Словно девственность у девушки, ранее тщательно оберегаемой родителями, а ныне переехавшей учиться в другой город, поселившейся в общежитие и впервые почувствовавшей полную, никем не ограниченную «Свободу».

Взамен пришло «Просветление».

Чижик чётко понял, чего он хочет, зачем это ему и как этого добиться.

Дальше – дело техники.

Короткое преследование из кухни в комнату, длительностью в восемь широко-прыгающих шагов, завершилось спиной, ногой и перераспределением кинетической энергии.

Он упал. Жалко так упал, нелепо, раскинув усечённой звёздочкой свои конечности, торчащие из-под совершенно не мужской одёжки.

«А упала она возле двери —Не красиво так, зло умерла»[40]

И разве это тот человек, который совсем недавно, не повышая голоса, не прикладывая ни какого физического усилия/насилия, смог довести двух взрослых парней до слёз?

Нет!

Это слабое, слабое, СЛАБОЕ существо! А от слабости, как от тараканов, надо жестоко избавляться. А то разбежится, расплодится, окрепнет и начнёт уже сомневаться, в том, кто в доме истинный, законный хозяин.

Ваня перевернул участкового и уселся сверху. Только сейчас он заметил, что у него в левой руке находился чугунный чайник, неизвестно как там оказавшийся. Наверно умудрился захватить его во время кухонного марафона, но при этом как-то так естественно, непринуждённо, машинально – так, что даже мозг не посчитал нужным, фокусироваться на этом действии.

Теперь же он исправился – догнал, сравнялся, обогнал.

В долю секунды, перекинув в правую руку, он смог найти применение этому нехитрому прибору с носиком и крышкой, до этого используемого лишь для кипячения воды.

Первый удар – по неопытности, вместо того, чтоб вбить литеральные и большие крыловидные хрящи вовнутрь черепной коробки, пришёлся вскользь, этим самым изменив их предполагаемое направление на «влево».

Второй удар, проложивший свой путь по уже накатанной лыжне, пришелся в аккурат туда, куда и следовало – нос, в общепризнанном понятии этого значения, больше не существовало.

Третий удар, финишировал ниже головного экватора – верхние резцы, и без того больной челюсти, с небольшим сопротивлением отделившись от дёсен, попали сначала в горло, а затем, увлекаемые последними дыхательными толчками в данном организме, переместились в пищевод, собственно там и оставшись.

Четвёртый, пятый, седьмой, десятый (с ним вышла незначительная заминка, когда носик чайника случайно зацепился за какую-то кость, из лицевого отдела), тринадцатый, пятнадцатый… Удары сыпались как из мифологического рога изобилия, по дороге теряя шелуху из цветов, плодов, богатств и т. п. За передними зубами последовали клыки и премоляры (до моляров дело так и не дошло), но, в отличие от первопроходцев, из-за уже распухшего языка, они не добрались даже дальше нёбной миндалины.

Лицо основательно вминалось внутрь.

Если бы Семён Семёнович:

а) Находился во вменяемом состоянии.

б) Смотрел бы на это всё со стороны.

в) Имел изрядную долю цинизма, замешенную на юморе.

г) Любил отыскивать жизненные параллели.

То, без труда бы обнаружил явное сходство с тем, давним, самым первым, купленным на свои деньги, арбузом. Что был всего лишь на день отложен «до праздника», но на который покусилось мышиное семейство, умудрившееся, за ночь, сожрать всю верхнюю половину, и превратить оставшуюся мякоть в грязную, перемешенную лапками, хвостами и вознёй, неприглядную субстанцию.

Обнаружил бы.… Но…

Стоп.

Оборвало.

Просто так – взяло и оборвало.

Ваня сидел, на уже мёртвом участковом, а его рука, держащая чайник, неподвижно зависла в воздухе. Маленькие, пучкообразные электрические разряды, что одновременно зарождались на кончиках всех двадцати пальцев, в мгновение, по кровеносной системе, достигавшие золотого сечения грудной клетки, соединяясь и взрываясь одним мощным разрядом, уходя волной в мурашки по всей территории кожи – исчезли. Резко, неожиданно, без предупреждения.

Чижик, зная, что это бесполезно, всё же ударил ещё раз – так, на всякий случай.… Ну а вдруг.… Но никакого «вдруга» не последовало…

Искренне разочарованный, встав на ноги, он поплёлся к дверному проёму, ведущему в кухню.

У каждого неоднократного душегуба есть своя особенность, своя мания, свой пунктик, который формирует его «творческий почерк». Кому-то нравится убивать во сне, кому-то со спины, кому-то чтобы жертва просила пощады, кому-то душить, кому-то топить, кому-то резать, кому-то потрошить внутренности, кому-то перед этим насиловать, кому-то после этого, кому-то расчленять тела, кому-то сжигать, кому-то прятать, кому-то оставлять на всеобщее обозрение, кому-то вообще за это не запариваться, кому-то отрезать гениталии, кому-то уши, кому-то нос и т. д. и т. п. Только беспрекословно следуя своим инстинктам, своим потребностям, своим желаниям можно пройти все стадии реинкарнации из жалкого убивца, в Истинного Маньяка с большой буквы.

