сорян.
Сумароков разлил еще по одной.
— Нет, ну слушай. Кощей — это же бред. Ладно вампиры — легенды там, саги, сказания…
— Мифы, — сочувственно кивнула Дина.
— Вот именно. Мифы. Но не гребаные же, блин, сказки!
— И чем это мифы, по-твоему, достовернее сказок? — вскинула брови Дина. — И то, и другое — огрызки когда-то существовавших религий. Просто вера в Аида умерла две тысячи лет назад, а вера в предка-медведя — десять тысяч лет назад. Ну, условно.
— Только не говори, что предки-медведи тоже реальны.
— Ну… Ладно. Если ты просишь, то не скажу.
— Бля.
Сумароков залпом проглотил виски, скривился и шумно выдохнул.
— Не в прямом смысле медведи, — попыталась смягчить ситуацию Дина. — Ну и не обязательно медведи. Просто нужна же духам вещная форма, доступная для восприятия человеком.
— Можно и поприятнее форму использовать.
— К примеру? Начальника ГУ МВД?
Сумароков поперхнулся кофе и закашлялся.
— Твою мать. Медведь не худший вариант, убедила. Но хрен с ними, с медведями. Вернемся к Кощею. Это… эм-м-м… это вообще кто?
— Это Кощей. Повелитель мертвых. Бессмертный, естественно.
— Владыка загробного царства? — обрадовался Сумароков. — Я помню, я читал!
— Неправильно ты читал, — безжалостно отрубила Дина. — Ну подумай сам: какой может быть в Нави царь? Ты еще всенародно выбранного президента вспомни. Не нужно навязывать духовному миру убогую реальность материального. Повелитель мертвых — это повелитель мертвых. Сущность, имеющая власть над умершими — и до определенной степени над их душами. Что, кстати, полностью объясняет, почему Изотова так на живого человека похожа была. Это не мертвец, поднятый некромантом — Кощей действительно способен вернуть душу в тело.
— Зачем?
— Что — зачем?
— Зачем ему возвращать душу Изотовой? Нахрена повелителю мертвых тупая блондинистая соска?
— Хороший вопрос. Помнишь сказки? Кощей ни разу не похищал крестьянок. Даже боярынями не слишком интересовался. Не-е-ет. Если уж какую-то девку и умыкнет, так обязательно царскую дочку. Ну или невесту царевича в крайнем случае. Как думаешь, зачем?
Сумароков погрузился в размышления, закопавшись длинными пальцами в волосы. Измученная интеллектуальными усилиями голова уже походила на встопорщенный стог сена.
— Заложницы. Инструмент влияния.
— Именно! Украсть какую-нибудь Василису, убить, поднять упырем — а потом вернуть жениху. С максимально четкими инструкциями.
— А женихи совсем идиоты — упыря в дом тащить?
— Так это же высококачественный упырь. От живого человека практически неотличимый. Ну и про морок упыриный не забывай. Это сразу плюс сто к убедительности. Поэтому знаешь чего, Женечка? Присмотрись-ка ты повнимательнее к Мордашову. Не просто так Кощей эту Изотову поднял.
— Фух, блин. Я смотрю, ты совсем в роль учительницы вошла. Лекции, вопросы — а в конце домашнее задание.
— А почему нет? Я в
