Он одарил ее еще одной милой улыбкой и исчез.
Розмари постояла еще минутку, давая дыханию успокоиться. Нельзя сказать, что она поступает разумно. Может, лучше отказаться? Сказать, что передумала? Но ей не хотелось, чтобы он заподозрил, как неуютно она чувствует себя в его присутствии. Хорошо бы научиться вести себя, как он с отвлеченной любезностью и вежливым равнодушием. А она только и делает, что шарахается от него, как напуганный кролик. Или дерзит.
В конце концов, от купания в бассейне еще никто не умирал, пожала плечами Розмари и отправилась переодеваться.
Алекс уже был в воде. Чувствуя себя страшно неловко, Розмари сбросила халат. Он никогда не видел ее обнаженной! А в черном закрытом купальнике — это все равно что вообще без одежды! Она поспешно спустилась в воду.
Но в воде, разрезая водную гладь размеренным кролем, она ощутила настоящее блаженство! Алекс пристроился рядом и плыл с ней бок о бок, но не пытался ее обогнать, а напротив, сдерживал свое мощное продвижение. И она не возражала.
Наконец, радостно отфыркиваясь, она причалила к лестнице.
— Ух, здорово! — только и смогла она сказать.
Алекс отбросил со лба мокрые пряди.
— А я, как только вернулся из города, первым делом пошел сюда. Думал, ты уже плаваешь. Как это ты столько времени отказывалась от такого удовольствия!
— Да я не скучала! — улыбнулась Розмари. Бродила по дому. Он чудесный. Очень старый, наверное?
— Основная часть — да. Сюда наведывался еще Генрих V со своими вассалами, но дом устоял. Потом он пережил революцию, обе мировые войны, хотя в нем побывали не только немцы, но и союзники. Бабушка очень любит про все это рассказывать. Она ведь участвовала в Сопротивлении, а была тогда совсем девчонкой. Ей есть что рассказать.
Розмари прищурилась, вспоминая уложенную строгими прядями прическу, прямую спину, элегантный, но простой костюм.
— А я, наверное, не смогла бы. Я трусиха.
— Ты только что вышла замуж за совершенно чужого человека. Многим такой поступок показался бы верхом храбрости, — мягко напомнил Алекс.
— Скорее, верхом безумия, — фыркнула Розмари. — И потом, это же не настоящий брак.
— Спасибо за напоминание, — с ледяной вежливостью наклонил голову Алекс. — Оно было лишним. Я не забываю.
Между ними словно пролегла враждебная граница. Повисло молчание. Наконец Алекс одним грациозным движением подтянулся, вышел из воды и стал вытираться.
— Скоро обед, — тусклым голосом сказал он, не оборачиваясь. — Мадам Дюруа не любит, когда опаздывают.
Розмари словно завороженная следила за свободными движениями стройного поджарого тела. Потом медленно поплыла к другому концу бассейна, где она оставила свои вещи.
Отныне она будет ходить купаться одна, без Алекса. Это безопаснее.
Минуты складывались в часы, а часы — в дни, и Розмари перестала дичиться. Она никогда бы в этом не созналась, но она даже начала получать удовольствие от своего отпуска.
Правда, Алекса большей частью не было дома. Но Розмари стала вдруг поглядывать на часы, машинально отмечая время до его приезда, прислушивалась к голосам в холле, к звуку шагов на лестнице. Она никогда не позволяла себе интересоваться, где он пропадал, и делала вид, что не замечает его опозданий. Он же, в свою очередь, никогда не рассказывал ей, где бывает, и никак не объяснял задержки.
Розмари не сдержала своего обещания и каждый день перед обедом шла с Алексом купаться. Этот ритуал вошел в ее жизнь, она ждала купаний с нетерпением и удовольствием.
На пятый день Алекс сообщил, что у него дела в банке, и пригласил ее в город за компанию. Она ответила согласием.
Алекс оставил машину у церкви на окраине городка и повел ее к центру города по лабиринту извилистых улочек.
Базарная площадь была полна людей. Разноцветная толпа галдела и суетливо двигалась. После тихого уединения старого дома движение и суета захватили Розмари.
— Банк в той стороне, — сообщил Алекс. — Я недолго.
— А где я тебя найду? — забеспокоилась Розмари. Она плохо ориентировалась в незнакомом месте.
— Я сам тебя найду, — кратко ответил он.
— В такой толпе? — усомнилась Розмари.
— Где бы ты ни была.
Он легонько коснулся пальцами ее щеки, но от его прикосновения кровь быстрее побежала по ее жилам. Она сразу поверила: то, что он сказал — правда.
Она не сводила взгляда с его высокой стройной фигуры, пока он не скрылся в толпе. А потом повернулась и пошла, не выбирая направления, подчиняясь движению толпы.
На базарной площади можно было купить все, что душе угодно — начиная с кастрюль и сковородок и заканчивая кустарными украшениями.
Здесь можно за час полностью обставить дом, изумлялась Розмари. Солнце припекало не на шутку, и Розмари купила льняную широкополую шляпу. Бесцельно блуждая, она добралась до продуктовых рядов.
Что-то кольнуло в сердце, когда она остановилась рядом с молодой парой. Явно молодожены, они ходили от торговца к торговцу, взявшись за руки, улыбаясь друг другу и почти не обращая внимания на румяные помидоры, пучки белобокой редиски и свежие связки лука. Как приятно, наверное, подумала Розмари, выбирать вместе продукты, обсуждать, что приготовить на ужин, а что на обед. А потом вместе стряпать, поминутно обмениваясь поцелуями, а затем ужинать с бутылочкой местного вина…
Она вздохнула. Если бы они с Алексом встретились при других обстоятельствах, если бы ей не навязали этого нелепого союза, тогда она, возможно, тоже с радостью готовила бы для него обед. И делила бы с ним постель.
Ее рука непроизвольно дотронулась до щеки, до того места, которого коснулись его пальцы. Она тут же отдернула руку и засунула ее в карман.
В задумчивости она брела по рядам, щурясь от солнца, пока не натолкнулась на какого-то прохожего. Хотела было извиниться, но тут прохожий обхватил ее за плечи и она услышала:
— Я же говорил, что найду тебя.
— Ой, а я тебя не заметила!
— И не услышала, — улыбнулся Алекс. — Я несколько раз тебя окликал.
— Я, наверное, задумалась.
— Надеюсь, мысли были приятные.
— Довольно приятные, — улыбнулась Розмари. — Кулинарные.
Он удивленно приподнял брови.
— Очень верное направление мыслей для французской хозяйки!
— Какой же ты француз! — засмеялась Розмари.
— Самый настоящий!
Он задрал нос и изобразил характерное движение плечом — такой жест она замечала у многих мужчин на площади. И немедленно в его облике проявилось что-то неуловимо галльское!
— Шляпа очень милая. Тебе идет. Надеюсь, она непромокаемая, потому что надвигается дождь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
