Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я подошла к дырке в изношенном полу и задумчиво посмотрела на хворост. Поблизости на гвозде висит глиняный кувшин, под ним – щетка с короткой ручкой. Щеткой явно недавно пользовались, а пол чисто подметен… Интересно, давно ли пользовались кувшином? А если перевернуть его вверх дном, будет ли там все еще на дне несколько капель воды?.. Невозможно проверить. София уже наверху лестницы, и Фрэнсис поднимается. Я быстро повернулась. "Фрэнсис, это великолепно, это словно Библия Гомера или что-то в этом роде. Поднимай наверх камеру, здесь много света! —
Затем весело, Софии: – Я так рада, что мы это увидели. Знаете, в Англии ничего подобного нет, то есть, полагаю, там все еще есть ветряные мельницы, но я никогда не заходила ни в одну. Можно сестре поснимать? Ничего, если мы откроем другое окно?"
Я продолжала болтать, обращаясь к ней так обескураживающе, как только умела. В конце концов, это может только вызвать раздражение: я вчера уже произвела впечатление невоспитанного человека, любящего вмешиваться в чужие дела, и если развитие этого качества поможет раздобыть то, что я хочу, можно считать, что моя репутация погибла для благого дела.
Фрэнсис быстро поднялась, восклицая от удовольствия. София, несколько расслабившись от ее невинного интереса, почти с охотой двинулась открывать окно и начала объяснять работу жерновов. Я перевела ее слова, задала еще несколько безобидных вопросов, а затем, когда Фрэнсис приготовилась к съемке и принялась уговаривать Софию изобразить несколько движений с рычагом и желобом для зерна, я их незаметно оставила – о, как небрежно! – и снова спустилась вниз.
И увидела то, что искала. Точно. София умело убрала все, и, тем не менее, недостаточно тщательно. Я сама недавно делала ту же работу в пастушьей избушке, и мои глаза знали, как искать следы. Никто не угадал бы, что до недавнего времени пленника держали в мельнице. Но я знала, что искать. Хворост вверху на полу разворошен и сложен, но на нем кто-то лежал. София мела пол, но недооценила сгнившие доски. Некоторые частицы должно быть упали сквозь щели вниз… Да, я права. На досках под дыркой валяются несколько кусочков сломанного хвороста и грязных веточек с листьями. Само по себе это ничего не значит, но среди них есть крошки хлеба. Такую крошку я видела у мыши в зубах. И еще есть кусочки, пока не украденной пищи, которые без мыши и обостренного подозрением зрения я бы никогда не заметила.
Никогда бы не подумала, что обрадуюсь необходимости ждать Фрэнсис, пока она снимает фильм. Сейчас я слышала, что она разговаривает с Софией, предположительно с некоторым успехом, и много смеется. София, без сомнения, чувствовала себя в безопасности и немного отходила. В ограниченном пространстве жужжание камеры звучало громко. Я вспомнила о витке веревки рядом с мешками с зерном. Если у вас есть пленник, по-видимому, вы его свяжете. Нужно осмотреть веревку. Они все еще заняты камерой, и даже если бы спустились, я буду предупреждена заранее: они не могут видеть меня, пока не спустятся наполовину лестницы. Я нагнулась над веревкой.
Первое, что я увидела, это кровь.
Полагаю, я даже ждала этого. Но между рассудочными ожиданиями и реакцией на действительный факт огромная разница. Думаю, меня спасла необходимость спешить и таиться. Каким-то образом удалось сохранить спокойствие и рассмотреть ее более тщательно.
Крови было очень мало. Только что-то вроде подтека, который может образоваться, когда человек со связанными запястьями пытается бороться. Легкие пятна появлялись с промежутками на одной из веревок, возможно, когда веревкой обвязывали запястья. Почему-то я мяла в руках витки, стараясь найти концы веревки. Они не были потерты или порваны.
Я положила все на место и наткнулась взглядом на хозяйственную сумку Софии, которая стояла поблизости. Даже без секундных угрызений совести я широко ее открыла и заглянула внутрь.
Немного вещей. Узелок выцветшей красно-зеленой скатерти, которую я видела у нее в доме, скомканная газета с жировыми пятнами и другая полоска скатерти, сильно испачканная и влажная. Я развернула скатерть. Ничего, кроме крошек. В газете тоже. Следы на ней, должно быть, оставлены жиром или маслом. Она приносила еду, завернутую в газету, а затем завязывала в скатерть. Другой кусок ткани, смятый складками. Выглядит так, словно его жевали… Все так, конечно. Едва ли мальчика оставили здесь просто связанным. Засунули ему в рот кляп. Я бросила тряпку в сумку дрожащими руками, затолкала следом за ней другие вещи и выпрямилась.
Тогда все так, как я и думала. Колин был здесь. И исчез. Неповрежденная веревка говорила о многом. Он не сбежал. Нет следов, что ее перепилили. Веревку развязали, аккуратно смотали, очевидно, это сделала София, когда убирала кляп, ложе и следы пищи.
