Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я обнял ее, поцеловал в солоноватые губы. Ипрошептал, впервые нарушая великий холостяцкий принцип:
– Мы еще увидимся. Обещаю…
* * *Из Шереметьева я действительно прямиком поехал к шефу.
Во-первых, несмотря на жуткое недовольство сорванным отпуском, он оставался моим начальником, а я– его подчиненным.
Во-вторых, срочный вызов интриговал, ведь по пустякам Горчаков не беспокоил и тем более не выдергивал из заграничной поездки.
В-третьих, не хотелось делать крюк через мою однокомнатную квартирку, располагавшуюся даже не в спальном, а скорее в могильном районе.
Погодка в Москве разительно отличалась от черногорской. Денек выдался ненастным, ветреным. Итоскливо-тревожным, что неудивительно, ведь мне приходится ехать на аудиенцию к шефу, от которого никогда не знаешь, чего ожидать. Готовишься к взбучке, а получаешь благодарность с похвалой; заходишь в кабинет с чистой совестью и тут же нарываешься на «хук правой», как мы именуем взыскания. Втечение получаса общения он запросто сменит несколько масок и настроений: побыв нейтрально-холодным, вдруг по-отечески похлопает по плечу и тут же превратится в недовольного брюзгу.
Итак, Большая Лубянка, дом 1/3. Предъявляя удостоверение, миную несколько кордонов. Перед широкой лестницей дежурный офицер спрашивает о цели визита и связывается с генералом.
– Проходите, – возвращает он трубку на аппарат, – вас ждут.
Знаю, что ждут. Видать, уж и лобное место распаковали, и топор наточили. Хотя вроде не за что…
* * *– Здравствуйте, Сергей Сергеевич, – падаю в гостевое кресло, что напротив начальственного стола. Ис ходу выдаю – Скажите, когда меня перестанут выдергивать из законных отпусков?
Горчаков ухмыляется и сверлит меня пронзительным взором. Примерно так же удав смотрит на кролика, запущенного к нему в клетку. Оценивающе.
Картина не из приятных. Осталось добавить зловещее «НИКОГДА» и инфернальный смех за кадром.
Однако ничего этого не происходит. Шеф заказывает по селектору два кофе, встает, подходит к окну, закуривает. Ивдруг преспокойно произносит, словно мы виделись полчаса назад:
– На днях ходил на избирательный участок. Проголосовал, так сказать…
Вспоминаю, что в прошедшие выходные состоялись выборы. Кажется, выбирали депутатов в Думы различных уровней.
– И за кого же проголосовали?
– Ни за кого. Япросто испортил бюллетень, нарисовав на нем… впрочем, это не важно. Пусть мелкий коррумпированный недоносок, подсчитывающий голоса, развернет клочок бумаги с моим «приветом» и на минуту испытает бодрящую морозную свежесть…
Наш гуру как всегда начинает разговор с розовых далей, где никто и никогда не бывал. Он редко приступает к главному, не помусолив политику, коррупцию, криминал, шоу-бизнес и прочую «радость электората».
– …Я на всякий случай проверил списки. Жаль, что графа с моей фамилией была пуста.
Безразлично интересуюсь:
– Почему?
– Если бы оказалось, что я уже проголосовал, то не грех было бы закатить скандал с дальнейшим освещением в Интернете и включением членов избирательной комиссии в самый любимый русский формат диалога– допрос.
Решаюсь прервать монолог, ибо он может затянуться до вечера.
– Сергей Сергеевич, я еще не теряю надежды по-быстрому решить вашу глобальную проблему и догулять положенный мне отпуск. Нельзя ли перейти к делу?
– Я лучше знаю, когда говорить о деле!
Резкий тон означает желание шефа выговориться. Ладно– не буду давить на воспалившийся прыщ.
Нет, на самом деле генерал Горчаков– интеллигент до мозга костей. Во-первых, скромен. Во-вторых, не разучился сомневаться в своих мыслях, убеждениях, поступках; а ведь поговаривают, что сомнение– неотъемлемый признак русского интеллигента. Наконец, в-третьих, он хорошо образован и воспитан, хотя иногда и покрикивает на нас.
– …Не знаю, как ты, а я уверен в том, что политики после смерти живут в раю, – продолжает он, наполняя кабинет сизым табачным дымом, от которого першит в горле. – Бренчат на арфах, трепещут крыльями. Крылышки, что характерно, голубые и сплошь в кружавчиках. Митинговать в райских кущах не принято, и вся эта сволочь в основном помалкивает…
Да, у Сергея Сергеевича талант оратора. Он умеет так убедительно говорить, что запросто сошел бы за идеолога правящей партии или за карточного шулера, работающего в поездах дальнего следования. Что, по сути, одно и то же… Ауж когда его несет, как Остапа, то нужно просто набраться терпения и ждать.
– Впрочем, хватит с тебя политики, – возвращается он к столу, тушит окурок в пепельнице и усаживается в начальственное кресло. – Твое дело– командовать «Фрегатом» и исполнять приказания. Аразрабатывать стратегию и корректировать линию фронта буду я…
Ну слава богу, выдохся. Стало быть, сейчас перейдет к делу, ради которого и выдернул с теплого побережья.
Нам приносят кофе.
