Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ваше высочество?
— Кто-то идет сюда, — сказал я тихо.
Он понизил голос:
— Ночью?.. Пешком?
— Ночью и своим ходом, — подтвердил я, — и не один. Двое или трое.
Он сразу бросил острый взгляд на Алана и Стоуна, двух десятников, что еще не легли. Те тут же отступили в темноту и там растворились.
Шаги звучали громче, кто-то идет на огонь костра, не таясь и не скрываясь, что хорошо, хоть и не характерно. Так можно выйти и на разбойников на привале, потому незнакомцы, что приближаются, либо помешанные, либо очень уж уверены в своих силах.
Багровый свет костра высветил приземистую фигуру в дорожном плаще. Человек сразу же откинул капюшон на спину, открывая лицо, сказал осторожно:
— Можно к вашему костру погреться?
За ним вышли еще двое в таких же плащах, даже изношенность той же степени, как и тот же цвет, одинаковыми движениями обнажили головы.
Все молчали, командую здесь и не только здесь я, странники обвели всех у костра испытующими взглядами и все трое разом уставились на меня.
— Можно, — ответил я. — Откуда бредете?
— Из Ирама, — ответил первый. — Там начинается война.
— Только начинается? — спросил я.
— Началась, — уточнил он.
Они медленно опустились на некотором расстоянии от огня, все люди Норберта сидят ближе, даже Лиутгарда. Странно, все трое странников на нее почти не обратили внимания, зато с них не сводит взгляда Бобик. Он даже пару раз посмотрел на меня весьма выразительно, но я по своей тупости не врубился.
Первый из странников рассматривал меня очень внимательно, что-то в нем казалось мне тревожным. В какой-то момент я решился посмотреть тепловым зрением, но увидел привычный багровый силуэт, какие у всех теплокровных, запаховое тоже сообщило, что это человек, однако я смотрел ему в лицо и видел, что это не совсем человек, что-то иное, и вообще в моих глазах нечто вроде смещается, как будто иногда вижу два одинаковых изображения, что то накладываются одно на другое, то чуточку смещаются…
— Вы очень необычный человек, — произнес вдруг первый странник.
— Вы тоже, — ответил я любезно, все трое вроде бы чуть насторожились, но я пояснил: — Бродите по ночам, а звери как раз выходят на охоту…
Они вроде бы чуть успокоились, а первый проговорил мирно:
— Зато ночью так тихо и мирно.
— Вы мирные люди? — спросил я.
Он кивнул.
— Да.
— И ничего от нас не скрываете? — спросил я.
Он покачал головой.
— Абсолютно.
— Чем вы занимались в Ираме? — спросил я в упор.
Он чуть помедлил, обменялся взглядом с двумя другими странниками, наконец сказал нехотя:
— Выращивали хлеб. Но наши поля пожгли, сады порубили…
— Сочувствую, — сказал я. — И что намерены делать дальше?
— Переночевать с вами у костра, — ответил он, — если вы не против, а утром пойдем подальше от войны.
От него все больше тянуло холодом и опасностью. Я зыркнул на Бобика, тот привстал и смотрит на моего собеседника, выразительно приподнимая верхнюю губу.
— Нет, — ответил я беспечно, — почему бы против?
Он сказал с благодарностью:
— Хотят слухи, что в степи по ночам опасно…
— Господи, — ответил я пренебрежительно, — слухи… это такая же реальность, как вон тот рисунок…
Он повернулся посмотреть, да и другие повернули головы, даже Норберт, что прислушивался очень внимательно. Я молниеносно выдернул меч из ножен и с силой рубанул странника наискось в правое плечо.
Ощущение такое, что стараюсь перерубить бревно. Краем глаза увидел перекошенные изумлением лица Алана и Стоуна, они отпрыгнули и тоже схватились за рукояти мечей.
— За… что? — проговорил странник печально. — Я только… о безопасности…
Рана жуткая, на ладонь в глубину, однако крови почти нет, да и та странно темная, даже черная. Я сорвал с груди крестик и выставил его перед собой на вытянуто-дрожащей руке.
— Изыди, тварь!
— Не изыду, — прохрипел он. — Мы… сильнее…
Норберт первый заметил, что странник начинает превращаться в могучего монстра, голова стала крупнее, шея вдвое толще бычьей, плечи раздвинулись, а руки теперь как стволы дерева.
Алан и Стоун сообразили тоже, почти одновременно обрушили торопливые удары мечей.
Монстр тупо отмахивался лапами, что стали еще толще, но все трое бойцов уклонялись, отпрыгивали и рубили и рубили так, что слышался постоянный стук, словно в лесу трудится бригада лесорубов.
— Не хвались, — прошипел я зло, — на рать идучи… а хвались, идучи…
Он начал поворачиваться ко мне, а я, собравшись с силами, рубанул по шее. Острое лезвие срубило наполовину, со второго удара голова тяжело грохнулась оземь, покатилась, разбрасывая струйками черную кровь.
Норберт крикнул:
— Как вы его почуяли, ваше высочество?
— Так вам все и скажи, — ответил я.
Они жадно хватали широко раскрытыми ртами воздух, а между нами распростерся зверь, похожий на чудовищного волка-оборотня, только еще крупнеё, а вместе шерсти зеленая чешуя.
