Форма входа
Читем онлайн Из «Рассказов о Гагарине» - Юрий Нагибин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
…Необыкновенный человеческий документ — запись разговора Гагарина с Землей, «Кедра» с «Зарей» во время знаменитого витка. Вся отважная, веселая и глубокая душа Гагарина в этом разговоре. Он был то нежен, то насмешлив, то мальчишески дерзок, когда, узнав голос Леонова, крикнул: «Привет блондину! Пошел дальше!» А как задушевно, как искренне и доверчиво прозвучало это: «В правый иллюминатор сейчас вижу звезду… Ушла звездочка, уходит, уходит!..»
Когда Герман Титов вернулся из своего полета, он сказал Гагарину:
— А ты знаешь, звезды в космосе не мерцают.
Гагарин чуть притуманился.
— Не успел заметить, — ответил со вздохом. — Всего один виток сделал.
— В другой раз приглядись.
— Да уж будь спокоен…
Но не было этого другого раза, а Гагарин сам стал звездочкой, приветливей самых приветливых звезд в созвездии Возничего, на «хранимых предвечным» небесах.
Тост
Свадьбу играли в доме Горячевых. Звучит громко, а состоял этот «дом» из одной-единственной, правда, большой комнаты, где обитала вся Валина семья. Раздвинули обеденный стол, другой у соседей одолжили да еще кухонный приставили, а все равно не хватает мест по числу ожидаемых гостей: многочисленной родни, невестиных подруг, друзей жениха, молодых военлетов. Сняли с петель дверь и положили на козлы, накрыли белой крахмальной скатертью — чем не стол? Только у Дергунова все рюмка падала, его место как раз против дверной ручки пришлось. А может, он нарочно заставлял рюмку падать — для веселья? Было много хороших слов, и тостов, и криков «Горько!», а вершиной праздника явились, конечно, беляши, приготовленные искусными руками Валиного отца, шеф-повара. Но, в общем, застолье получилось нешумное, серьезное, словно бы задумчивое. Это объяснялось и строгим достоинством невесты, и тем, что новоиспеченные лейтенанты еще не привыкли к своим необмявшимся офицерским кителям, и предстоявшей им скорой разлукой — в разные концы земли разлетались старые товарищи, и только что переданным по радио сообщением о полете второго спутника с собакой Лайкой на борту.
Перед беляшами у летчиков произошел даже не совсем уместный на свадьбе спор, кто первым из людей полетит в космос. Большинство сходилось на том, что пошлют какого-нибудь выдающегося ученого, академика.
— Академики все старики, а там нужен молодой, здоровый, — возражал румяный лейтенант Ильин.
— Бывают и академики молодые!..
— Редко и все равно дохляки. Пошлют врача, чтобы проверить, как космос на организм влияет.
— Пошлют подводника! — выпалил Дергунов.
Все засмеялись. Думали, Дергунов по обыкновению «травит». Но он был серьезен.
— У подводников самый приспособленный к перегрузкам организм.
— Пошлют летчика-испытателя! убежденно сказал Гагарин.
— С чего ты взял?..
— Думает, его пошлют!..
— При чем тут я?.. Поймите, человека не пошлют в космос пассажиром, как собачку Лайку. От космонавта потребуется умение водить космический корабль, а это под силу только летчику.
— Твоими бы устами мед пить!..
— Все равно мы устареем к тому времени!..
Тут подоспели беляши, и спор прекратился.
Отгорела, погасла скромная свадьба и снова вспыхнула уже на гжатской земле, в доме Гагариных. Так было решено с самого начала — играть свадьбу дважды. Неуемный во дни былые странник, Алексей Иванович стал неподъемен для больших путешествий, да и не было таких капиталов, чтоб всей семьей катить в далекий Оренбург.
Сердечно приняла Валю новая семья.
— Чтоб у вас радость и горе — все пополам! — сказала Анна Тимофеевна и обняла невестку.
А за праздничным столом разговор опять свернул на космонавтику, хоть присутствовал тут народ сугубо и крепко заземленный.
— Юра, что у вас говорят насчет космоса? — крикнул через стол старший брат Валентин. — Скоро ли человека пошлют?
— Разное говорят. По-моему, скоро.
— О чем вы там? — поинтересовался хозяин стола Алексей Иванович.
— Юрка говорит, скоро человека в космос пошлют.
— Куда? — строго спросил Алексей Иванович.
Слово еще не было на слуху, как сейчас, и потребовал: — Уточни!
— Ну, в мировое пространство… Ближе к звездам…
— Так бы и говорил! — Он серьезно сдвинул лохматые брови. — Очень даже свободно… И главное — найдется такой дурак…
Застолье грохнуло, как духовой оркестр по знаку капельмейстера. Старик Гагарин недоуменно оглядел смеющиеся лица и, чего-то вдруг смутившись, поправился:
— Чудак, говорю, такой найдется…
Но все продолжали смеяться, и громче, веселее всех — Юрий. И почему-то вдруг невесело, почти жутко стало Алексею Ивановичу, будто съежилась в нем душа от грозного предчувствия. Он глядел в лицо сыну, в глаза, в самые зрачки, в них приютилась ночь, не здешняя, не гжатская, не земная привычная, а страшная ночь чужого, неведомого пространства. Как проникло это ночное в его веселого, радостного сына?..