– Начну с короткой предыстории, – делает шеф глоток горячего напитка и тащит из пачки очередную сигарету.
Я никогда не курил, и меня уже подташнивает от сизого дыма. Но приходится терпеть, выслушивая историю, начало которой уходит корнями в далекий сорок четвертый год…
* * *Я откидываюсь на спинку кресла и вслушиваюсь в спокойный, чуть дребезжащий тенорок Горчакова.
Он излагает замысловатую историю об укреплении немцами Кёнигсберга для противостояния наступающей Красной армии. Остроительстве оборонительных сооружений, фортов и бункеров, о бесследно исчезнувших сокровищах, награбленных эсэсовскими дивизеншутцкоммандо, о регулярных инспекциях высших чинов рейха…
Рассказывать он тоже умеет– в моем воображении одна за другой воссоздаются красочные картинки действа, происходившего много лет назад. Ктому же у него отличная память на даты, события, фамилии, звания. Я, к сожалению, этим похвастаться не могу.
Чем дальше генерал повествует, тем чаще в моей голове возникают странные ассоциации: будто когда-то я уже слышал нечто подобное.
– Да, ты прав, – угадывает он мои мысли, – история кое-что напоминает.
– Напоминает. Да вот не могу понять, что именно.
Он хитро щурится:
– Вспомни свое прошлогоднее путешествие на круизном лайнере «Costa Fortuna» по Средиземному морю. Или забыл, как мы встряли в охоту на спрятанное между Корсикой и Сардинией золото фельдмаршала Роммеля?
Память быстро восстанавливает события годичной давности.
Точно! Перед стремительной развязкой у островов крохотного архипелага Горчаков посвятил меня в подробности похожей истории, сплошь состоящей из коварных тайн нацистов.
– Да, там тоже все было запутанно до последней стадии шизофрении.
– Вот-вот! – подхватывает шеф. – Апотому мне кажется, что и сохранностью сокровищ Кёнигсберга занимались те же люди. Уж больно похож почерк.
– А почему вы решили, что сокровища остались в Кёнигсберге? Там незамерзающий порт– не проще было лидерам Третьего рейха своевременно позаботиться об эвакуации ценностей?
– Не все так просто, как кажется. Начнем с того, что поражение во Второй мировой войне они считали временной неудачей и намеревались взять реванш, – отвечает он и снова пускается в пространные объяснения.
Он рассказывает о целой системе подземных сооружений под Кёнигсбергом: о заводах, тоннелях, бункерах, бомбоубежищах, большая часть которых сохранилась до наших времен. Говорит об уничтожении немцами военнопленных и даже некоторых соотечественников, возводивших подземелья; о странностях, происходивших на современных стройках Калининграда. Идаже пересказывает несколько легенд, отдающих явным вымыслом.
– Я тоже не склонен верить в сказки, но, как известно, дыма без огня не бывает, – заметил Горчаков мою скептическую улыбку. Изаканчивает долгую вступительную церемонию переходом в современность – Анедавно из Германии в Калининград зачастили странные археологи. Свиду нормальные ребята. Наши сотрудники проверили каждого– ничего предосудительного: выпускники университетов, археологи со стажем, с учеными степенями, с незапятнанной репутацией. Понятно, что липовые документы сейчас сделать несложно. Приставленный к ним молодой калининградский ученый ничего подозрительного не заметил. Однако наши люди, понаблюдав за ними, пришли к другому выводу.
Мне становится интересно.
– Немецкие археологи ищут сокровища нацистов?
– Вполне возможно. Разбив на одном из пустырей в центре города площадку для раскопок, они приступили к работе, но зачем-то постоянно наведываются в подвал огромного заброшенного здания– недостроенного Дома советов. Причем стараются делать это незаметно.
– Неубедительно, – пожимаю плечами. – Мало ли зачем они бегают в подвал. Скорее всего, поблизости нет нормального туалета, что является нормальным явлением для наших городов.
– Что ж, тогда вот тебе еще несколько фактов. Первый: Дом советов стоит на месте взорванного в конце шестидесятых годов Королевского замка. Второй: проваливавшиеся в подземные пустоты сваи, о которых я уже упоминал, пытались вбивать при строительстве именно Дома советов. Третий: награбленные нацистами ценности свозились в подвалы Королевского замка. Инаконец четвертый– самый весомый: в нашем секретном архиве есть протоколы допросов захваченных при штурме Кёнигсберга эсэсовцев, принимавших участие в расстреле пленных строителей и охранявших их солдат. Координат построенных объектов никто из эсэсовцев не знал, однако все говорили одно и то же: где-то в центре столицы Восточной Пруссии по приказу из Берлина спешно возводился подземный бетонный бункер.
- Путь отчаянных - Сергей Иванович Зверев - Боевик
- Бастион: война уже началась - Сергей Зверев - Боевик
- Небесный шторм - Сергей Зверев - Боевик
- Битва президентов - Сергей Донской - Боевик
- Боевое сафари - Сергей Зверев - Боевик
- Забудь дорогу назад - Сергей Зверев - Боевик
- Аномальная зона - Сергей Зверев - Боевик
- Наследство хуже пули - Сергей Зверев - Боевик
- Под ударом - Александр Афанасьев - Боевик / Прочие приключения / Шпионский детектив
- Общак на доли не порубишь - Сергей Зверев - Боевик