Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда она умерла, Бранко был уже совсем взрослым парнем — во всяком случае, по законам будинов он уже имел право жену в дом привести — ему было семнадцать. Но принять горе, как положено взрослому и сильному, он не смог. Он затворился в покоях, он не хотел видеть света, он рыдал целыми днями, перебирая и целуя ее украшения, платья, платки… Горе сокрушило его и, одновременно, ожесточило. Он ненавидел всех вокруг — за то, что они были живы, тогда как мамочка ушла навеки! Он ненавидел этот мир — за то, что мир еще существовал! Без нее… Горе могло бы сблизить их с отцом, но, вместо этого, горе развело их еще дальше. Отец еще сильнее презирал Бранко — за слабость, за то, что сын никак не хотел «становиться мужчиной». А княжич ненавидел отца за то, что Бран никак не показал своего горя, словно и не заметил того, что жены не стало… Правда, не при жизни ее, ни после смерти, князь Бран другой жены в дом не привел, хотя — мог бы, хотя его даже толкали на это, намекая, что Будинее нужен наследник более достойный трона и славы отца, нежели слабенький Бранко!
Два года после смерти мамочки княжич прожил словно в полусне — в воспоминаниях о ней! — без цели, без желаний, без мечты… А потом — год назад это было — Будинею волна лютых бесчинств, творимых стаей обезумевших волколюдов. Такого не случалось прежде никогда, чтобы они не поодиночке, а в множестве, в стае покинули Лес, чтобы нападали — не таясь. Известия о происходящем проникли даже за ту завесу горя, которой окружил себя Бранко, и даже пробудили какой-то интерес… Ведь это действительно было событие! Реальное событие, а не те мечты о будущих завоеваниях, которыми бредили все при дворе Брана! Бранко заинтересовался… И, когда пришло известие о том, что стая — разгромлена и перебита, а предводительница (девка! — волколюдица, оборотень, нежить — как только не говорили о ней!) — предводительница ранена и взята в плен, и скоро прибудет в Гелон (в клетке и в цепях, конечно же!), и для нее готовы уже подвал и ошейник, и заготавливают смолу и дрова, чтобы сжечь эту ведьму — когда все эти известия дошли до княжича, он просто не мог оставаться дальше в полумраке покоев, он вышел в мир… Чтобы спуститься в подвал и взглянуть на нее!
Он никогда не забудет, как впервые увидел Фрерону.
Дверь распахнулась со скрипом, и вперед него в камеру вошли два стражника с факелами, словно боялись, что ведьма сумела как-то освободиться и может броситься на княжича из темноты… Потом он использует этот суеверный страх, чтобы помочь Фрероне! А в тот момент… Она сидела в дальнем углу, высокая и тонкая, как ветла. Грязные волосы какого-то серого волчьего цвета рассыпались по плечам, наполовину закрывали лицо, и из-под этих волос, из ледяной тьмы подвала сверкнули на него раскосые, золотистые волчьи глаза! Жутко светящиеся глаза на истомленном, прозрачном лице, и вдруг показалось княжичу, что это не волколюдица-ведьма, а та, единственная, обожаемая, навеки ушедшая смотрит на него из темноты, закованая в цепи, с шипастым ошейником на нежной шее! Он не верил глазам своим, но сходство было столь велико, что сердце рванулось радостью — она вернулась! — а потом его вновь придавило горе, и он, задыхаясь от боли, поспешил уйти… Он ненавидел сейчас эту женщину в подвале! За то, что она, эта нелюдь, осмелилась принять милый, любимый, святой для него образ мамочки!
А после, ночью, Бранко все не мог заснуть, разметавшись на жаркой кровати, вспоминая мертвящий холод и беспросветную тьму подвала, где осталась она… И — не выдержал! — вытащил из сундука меховое одеяло, пошел вниз, к ней. Стражники пропустили его молча, не осмеливались спрашивать не о чем.