Но если Колин жив… Мой мозг работал почти вхолостую, но болезненно настойчиво. Если Колин все еще у них, живой, тогда, конечно, он был бы связан? Если веревка здесь, сброшенная, разве это не значит, что его отпустили добровольно, и что сейчас он ищет Марка?
Я бессознательно уставилась на груду вещей у стены. Вдруг мои глаза судорожно заметили почти с физической болью вещь, на которую пристально смотрели, но не видели. Возле веревки. Лопата. Как только я увидела ее, уже больше ничего не могла видеть. Старая лопата с сильно износившейся ручкой, но штык сияет. Видно, что ею недавно пользовались, поэтому он выглядит, как новый. На нем все еще земля. Часть ее высохла и осыпалась и лежит маленькими комочками на полу. Лопатой пользовались очень недавно и копали глубоко. Копали не сухую пыльную почву, а глубокую влажную, которая прилипает…
Затем я закрыла глаза, чтобы не смотреть на нее, стараясь избавиться от образа, который у меня мысленно вырисовывался. Кто-то копал. Хорошо. Это назначение лопаты, не так ли? Поля нужно возделывать, правда же? Это ничего не значит. Любой мог пользоваться ею для очень многих целей. Должно быть, София выкапывала овощи, или Джозеф, или Стратос…
И сейчас картина, несущественная, не запомнившаяся до этого момента, полностью вырисовалась – вчерашние спокойные поля. Пастушок. Одинокий мужчина копает за плантацией сахарного тростника, за мельницей. Это широкоплечий мужчина с красным платком вокруг шеи. Он меня не заметил, и я тоже. Но сейчас, в мыслях, я отчетливо видела его. Спустя какое-то время он закончил работу и спустился к дому Софии, чтобы сказать ей, что работа закончена, и она может идти к мельнице, чтобы убираться. И мы встретились.
С трудом я выбралась на воздух. На ирисах сверкало бриллиантовое солнце, и зеленовато-желтая бабочка что-то искала в пурпурных лепестках. Моя ладонь так тесно прижалась к губам, что зубы причинили мне боль. «Придется сказать Марку», – сказала я себе искусанными губами.
Глава 13
Ah!if you see thepurple shoon,
The haselcrooks, the lad's brown hair,
The goat-skin wrpped about his arm,
Fellhim that 1 am waiting…
Wilde: Endymion«Никола, Ники, дорогая, что это?» – «Все в порядке. Подожди минутку, и все».
«Я знала, что было что-то. Послушай, можно здесь посидеть. Не спеши». Мы достигли храма над лимонной рощей. Поля исчезли. Ветряная мельница превратилась в белое сверкание между деревьев. Не помню, как я туда добралась: как-то я? должно быть, вежливо, оставила Софию, как-то подождала, пока они обменивались с Фрэнсис прощальными вежливыми словами, как-то слепо направилась между деревьями, остановилась у храма и молча уставилась на кузину. «Вот, – сказала она, – закури».
Резкий запах спички что-то напомнил, смешался с запахом вербены и лаванды. Я дотронулась до багровых цветов, сорвала их грубо и бросила сорванные головки. Но запах стал еще резче на ладони. Я вытерла руку о юбку и заговорила, глядя в землю. «Они убили Колина. Ты права. И закопали… возле мельницы».
Тишина. Несколько муравьев сновали и исследовали упавшие цветы. «Но, – голос ее был отсутствующим, – откуда ты знаешь? Видела что-то? – Я кивнула. – Понимаю. Мельница. Да, а почему нет? Ну, расскажи».
Когда я закончила, она долго молчала и курила. Резко тряхнула головой, словно смахивая жалящее насекомое. «Эта милая женщина? Не могу поверить. Это чудовищно».
«Ты не видела, как Марк лежал в грязи с раной от пули. Это правда, Колин мертв. И сейчас придется сказать об этом Марку. Можно призвать полицию, только теперь слишком поздно. – Я с волнением повернулась к ней. – Ты говоришь, догадывалась, что что-то случилось? Ты имеешь в виду, что по мне было заметно? София могла понять, что я что-то знаю?»
«Не думаю. Я сама не была уверена, хотя довольно хорошо тебя знаю. Ну а если и догадалась, то что? Она не может знать, что на тебя вдруг нашло. И ничего не бросалось в глаза, если только нарочно не присматриваться».
«Все дело в мыши. Если бы не мышь с остатками хлеба, я бы никогда ничего не обнаружила. Я задумалась о хворосте, но мне и не пришло бы в голову охотиться за крошками или смотреть на веревку».
- Мой брат Михаэль - Мэри Стюарт - Детектив
- С/С том 11. Гриф - птица терпеливая. Невинный убийца. Лишний козырь в рукаве - Джеймс Чейз - Детектив
- Мерцание во тьме - Стейси Уиллингхэм - Детектив
- Зеленое море, красная рыба, черная икра - Леонид Словин - Детектив
- 8–9–8 - Виктория Платова - Детектив
- Белые мыши - Николас Блинкоу - Детектив
- Четвертый К. - Марио Пьюзо - Детектив
- Криминальные сливки - Марина Серова - Детектив
- Склеп для живых - Марина Серова - Детектив
- Кофе с молоком - Лана Балашина - Детектив