в плачевном состоянии. Его сильно ранили, поэтому добиться от него подробностей об инциденте не удалось. До самого вечера лекари боролись за его жизнь и одержали победу в этой небольшой схватке со смертью. Конечно же, первой к пришедшему в себя вояке бросилась правительница. Она трясла его, словно куклу, пытаясь узнать, был ли жив её сыночек, когда солдата отправили прочь с поля боя, чтобы поставить правителя в известность и привести помощь.
Тот ответил утвердительно и потерял сознание. Я немного знала о военном деле, но, судя по тому, что после стольких часов помощь отряду принца так и не отправили, никакого опыта ведения боевых действий у Его Величества не было.
Во всеобщей суматохе обо мне забыли, и мне оставалось лишь молча беспокоиться за тех, кто, возможно, был ранен или вовсе убит, не имея возможности поделиться с кем-нибудь своими переживаниями.
Когда солнце уже совсем село, меня вдруг осенило. Браслет. Моё брачное украшение всё ещё крепко застёгнуто у меня на запястье, а это означало лишь одно: мой супруг жив и здоров.
Сама не знаю зачем, но я поделилась этой информацией со свекровью, и та, не помня себя от радости, бросилась меня обнимать. Меня это не обрадовало, так как совсем скоро она начала чуть ли не каждые две-три минуты спрашивать у меня, не изменилась ли температура браслета. Стоило побрякушке стать холоднее, это означало бы ранение или серьёзную болезнь её сына.
Заразившись нервозностью свекрови, я и сама стала постоянно прислушиваться к своим ощущениям. Поэтому, когда украшение стало теплее, сразу бросилась к главным воротам. Чем горячее браслет, тем ближе должен находиться мой суженый. Филипп был рядом, я это знала, но ждала вовсе не его возвращения.
Выбежав на площадку перед главным въездом во дворец, стала напряжённо всматриваться в ночную тьму. Как назло, ни звёзд, ни луны сегодня не было видно, небо затянуло чёрными плотными тучами. Ничего хорошего это не сулило, но я гнала от себя все тревожные мысли.
И не зря. Совсем скоро заметила, что ко дворцу приближаются несколько всадников. Достигнув главных ворот, они осадили коней и спешились.
— О, моя ненаглядная жёнушка так переживала, что ждала меня прямо у порога?
Узнала голос Филиппа. Супруг подошёл ко мне и крепко обнял. Вид у него был, мягко говоря, потрепанный: ведь в копоти и саже, местами на его одежде виднелась запекшаяся кровь. Меня затошнило от одного её вида, и пришлось прикрыть рот ладонью.
Но следующие слова наследного принца заставили меня забыть о тошноте и вообще обо всём на свете.
— Я решил нашу небольшую проблему, Дафна, — сказал он тихо, склонившись к моему уху. — Менталиста больше нет, так же, как и угрозы Ипервории. Можешь забыть о нанесённом тебе оскорблении и готовиться к нашей близости. Она не заставит себя ждать.
Вокруг нас начал толпиться народ, и Филипп, наконец, выпустил меня из объятий, отправившись во дворец в сопровождении ликующих слуг. А я стояла ни жива ни мертва, понимая, что решение проблемы означало смерть того, кто успел тронуть моё сердце.
Глава 14. Западня
Дуэйн
Мне не нравилась эта затея. С самого начала был против поездки к изнеженным иперворийцам, не знавшим, как правильно держать меч, чтобы не пораниться самим или не заколоть соседа. Но брат твёрдо решил им помочь, и я прекрасно знал почему.
Не мог я оставить Люция одного. Он всегда поддерживал меня и до хрипоты спорил с отцом, когда тот отказывался предоставлять нам равные привилегии при дворе. Мы были не разлей вода, хоть и очень разные: светлый гений и тёмный убийца, не знающий, что такое жалость.
И вот мы ехали к границе Иперворийского государства в сопровождении их идиота-принца и небольшого отряда смертных солдат. Брат был собран как никогда, ведь от этой поездки зависело, насколько быстро мы разгадаем тайну странных нападений на местных диалов и уберёмся наконец из этого гадюшника. Ах да, совсем забыл, и заберём с собой его ненаглядную Дафну.
— Дуэйн, будь повнимательнее на подъезде к лесу. Что-то не нравится мне эта тишина, — обратился ко мне Люций, едва мы заметили впереди тонкий подлесок.
— Чего нам бояться, менталист? Я же с вами. Или ты думаешь, что из-за сосенок на нас бросится целая армия неприятеля? — не удержался от комментария наследник местного правителя.
Я бросил на него короткий взгляд, а после посмотрел на брата. Ничего не сказал, но Люций слегка улыбнулся, показывая, что понимает моë раздражение от этого бестолкового принца, и только развел руками: мол, не всем же быть такими воинами, как мы.
После чего уже мы с братом улыбнулись одновременно. Это особенное чувство, когда есть кто-то настолько близкий, что можно общаться друг с другом и понимать друг друга без слов.
В отличие от избалованного и явно ограниченного наследника Ипервории, мой старший брат был действительно рожден, чтобы править — мудро и справедливо. Его место на троне, но, увы, волею Пресветлых он пропадал на полях сражений, хотя войны — это точно не удел Люция. Опасности, с которыми ему приходилось сталкиваться, всегда нервировали меня, однако я хотя бы понимал их необходимость. Мы с ним бок о бок защищали нашу страну.
А здесь риск был глупым и неоправданным. Меня невероятно злило то, что Люций намеренно идёт на него, будто не понимая, что ни Ипервория, ни еë правитель с наследником, ни тем более женщина, которая предпочла выйти замуж за другого, не сопоставимы с его ценностью для Дикеи.
Наш отец был против этой поездки. Люций, кажется, впервые ослушался его воли. И теперь его еще наверняка ждёт наказание за это.
Меня тоже, но это не имело значения. Мне не привыкать к этому, да и я бы никогда не отпустил брата в другую страну одного.
— У вас погиб диал, — прервал мои размышления Люций. — А это значит, что врагу хватило сил избавиться от умелого противника. Тем более он был магом материи, как и ты. А значит, подобраться было непросто.
— Не тыкай мне, недомаг! Такие, как ты, вообще не должны занимать места на боевых постах. Но у твоей страны, видно, выбора не было. Берита много, да почти все диалы слабаки, — резко ответил ему Филипп.
Его самомнение выводило меня из себя. Принц пришпорил коня и поехал во главе отряда, оставляя нас позади.
— Вот же гад лощёный. Ни пороха не нюхал, ни рот на замке держать не умеет. Давай его проучим? — Я задал вопрос брату,
