Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иван смотрит на деяния мои странные, а в очах улыбка. Что делаю – знать не знает, но верит. Как не любить царевича?
Заиграли гусли-самогуды, запела дудочка-краса, вышла я, раскрасавица, на середину горницы – ручками всплеснула, ножкой топнула и пальчиком тонким мужа маню-призываю. Ванятка очами сверкнул да пошел ко мне. Плавно пошел, по-кошачьи, словно дядька мой, Велес, оборотнем прозванный. Повернулся на носках и глянул мне в глаза – тут-то я и пропала окончательно в этих колдовских омутах…
Ох, и краса Василиса – глаз не нарадуется. Долгий волос снежный, глаза серебряные в пол лица, стан как у березки гибкой, груди как яблочки наливные. А уж движется, как пава! Иван-царевич с ней рядом словно зверь заморский, тигром называемый. Горят очи у обоих, нежность так и плещется, даже трудно рядом устоять. А уж как стали танцевать молодые, так гости и ахнули.
Мягкие движения у царевича, плавные. Не танцует он – живет. Мелькает коса огненная и зелень глаз, пальцы тонкие гладят воздух возле молодой супруги… а она и довольна. Вьется вокруг как цвет-огонек, улыбкой сладкой так и манит. Даже гости очарованы дочкой кощеевой, куда уж Ивану от нее глаз отвесть…
Всплеснула жена молодая рукой белой – брызнуло озеро на пол, растеклось гладью. Камыши зашумели, заплескались рыбешки серебристые. Взмахнула другой – полетели белые лебеди, запели песню нежную, закружились рядом. Одна лебедушка даже к трону подлетела… и царя ущипнула за место причинное, охальница. Не портить ему, горемычному, девок молодых недельку-другую…
Родичи новые на пиру бражничают, девок красных соблазняют… Смотрит Иван на жену молодую – не нарадуется. Хороша Василиса, как солнышко весеннее. Улыбка у ней – цвета краше. И умница, и красавица… ан как снова лягухой зеленой обернется? Неужто и впрямь, Кощей суженую заколдовал?
Как отвернулась Василиса – Иван за порог в свою горницу, будто тянет его что туда. Огляделся, наставления волхвовы вспоминая, да и приметил – вот она, кожа лягушачья. Схватил её, постылую, да и в огонь!
Повалил дым густой с очага, заволокло все вокруг, засмердело. Челядь всполошилась, набежала – что горит, чего тушить? Гости царевы панику развели – вдруг добро горит, пропадает? А жена молодая, как чуяла, на пороге горницы тотчас объявилась…
Сижу я на пиру великом, костерю кощеичей, а глазами Ванятку выискиваю. Куда подевался мой ненаглядный? Ростом он высок, в плечах широк, волосы рыжие – заметный. Ан не видеть ладо моего… Уж не случилось бы чего с моим венчанным… Царь рядом прибаутки бает, ладошку к месту причинному, лебедем защипленному, прикладывает. Царевичи наспех жененные с мордами кислыми сидят, на женушек поглядывают. А вот послы заграничные всполошились чего-то… Гарью потянуло – шкурой паленой. Да противно как…
Забилось сердечко мое, заколотилось в груди, как голубка в силки пойманная. Ох, почуяло беду неминучую…
Стрелой метнулась я в горницу Ваняткину, да не поспела к сроку. Догорала в очаге шкурка лягушачья, верными прислужниками из леса захваченная да назад принесенная. И Ванятка рядом улыбчивый… Радуйся, говорит, Василисушка, не ходить тебе боле в рабстве постылом. Ой, дурень мой, дурень… И ведь как лучше хотел…
Почуяла я, как тело мое белое ветер по крупицам уносит, к дому отцовскому ворочает. Только и успела, что крикнуть: ищи меня в Царстве Кощеевом… А дома уж слезами горькими залилась. И не надо мне слов маменькиных, что найдет, коли любит, и о том, что дороже доставшееся пуще ока ценят…
Наставляли Ивана Царевича ночью глубокой близнецы-кощеичи. Баяли про лес непроходимый, про людей-оборотней, про смерть в яйце… Коня дали справного, меч на крепость проверили да и благословили в путь-дорогу замест отца – царь-батюшка уже почивать изволили.
– Ну что, брат, думаешь, доедет? – подмигнул один, глядя вслед удаляющемуся Ивану.
– Он на нее как кот на крынку сливок глядел, – ухмыльнулся другой, – доедет вестимо.
– Спорим?
***
Как оборвался звук последний, да затих боян, началось в народе брожение великое.
– Доедет! – кричали одни.
– Не доедет, в пути пропадет! – отвечали другие.
Слово за слово, да закипела кровушка молодецкая, заплясали кулаки по плечикам да кой-где и по зубам… Гусляр поглядел лукаво, Марью за стан тонкий подхватил, да и на двор украткой вынес.
– И зачем ты, девица красная, ягод сонных мне в пиво надавила? – сверкнул он улыбкой белозубой, ставя ту перед собой.
Зарделась внучка ведьмина, да разве вечером разглядишь? Понравился ей парень приезжий да сказки его.
– Хотела, чтобы остался гость подольше, еще немного побаял, – несмело начала она.
– А коли позову с собою, пойдешь? – внезапно посерьезнев, молвил сказочник.
– Я даже как звать тебя – не знаю, – растерялась Марья.
Вдохнув вечерний воздух, парень пригладил волосы ладонью.
– Кот-Баюн я, Бабы Яги прислужник. Зелья оборотного напился, да вышел к честному люду былины рассказать, чтобы не только злыми сказками земля полнилась.
– А почему в село наше, а не соседнее?
– Есть тут девица одна ладная, умом да красой не обиженная, – снова улыбнулся он.
– Боязно
- Золотые ручки (СИ) - Екатерина Морозова - Короткие любовные романы
- Марья Лусьева - Александр Амфитеатров - Прочее
- Про Ленивую и Радивую - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Сказка / Прочее
- Девки на станции - Дмитрий Данилов - Прочее
- Беглая Богиня Нихона, или Сказка для больших девочек №6 - Марья Димина - Короткие любовные романы / Любовно-фантастические романы
- Хозяйка тайги. Сказки сибирских лесов - Елена Жданова - Прочее
- Сонные сказки - Алена Сергеевна Скорикова - Воспитание детей, педагогика / Прочее
- Сказка о коте Свистуне - Amatheos Davideus - Прочее
- Скиталец: Страшные сказки - Анастасия Князь - Прочее / Фэнтези
- Честная игра - Кэтти Уильямс - Короткие любовные романы