…Почти три года назад Кравченко впервые увидел Володю. Парень тогда был новичком в отряде. Прибился недавно. В первые же дни войны ранило. Долго несли его товарищи на восток, пытались догнать своих. Володе становилось все хуже и хуже. Решили оставить его в каком‑то глухом селе на попечение одной старушки. Она выхаживала Володю, как могла: прятала от карателей, когда те приезжали в село. Стало парню как будто лучше, рану затянуло.

Подниматься начал Володя, ночью выходил подышать воздухом. Вдруг новая беда. Да какая! Тиф. Подобралась хворь к солдату, опять свалила. И снова старушка не знала покоя. И снова выкарабкался солдат. Выжил, хоть и врачей поблизости не было. Едва стал на ноги, собрался уходить.

— Куда же ты, сердешный… — причитала старуха. — Погляди, шатает тебя.

— Не волнуйтесь, мамаша. Спасибо вам за все.

— Помрешь ты один в лесу‑то. Остался бы на недельку.

— Нет. Пойду. Некогда отлеживаться. Война… Сама ведь понимаешь. И немец куда дошел — неизвестно. Не могу я тут…

И он ушел. Не шел — ковылял, опираясь на палку. Встретил бы кто из своих, не узнали бы они Володьку Бондаренко в этом изможденном человеке.

Партизаны нашли его недалеко от своего лагеря. Он уже не шел и уже не полз. Думали, что мертвый. Склонился кто-то над ним, приложил ухо к груди и услышал, как бьется Володькино сердце. Притащили в землянку, стали лечить.

Так стал Владимир Бондаренко партизаном. Не сразу, конечно, стал. Ослаб сильно. Но обузой быть не хотел и вскоре начал помогать кое в чем товарищам. До войны в армии был Володя поваром. Пока было мирное время ничего плохого в этой профессии он не видел, а теперь воспринимал ее, как насмешку. Люди под пули идут, а ты знай себе кашу стряпай. Короче говоря, так получилось, что не сошелся Бондаренко со своей профессией характерами. С первого военного утра стало это ясно. В партизанском лагере пришлось, однако, вспоминать кулинарные познания. На иное просто сил не было.

Тут в лагере и встретил Володю Бондаренко Федор Иосифович Кравченко. Часто беседовали они вечерами или просто молчали вместе. Было о чем в то время помолчать. Начиналась весна сорок второго года. Фашисты рвались на восток.

Тем временем собрался Кравченко со своей группой в путь. Володя уже успел привязаться к нему. Было что‑то в нем, чего в других он не замечал. Душевность или теплота особая. Трудно найти тут верное слово. Боялся Бондаренко расставания и завидовал разведчикам. Шли они на настоящее боевое дело, опасное и важное. Шли выполнять задание Москвы на участок железной дороги Гомель — Брянск.

Вечером пришел Володя в землянку к москвичам прощаться. Он и вообще‑то был не слишком разговорчивый, а в этот вечер, должно быть, и вовсе не проронил бы ни слова, если бы Кравченко не спросил:

— Мрачный ты сегодня, Володя. Здоровье опять шалит, да?

— Нет, здоровье в порядке… Да вот спросить у вас хочу…

— Спрашивай.

— С вами бы ушел. Возьмете?

— А отчего ж не взять? Взять можно. Только трудно там будет, тут поспокойнее. Окрепнешь, вот тогда бы…

— Фашистов бить хочу. Возьмите.

— Ну, раз так, пойдем.

И они ушли, вместе. Три десятка партизан отправились выполнять задание.

Не так‑то легко было выполнить то задание. Рация принимала вроде неплохо, а вот с передачей что‑то не клеилось. Ни разу не поймал радист подтверждения, что сведения, переданные на Большую землю, получены. Но что бы там ни было, едва вышли к железной дороге, начали действовать. Облазили все окрестные станции, деревушки, нашли верных людей и вскоре были уже в курсе всех событий.

Прошло немного времени, и Володя Бондаренко переквалифицировался из повара в подрывника. Первую мину он заложил на подходе к станции Закопытье. Дебют получился неплохой. Состав разорвался пополам. Позже были взрывы еще удачнее.