— Хватит ржать, — сказал он тихо и таким странным голосом, что все разом оборвали смех. — Нам легко тут языки чесать… А каково будет этому… который к звездам?.. Один… Нам с ним, конечно, хлеб-соль не водить, но давайте выпьем за его здоровье…
Гибель Дергунова
Они трудно и хорошо служили у северной нашей границы, где низкие сопки, поросшие соснами-кривулинами, и гладкие валуны, где полгода длится ночь и полгода — день. Небо над этой суровой землей помнило Курзенкова, Хлобыстова, Сафонова — бесстрашных героев минувших битв. Впрочем, небо — великая пустота — ничего не помнило, а вот молодые летчики отлично знали, на чье место пришли.
Они учились летать во тьме полярной ночи, в туманах занимающегося бледного полярного дня, а когда простор налился блеском неподвижного солнца, у них прорезался свой летный почерк.
Впервые об этом сказал вслух скупой на похвалы Вдовин, заместитель командира эскадрильи. Юра Дергунов вел тогда тренировочный бой с кем-то из старших летчиков, проявляя прямо-таки возмутительную непочтительность к опыту и авторитету маститого «противника».
— Неужели это правда Дергунов? — усомнился Алексей Ильин.
— Не узнаете — почерк своего друга? — через плечо спросил Вдовин.
— Ого! У Юрки, оказывается, есть почерк?
— И весьма броский! Смотрите, как вцепился в хвост!.. — Вдовин повернулся к молодым летчикам. — У каждого из вас уже есть свой почерк, может быть, не всегда четкий, уверенный, но есть…
Вот так оно и было. А потом Дергунов приземлился, с довольным хохотком выслушал от товарищей лестные слова Вдовина, пообедал в столовой, со вкусом выкурил сигарету и завел мотоцикл. Ему нужно было в поселок на почту. Алеша Ильин попросил взять его с собой.
Ильин забрался в коляску, Дергунов крутнул рукоятку газа, и, окутавшись синим дымом, мотоцикл вынесся на шоссе.
У Дергунова уже определился броский, элегантный летный почерк, ему не занимать было мужества, находчивости, самообладания, но все его качества пилота и все обаяние веселого, легкого, открытого характера не пригодились в тот миг, когда вылетевший из-за поворота грузовик ударил его в лоб.
Ильину повезло, его выбросило за край шоссе, в мох. Дергунов был убит на месте.
Его похоронили на поселковом кладбище. Мучителен был хрип неловких речей, страшны заплаканные мужские лица. Гагарин молчал и не плакал. Он молчал двое суток, не спал и не ходил на работу. В третью ночь он вдруг заговорил, стоя лицом к темной занавеске на окне и глядя в нее, словно в ночную тьму:
— Это страшно… Он ничего не успел сделать… Ни-че-го!.. Мы все ничего не успели сделать… Нам сейчас нельзя погибать. После нас ничего не останется… Только слабеющая память в самых близких… Так нельзя… Я не могу думать об этом… Дай хоть что-то сделать, хоть самую малость, а тогда бей, костлявая!..
«Это он — смерти!» — догадалась Валя и вспомнила наконец, что она как-никак медицинский работник.
Гагарин бережно взял стакан с успокоительным лекарством, не спеша опорожнил его в раковину и лег спать. Утром он сделал зарядку и пошел на работу…
Вспомнил ли Гагарин о своих словах черным мартовским днем, когда подмосковный лес стремительно придвинулся к потерявшему управление самолету островершками елей? Да, он-то сделал, и не какую-то малость, но было ли ему легче оставлять жизнь, чем безвестному Дергунову? Этого мы никогда не узнаем.
В сурдокамере
Будущий космонавт входит в сурдокамеру, за ним захлопывается тяжелая стальная дверь. Он оказывается словно бы в кабине космического корабля: кресло, пульт управления, телевизионная камера, позволяющая следить за состоянием испытуемого, запас пищи, бортовой журнал. Испытуемый может обратиться к оператору, но он не услышит ответа. В космическом корабле дело обстоит лучше — там связь двусторонняя. На какое время тебя поместили в одиночку — неизвестно. Ты должен терпеть. Ты один, совсем один. У тебя отняты эмоции, все сигналы внешнего мира, ты как бы заключен в самом себе. Тут есть часы, но очень скоро ты утрачиваешь ощущение времени. Это длится долго, будущий космонавт входит в сурдокамеру с атласно выбритыми щеками, выходит с молодой мягкой бородой. Все же, как ни странно, ему кажется, что он пробыл меньше времени, нежели на самом деле.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Из «Рассказов о Гагарине» - Юрий Нагибин бесплатно.
Похожие на Из «Рассказов о Гагарине» - Юрий Нагибин книги
- Весна Михаила Протасова - Валентин Сергеевич Родин - Советская классическая проза
- Донбасс - Борис Горбатов - Советская классическая проза
- Том 3. Товарищи по оружию. Повести. Пьесы - Константин Михайлович Симонов - Советская классическая проза
- Бунташный остров - Юрий Нагибин - Советская классическая проза
- Прекрасная лошадь - Юрий Нагибин - Советская классическая проза
- Через двадцать лет - Юрий Нагибин - Советская классическая проза
- Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга третья - Валентина Александровна Осеева - Детские приключения / Детская проза / Советская классическая проза
- Это случилось у моря - Станислав Мелешин - Советская классическая проза
- Дороги, которые мы выбираем - Александр Чаковский - Советская классическая проза
- Сколько стоит песня - Алла Фёдоровна Бархоленко - Советская классическая проза