Двое его товарищей лежат у костра, закрыв лица ладонями, а над ними растопырился чудовищный Адский Пес с багровыми от ярости глазами. Клыки сверкают в отблесках костра жутко, рычания почти не слышно, настолько низкое, но странники явно улавливают и трясутся в ужасе.
Им скрутили руки и отвели в сторону для допроса. Бобик пошел следом, продолжая скалить зубы и порыкивать.
Прибежал брат Вангардий, бледный и решительный, пробормотал молитву.
— Вряд ли у этой твари есть душа, — сказал он.
Он перекрестился, покачал головой.
— Я о тех, кто с ними уже встречался… И кто мог бы встретиться, если бы не вы, ваше высочество.
— Это от Мунтвига?
Он подумал, снова качнул головой.
— Не думаю. Но у Мунтвига есть помощники… разные помощники. Они тоже посылают свои, можно сказать, разъезды. Вряд ли эти трое знали, кто здесь, но, возможно, за ночь сумели бы многим перегрызть глотки.
Я спросил быстро:
— Что насчет тех двух?
— Оба под какой-то защитой, — ответил он. — Знаю точно, тот и другой не те, за кого себя выдают.
Норберт сказал решительно:
— Кто бы они ни были, мы дознаемся!
Половина ушли с ним, Лиутгарда смотрела им вслед полными ужаса глазами.
— И часто у вас так?
— Как сказать, — ответил я бодро. — Можно бы и почаще! Но чтоб не так однообразно. Хорошо бы, чтоб в следующий раз что-то ужасное не пришло из ночи, а вылезло из-под земли…
— Ой, — сказала она и опасливо подгребла под себя ноги. — Зачем вам такие страсти?
— Жить интереснее, — сообщил я. — Говорят, жизнь состоит из мелочей. Ну, вот и хочу, чтоб эти мелочи были более яркими, цветными, необычными…
Она помотала головой.
— Женщинам никогда не понять мужчин.
— А мужчины, — сказал я, — если бы и смогли понять, что думают женщины, все равно не поверили бы.
— А мне кажется, — отпарировала она, — мужчины только делают вид, будто не понимают женщин. Это им дешевле обходится.
Я сказал смиренно:
— Все от Бога, за исключением женщины. Ложитесь спать, если сумеете без пуховой перины. С утра долгий путь.
— Вы уже наметили маршрут?
Я покачал головой.
— Мысли и женщины вместе не приходят.
Она сердито отвернулась и сделала вид, что спит. Я осторожно укрыл ее одеялом и пошел к Норберту. Двух странников уже растянули на земле, привязав руки и ноги к вбитым в землю колышкам, а Норберт, опустившись на корточки, негромким голосом задавал вопросы. Бобик расположился с другой стороны и время от времени порыкивал, показывая снежно-белые клыки.
Глава 4
Воины кто стоит, кто сидит тоже на корточках. Лица пленников показались мне чересчур спокойными, Норберт перехватил мой взгляд и буркнул нехотя:
— Вон тот уже мертв… Этот что-то задумал, но, боюсь, тоже помрет, ничего не сказав.
— Но это люди?
Он с некоторой неуверенностью кивнул.
— Да… но только чем-то отличаются. Были бы в Сен-Мари, там бы ваши алхимики, как вы их называете, быстро бы разобрались, а что мы тут можем? Только нож под ногти да угли подгрести к пяткам…
— Примитив, — согласился я. — Развитая демократия отличается разнообразием всевозможных пыток и методов изощренного допроса, а мы пока еще в неразвитом тоталитаризме. Хорошо, используйте подручные методы и человеческую сообразительность. Если мы стремимся построить гуманное общество с либеральными ценностями, мы должны научиться пытать долго и умело!.. Продолжайте.
Я вернулся к костру, полный уверенности, что ничего пленник не скажет. Не знаю, откуда у меня такая уверенность, но то ли я все больше адаптируюсь к этому миру, вживаюсь в его нейронные связи, то ли при общей разрухе после Войн Магов осталась некая структура, далекая и неосязаемая, что как-то поддерживает людей или незаметно влияет на них. Или не столько поддерживает, как учит, помогает осваиваться.
- 3 в 1 - Юлий Александрович Стрелецкий - Юмористическая фантастика
- Планы на осень - Владимир Алексеевич Ильин - Городская фантастика / Детективная фантастика / Периодические издания / Юмористическая фантастика
- Я и мои друзья, и выживание в лесу - Иван Евгеньевич Литвинов - Героическая фантастика / Русская классическая проза / Юмористическая фантастика
- Леди-самозванка в Драконьей Академии Магии (СИ) - Лунёва Мария - Юмористическая фантастика
- Дело трезвых скоморохов - Андрей Белянин - Юмористическая фантастика
- Мерзавцы. Обучение и практика [СИ] - Екатерина Богданова - Юмористическая фантастика
- Академия четырёх стихий. Лишняя - Часть 2 (СИ) - Княжева Анастасия - Юмористическая фантастика
- Волшебный секретарь. Книга 10 (СИ) - Шах Лия - Юмористическая фантастика
- Попаданки в матросках! - Михаил Сергеевич Кубрин - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания / Фанфик / Фэнтези / Юмористическая фантастика
- История Азерота - Тимур Хорев - Юмористическая фантастика