Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно, девочка, — с кряхтением проговорила будущая свекровь, — пойду приготовлю завтрак. Полагаю, ты опять намерена съесть лишь один гренок?
— Да, пожалуйста. Я не влезу в свадебное платье, если стану уплетать всю ту вкуснятину, что вы готовите на завтрак.
— Тебе не помешает нарастить немного мяса на костях, Молли.
— Как и вам, кстати, — парировала девушка. Она сомневалась, что Ирен весит больше шести стоунов[18].
— Не дерзи старшим, — добродушно укорила ее Ирен. — Гренки будут готовы через пять минут.
Молли проглотила чай, налила воду в таз из кувшина, которую запасла еще с вечера, и тщательно умылась. Ванной комнаты в доме не было, и по вечерам в субботу Молли купалась в жестяной бадье перед очагом в кухне после того, как Ирен и Этель уходили в свою «Ротонду», и до того, как за ней заходил Том, чтобы сводить в кино. Молли надела платье, которое Шинед Ларкин сшила для нее за один день: серое в полоску, с рукавом три четверти и простым круглым вырезом. Оно было чуточку короче тех, к которым она привыкла. Всякий раз, надевая его, Молли думала об Аннемари.
Она собрала волосы в ладошку, перекинула их через плечо на грудь и принялась заплетать косу. Аннемари тоже так делала, и Молли вспомнила, как забавно она щурилась по мере того, как коса становилась все длиннее.
— Больше так не делай, родная, — говорила ей мать. — Однажды ветер переменится и ты станешь косоглазой.
— А мне все равно! — нараспев выкрикивала Аннемари. — Все равно, мамочка, все равно!
Гренки были готовы: до Молли донесся их запах. Она пожалела о том, что Ирен до сих пор пользуется маргарином вместо масла. Дома они всегда ели только масло; один из крупных фермеров каждую пятницу по утрам привозил им огромный круг сбитого масла вместе с дюжиной яиц и кувшином сливок. Сейчас и Ирен могла с легкостью позволить себе масло, но старые привычки умирают медленно, и ей, скорее всего, просто не приходило в голову покупать что-либо другое, кроме дешевого маргарина, который пах керосином, — так, по крайней мере, казалось Молли.
Она спустилась вниз, в маленькую гостиную, где Ирен держала на вилке толстый ломоть хлеба, поворачивая его над огнем. Сегодня разводить огонь нужды не было, но только на нем можно было нагреть воду.
— Почти готово, милая. Налей себе еще чашечку, чайник стоит на столе. Заодно можешь налить и мне. — Их утренний ритуал оставался неизменным на протяжении вот уже многих дней.
Молли присела за стол у окна, выходившего в небольшой, побеленный известкой дворик, где на крюке, вбитом в стену, висела цинковая бадья. В дальнем углу виднелась уборная, в которой было полно пауков. В дождь ходить в нее было крайне неудобно, особенно в темное время суток, поскольку приходилось брать с собой свечу, которая гасла, не успевала Молли дойти до двери.
Ирен суетилась вокруг нее, подкладывая гренки на тарелку. Молли запротестовала, уверяя, что столько не съест и что одного ломтика ей будет вполне достаточно.
— Не волнуйся, девочка, — ответила Ирен. — То, что останется, я отдам соседским детишкам.
Матерью соседских детишек была Тосси Куигли, пронзительный голос которой отчетливо слышался сквозь тонкие стены — она орала на них во всю силу легких. Ей самой едва исполнилось двадцать, а ее малыши походили на новорожденных младенцев, а не на мальчуганов, которым исполнилось уже три и четыре года соответственно. Муж Тосси в один прекрасный день просто ушел, не сказав ни слова, и оставил ее управляться одну. Ирен помогала ей, чем могла, но на Тернпайк-стрит таких, как Тосси и ее отстающие в развитии детишки, было много, и накормить всех она не могла при всем желании.
— Как бы мне того ни хотелось, — часто с грустью говорила Ирен.