…Бондаренко лежал в зарослях кустарника. До полотна железной дороги — метров тридцать. Мину нужно заложить прямо на глазах у машиниста, когда поезд подойдет так близко, что затормозить уже невозможно. Раньше минировать нельзя. Вдруг объявится какая‑нибудь захудалая дрезина — зря взрывчатку потратишь, и шум лишний ни к чему.

Но вот рявкнул за лесом гудок. Значит, идет эшелон, о котором разведчики узнали накануне, везет технику и солдат из Германии на фронт.

Володя выскочил на насыпь, не закапывая, поставил к рельсе заряд, вставил взрыватель. А паровоз уже чуть ли не в ухо пыхтит. Три немецких автоматчика на передке. Так опешили, что даже не стреляют.

— Назад! Быстрее! — это голос командира.

Бондаренко — опрометью к кустарнику. Не добежал.

Сзади грохнуло. Упал. Ничего, как будто не задело. Только после взрыва навалилась на парня мертвая тишина. Оглушило крепко. Но глаза‑то видят. А посмотреть есть на что. Паровозик лежит под насыпью, вагончики лезут друг на друга — зрелище для начинающего подрывника роскошное!

Фашисты, успевшие выскочить из вагонов, открыли стрельбу. Автоматных очередей Володя не слышал, только видел, как запрыгали у насыпи огненные точки. Кто‑то дернул за рукав: мол, пошли, хватит любоваться. Бондаренко побежал вслед за товарищами в лес.

Хороший был взрыв!

Враги заволновались. И после того, как полтора десятка поездов, отклонившись от немецкого расписания, пошли по расписанию партизанскому — под откос, началась педантичная проческа леса. Но как раз педантизм и подвел фашистов. На каждый день у них был намечен определенный квадрат, и каждый день партизаны знали — какой именно. Разведка работала четко. Лагерь почти каждый день перекочевывал на новое место.

Партизан найти не удалось, взрывы прекратились. Гитлеровцы были так уверены, что избавились от неугомонных соседей, что два оберста решили даже поохотиться в тех лесах, что прочесали их солдаты. Знатная была охота — два десятка уток. Домой оба оберста не вернулись. Партизанам достались два отличных охотничьих ружья. А из тех уток Володя состряпал потрясающий прощальный ужин. Отряд отправлялся в путь, чтобы влиться в соединение Алексея Федоровича Федорова.

Ехали, как всегда, на подводах. Днем отдыхали в лесу. Как только начинало смеркаться, продолжали свое опасное путешествие. Володя старался все время быть с Кравченко. Сначала кое‑кто посмеивался над этой его привязанностью, но вскоре привыкли. И Федор Иосифович уже не удивлялся, если обнаруживал, что у него вдруг оказывалась заштопанной рубаха или выстиранными портянки. По настоянию Володи в отряде кухарили все по очереди, но для Кравченко, страдавшего язвой желудка, за обедом подавались диетические блюда, сделанные явно рукой специалиста. И никто уже в отряде словно не замечал этой трогательной детали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 193

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Люди легенд. Выпуск первый - В. Павлов бесплатно.

Похожие на Люди легенд. Выпуск первый - В. Павлов книги

И.П.Павлов PRO ET CONTRA - Иван Павлов - Биографии и Мемуары
Я умею прыгать через лужи. Это трава. В сердце моем - Алан Маршалл - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
Танки и люди. Дневник главного конструктора - Александр Морозов - Биографии и Мемуары
Я дрался на «Тигре». Немецкие танкисты рассказывают - Артем Драбкин - Биографии и Мемуары
От солдата до генерала: воспоминания о войне - Академия исторических наук - Биографии и Мемуары
Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне: Воспоминания и документы - Павел Полян - Биографии и Мемуары
Морской Чёрт - Феликс Люкнер - Биографии и Мемуары
Петр Великий и его время - Виктор Иванович Буганов - Биографии и Мемуары / История
Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка - Биографии и Мемуары

Оставить комментарий