Для Плевка, этим порталом между обыденностью и экстазом, служила голова. Но не своя собственная, хранительница коэффициента интеллекта в восемьдесят пять, а та, что при соприкосновении с тупым твёрдым предметом и его, Ванином, непосредственном физическом участии, деформировалась в неприглядную и уже не функционирующую часть человеческого тела.

Собственно само тело его интересовало мало.

За спиной, неожиданно, раздался детский плач. На мгновение испугавшийся Чижик, обернулся.

Это был, не вовремя проснувшийся, младенец.

Младенец с головой.

СЕРГЕЙ БОРИСОВИЧ ГРАЧЁВ

Ох, как же он не хотел лезть в этот дом.

Зачем вся эта показуха? Кому это какую пользу принесёт? Чего они этим добьются? Какие будут последствия? Почему именно в дом? Стоит ли это того?

Миллиарды вопросов крутились в Серёжиной голове, создавая псевдо правдивую оболочку желания остановиться, развернуться и отправиться куда угодно, только не к дому одноногого участкового.

А на самом деле – тупо было страшно.

Страшно идти, страшно перелезать через забор, страшно забираться через выставленное стекло на веранду, страшно открывать дверь в дом, страшно заходить.

В тот момент, когда Семён Семёнович, с криком, выпрыгнул, из своего укрытия, внутреннее эмоциональное состояние Графа Толстого, сороконожкой бегающее по желудку, резко изменило траекторию и, цепляясь многочисленными лапками за позвонки позвоночника, взметнулось вверх, чтоб добраться до мозга и плотно его укутать, тем самым «временно выключить свет».

Серёжа, потеряв сознание, рухнул на пол.

Может к счастью, может и нет.

Когда страху надоело находиться в неподвижном состоянии, обнимая центральный отдел нервной системы – он резко вдарил по нему, всеми своими бесчисленными конечностями.

Глаза открылись.

Серёжа медленно сел, пытаясь осознать, где находится. Но вид вышедшего из комнаты с орущим младенцем на руках Вани тут же вернул память на место.

На не успевший вылететь из его рта вопрос, Блевотный граф получил от Чижика ответ, что пока он спал, друг решил почти все их проблемы. Осталась всего только одна, но и она быстрорешаемая.

Так и не поднявшись, будущий отец Павлика наблюдал за тем, как его подельник по проникновению в чужое жилище, взял ребёнка за правую ногу (ту самую, за которую вращали неправильно расположившийся плод, когда Тома была ещё в животе матери), размахнулся и со всей силы шарахнул маленькой головкой об угол печи.

Плач мгновенно прекратился.

Последнее, что услышал Серёжа, перед тем как опять совершить прогулку в забитее – «Нечего сирот плодить – своих предостаточно»

Очнулся.

Тишина.

В этот раз психическая функция, предназначенная для сохранения, накопления, воспроизведения информации, не стала ходить вокруг да около и быстренько предоставила своему обладателю весь мешок событий, произошедших в доме по адресу улица Чкаловская, тринадцать.

Ваня отсутствовал.

Обнаружив мёртвое тело незнакомой женщины, любитель поизвергать содержимое желудка на памятник революционным героям, сразу же метнулся из кухни на веранду, через окно во двор, через забор на улицу и скрылся в неизвестном направлении.

«Дует что-то» – решил восьмидесятитрёхлетний Александр Алексеевич и, встав с кресла, медленно пересёк комнату, чтобы закрыть форточку. Справившись с поставленной задачей, он вдруг увидел, как через дорогу, некий молодой человек, покинул, весьма необычным способом, дом участкового Семён Семёновича.

«Странно всё это, как-то не по правильному», – думал боявшийся быть продутым, набирая «02» на стареньком, ещё буквенном, телефонном аппарате.

«Сегодня праздник у девчат:Сегодня будут танцы!И щёки девушек горят,С утра горят румянцем»[41]

Сёстры Дубцовы были одеты в чистые нарядные платья, тщательно расчёсанные остатки волос они заплели хоть и в жиденькие, но от того не менее прекрасные косы, из которых устроили на своих головах по Вавилонской башне.

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 42

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Седьмое лето - Евгений Пузыревский бесплатно.

Похожие на Седьмое лето - Евгений Пузыревский книги

Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
Он, Она и интернет - Валерий Рыжков - Современная проза
Считанные дни, или Диалоги обреченных - Хуан Мадрид - Современная проза
Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
Жизнь прекрасна, братец мой - Назым Хикмет - Современная проза
Весна варваров - Йонас Люшер - Современная проза
Гроб Хрустальный. Версия 2. 0 - Сергей Кузнецов - Современная проза
Голем, русская версия - Андрей Левкин - Современная проза
Повторение судьбы - Януш Вишневский - Современная проза

Оставить комментарий