Молли съела несколько гренков, хотя для этого пришлось приложить некоторые усилия, подхватила со столика в гостиной свою маленькую белую шляпку с опущенными полями, белые перчатки и черную лакированную сумочку и крикнула:
— Я пошла, Ирен!
— Пока, милая! — крикнула та в ответ. — В котором часу ты вернешься?
— Наверное, поздно. На этой неделе Том дежурит в первую смену, поэтому он заберет меня в половине шестого, и мы пойдем в кино.
— Что ж, желаю вам хорошо провести время, милочка.
Прежде чем открыть дверь, Молли внутренне подобралась. Она ненавидела выходить на улицу разодетой по последней моде и сталкиваться с женщинами, которые никогда не носили новых платьев, кутались в рваные черные шали и неделями не расчесывались. Взгляды, которые Молли ловила на себе, были полны презрения, зависти или даже ненависти к одетой с иголочки незнакомке, которая должна была выйти замуж за парня с хорошей работой и постоянной зарплатой. Молли помахала пожилой женщине, сидевшей на крыльце своего дома, подставив лицо ласковым лучам утреннего солнышка.
— Доброе утро! — крикнула она.
— Доброе, — угрюмо отозвалась женщина.
Маленькая девочка прыгала через скакалку, у которой не было ручек. Молли потрепала ее по голове.
— Привет, дорогуша.
— Привет. — Девочка остановилась и улыбнулась ей. — Мне нравится ваша шляпка, мисс.
— На ней было перо, но я сняла его, — ласково улыбнулась в ответ Молли. — Как тебя зовут?
— Бетси. Когда я вырасту, у меня будет такая же шляпка.
— Надеюсь, у тебя будет не одна, а десять таких шляпок, Бетси.
Дойдя до конца улицы, Молли вздохнула с облегчением. Свернув на Скотланд-роуд, она села на трамвай, идущий в город. Молли ухитрилась найти работу самостоятельно, не подключая к этому делу связи давно усопшего мистера Брофи. Она работала в магазине дамских шляпок «У Роберты» на Клейтон-сквер, но только до тех пор, пока не выйдет замуж за Тома. К тому времени дочь Роберты, Эрика, которая обычно помогала матери, как раз должна была вернуться из Милана, где она училась делать шляпы.
Роберта — которую на самом деле звали Дорис, — продавала шикарные шляпки шикарным женщинам и сама была ужасным снобом. Молли была твердо уверена в том, что получила у нее место только потому, что ее отец был врачом. Девушка подозревала, что Роберта предпочла бы написать об этом крупными буквами у нее на лбу, выставив сей факт на обозрение своих шикарных клиенток.
Подойдя к магазину, Молли остановилась у витрины, в которой Роберта меняла экспозицию, что она проделывала регулярно и с огромным удовольствием: Дорис была вдовой, и магазин давно стал смыслом всей ее жизни.
— Очень мило, — одними губами прошептала Молли, кивая на шляпку, которую Роберта пыталась пристроить на лысой голове без лица.
Шляпка была сделана из розовой органди[19] с проволочными полями и свисающей сбоку розой и прекрасно подошла бы для свадебного наряда.
- Вашингтонская площадь - Генри Джеймс - Исторические любовные романы
- Снова и снова - Сьюзен Джонсон - Исторические любовные романы
- Закатная повесть - Stark - Исторические любовные романы / Периодические издания
- Стальное сердце - Кэролайн Ли - Историческая проза / Исторические любовные романы / Прочие любовные романы / Русская классическая проза
- Жертва негодяя - Луиза Аллен - Исторические любовные романы
- Жертва негодяя - Луиза Аллен - Исторические любовные романы
- Акива и Рахель. История великой любви - Герцель Давыдов - Исторические любовные романы
- Вся ночь впереди - Тереза Вейр - Исторические любовные романы
- Искусство обольщения обнаженного оборотня - Молли Харпер - Исторические любовные романы
- Замок тайн - Симона Вилар - Исторические любовные романы