прозвучал неожиданно даже для меня самой.
Я весь вечер не могла отделаться от мыслей, где он… и с кем.
— Нет, его светлость не сообщает, куда отбывает, дорогая Луиза. Но перед уходом попросил у меня настойку Гэрха. Если честно, то его светлость сильно перебарщивает в последнее время, я переживаю. Критически много её принимает. Больше до конца недели я не смогу ему дать. Так что, если он меня внезапно выгонит, и мы больше не увидимся, то прошу великодушно меня простить.
Я тяжело вздохнула.
Уж кто-кто, а я хорошо знала, что нельзя перебарщивать с настойкой. От передозировки страдает тело, может отказать зрение, остановиться дыхание, случиться диарея…
— Будьте осторожнее, дорогая Луиза, не попадайтесь лишний раз ему на глаза. Тьма по какой-то причине сильно мучит генерала.
Девочки быстро уснули, а вот я ворочалась полночи, сетуя на то, что забыла попросить у мэтра успокаивающую настойку.
Услышала стук копыт по мощёной дорожке и выглянула в окно в одной сорочке.
Это вернулся Олэнтор! И у меня отлегло на сердце. Я улыбнулась, испытывая огромное облегчение. Готова была пуститься в пляс. Я наблюдала за мужчиной, как он грациозно спешился и в луче лунного света повёл жеребца к конюшне.
Но вдруг мужчина застыл на дороге и поднял голову, поглядев на моё окно.
33
Глаза его были полны чёрной бездны, и я испуганно спряталась за занавески.
Почему он так на меня посмотрел? Почувствовал, что я наблюдаю за ним?
Я прыгнула в постель, накрылась одеялом и задрожала от страха.
Вскоре в коридоре раздались шаги: уверенные и властные. Они затихли перед самой моей дверью. Сердце замерло.
— Я приехал, Лизонька… — сказал хрипло генерал. — Доброй ночи вам…
Я чуть не умерла от ужаса, услышав его голос в тишине за дверью.
Он произнёс моё имя недостаточно разборчиво. Возможно, он сказал “Луиза”, но мне отчётливо послышалось “Лизонька”…
Я не решалась сделать вдох.
Властные шаги стали удаляться. Олэнтор ушёл, и только тогда я задышала. Ещё очень долго я не могла уснуть, думая о нём. Вспоминала его трепетное “Лизонька”, его ясные синие глаза, которыми он иногда смотрел на меня. А потом накатывали картины его объятий с Эленой, от которых по щекам побежали слёзы. Отчего мне так больно видеть его с другой женщиной? С другой принцессой?
Я не заметила, как уснула. Разбудила меня госпожа Рут недовольным ворчанием, сообщив, что завтрак подадут через час.
Утро шло обыкновенно: я искупала девочек и собралась одевать. Но это оказалось не так просто.
Малышки то и дело убегали, заползали под стол, хохотали, бросались игрушками и карандашами. Умудрились изрисовать белый ковёр, пока я их ловила. Я уже готова была сесть на ковёр и застонать. Но тут пришла моя мама и принялась помогать. Вдвоём мы довольно быстро справились. И хоть она тоже не имела опыта в одевании и причёсывании детей, но внутреннее её состояние было гораздо спокойнее.
Девочки сидели в манеже с игрушками, пока я одевалась. К ним пробрался Пирожок и подставил пушистый бок под маленькие ручки. Малышки гладили его, сжимали толстые складки кожи, и бульдог урчал от удовольствия, пуская слюну на плед, расстеленный в манеже.
Я надела одно из платьев, которые купил для меня генерал. Тёмно-синее, приталенное, с белым воротничком. Ткань оказалась невероятно приятной к телу. Я улыбнулась, разглядывая себя в зеркало. Снова выгляжу, как девушка, а не как мешок с картошкой. Особенно, если распустить шелковистые пряди. Но тогда я буду слишком похожа на себя прежнюю — юную красавицу, адептку пятого курса магической академии и по совместительству принцессу Элизабет Валлирийскую.
Я убрала волосы в пучок и прикрыла лоб широким чепчиком.
Никогда не было так страшно предстать перед мужчиной. Перед Олэнтором. Даже в тот день, когда я впервые встретилась с ним в гостиной, мне не было так страшно. Это всё из-за вчерашней ночи. Из-за одного его слова: Лизонька.
Генерал волновал меня. Я всё время думала о нём!
Малышки хорошо покушали за завтраком, а вот мне кусок в горло не лез. Волновалась из-за предстоящих занятий по плаванию и из-за отсутствия генерала за столом.
Куда он подевался? Что с ним?
Может, ему плохо от настойки Гэрха и он лежит один наверху и страдает? А может, уехал куда-то. Или к кому-то.
— Его светлость не спустится к завтраку? — спросила я Риту, которая принесла нам сок.
— Он уже уехал, госпожа Линдон.
Уехал значит… А куда? Нет, мне лучше не знать.
Нам с детьми подали экипаж. Альберт открыл дверцу, помог нам забраться и пристегнул девочек в кресла.
Я боялась глядеть в глаза возничему, и просто отвернулась к девочкам, увлечённо поправляя на них шапочки.
— Вива ла Валлирия, — тихо сказал Альберт и закрыл дверцу.
Это же слова из гимна нашей страны!
— Альберт! Подождите! Что вы сказали?! — воскликнула я, бросившись к окну.
Возничий обернулся и молчаливо поглядел на меня.
— Так вы ничего не рассказали генералу? — прошептала я.
Он помотал головой.
— А с кем тогда вы говорили по артефакту?
— Заказывал подковы для лошадей.
— Спасибо! — произнесла я дрожащими губами.
Возничий осмотрелся по сторонам и добавил тихо:
— Вы можете на меня положиться, Ваше Высочество. Вы не одна! Я рад, что вы в здравии, а то разные слухи ходили.
Альберт кривовато улыбнулся, показав жёлтые зубы, почтительно поклонился и пошёл забираться на козлы какой-то радостной походкой.============
34
Всю дорогу я думала, если Альберт предан прежней власти, то наверняка есть и другие, кто мечтает избавится от захватчика Тира и его правой руки — генерала Олэнтора! Мы могли бы сплотиться. Я могла бы встать во главе… Я должна хорошенько всё обдумать. И кстати, находиться на месте няни в доме врага — это лучшее, что я сейчас могу сделать.
Когда экипаж подъехал к водному центру и Альберт подал мне руку, помогая выбраться, я ухватилась за него и прошептала:
— Проводите меня в раздевалку.
— Эм-м-м… хорошо.
— Не подумайте ничего такого! Мне угрожают. Вы