Бранко завернул озябшую девушку в одеяло — она уже так исстрадалась, что не осмеливалась протестовать — и потом, когда он обнаружил кровь на своих пальцах и обломок стрелы, засевший в ее плече… Он снова поднялся наверх, взял баночку с целебным бальзамом, приготовленный еще мамочкой, спустился, вытащил стрелу из ее плеча, и снова она не противилась, только вздрагивала и постанывала, когда он втирал в рану бальзам. По его приказу Изок принес пленнице горячего вина с пряностями. Князю никто не донес… Не осмелились! И по сей день молчат! Боятся… Княжичу-то ничего не будет, а с них-то головы запросто снимут.
Была ли уже тогда любовь? Нет, вряд ли… Просто — необоримое желание снова и снова видеть ее, вглядываться в черты лица, вспоминая те, другие, бесконечно любимые черты, навеки сокрытые в землю. Потом пришло восхищенье — такая храбрая, такая гордая! И — нежность — она так слаба и беззащитна!
Изок помог княжичу выкрасть пленницу — практически накануне казни! Они увезли ее к Великому Лесу… И там, на кромке, прощаясь, княжич вдруг ощутил невыносимую тоску от мысли, что и ее потеряет навеки.
И тогда он сказал: «Я люблю тебя!»
А она ответила: «Я старше тебя. Я некрасива. Я выше тебя ростом. И я много лет люблю другого… А он не хочет меня замечать!»
Но княжич снова сказал: «Я люблю тебя! А остальное все не имеет значенья… Только приди сюда в следующее полнолунье! Дай мне хоть раз еще на тебя наглядеться!»
И тогда она улыбнулась. Впервые видел Бранко ее улыбку! И обещала придти…
Она не знал тогда, что она — княжна, что равна ему по рождению. Он даже имени ее не знал! Все это пришло позже… И настоящая любовь — тоже… Они встречались дважды в месяц, в самую светлую и в самую темную ночь. Они говорили… И Фрерона показала княжичу Лес и рассказала о жизни лесных людей, и тогда Бранко понял, что не в войне, а в мире с ними — благо да Будинеи!
А князь Бран радовался, что сын его становится мужчиной, что Бранко полюбил мужские забавы — ходит на охоту на Большое Болото, и каждый раз стремится оторваться от свиты, и в сопровождении одного лишь приближенного, сотника Изка, ходит на кромку Леса, стреляет пушного зверя! Князь Бран и помыслить не мог о том, чем были на самом деле эти прогулки! Ведь княжич лук-то в руках держать не умел, а уж такого, чтобы ловкую зверушку подстрелить… Но князь Бран верил в то, что что верить хотелось. Он только поощрял походы на Большое Болото!
…Княжич Бранко стоял у открытого окна и любовался на полную луну. Впрочем, совершенно полной она была вчера, а сегодня — легкая, почти незаметная глазу тень туманила край луны… Еще совсем нескоро та самая темная ночь, но уже через день-два он устроит охоту, ему необходимо видеть Фрерону… Рассказать ей, что покушение не удалось! И поведать ей свой новый план.
Ронан несказанно удивился известию о том, что хлипкий княжич Бранко — оказывается, заядлый охотник! Да еще уходит в самые опасные места трясины в сопровождении одного лишь приближенного… В отличии от князя Брана, Ронан сразу же заподозрил княжича во всех смертных грехах, а прежде всего — в сговоре с волколюдами. И эти прогулки на болото…
- Древние Боги - Дмитрий Русинов - Героическая фантастика
- Легенда о Вороне и Лотосе - Ли Марибель - Героическая фантастика
- За Черной рекой [= По ту сторону Черной реки] - Роберт Говард - Героическая фантастика
- Третья сила – I - Елена Владимировна Архипова - Героическая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Сокол. Трилогия - Андрей Посняков - Героическая фантастика
- Неведомый - Анна Аскельд - Героическая фантастика / Русское фэнтези
- Вдоль берега Стикса - Евгений Луковцев - Героическая фантастика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Легенды девяти миров. Восхождение - Дарья Владимировна Зубкова - Героическая фантастика / Любовно-фантастические романы / Мифы. Легенды. Эпос
- Зрелость. Автобиография… почти. Книга пятая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон» - Илья Андреевич Беляев - Боевая фантастика / Героическая фантастика
- Две короны - Кэтрин Веббер - Героическая фантастика / Любовно-фантастические романы / Фэнтези