Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас, оглядываясь назад и вспоминая всю эту жизнь, с ее бурными обстоятельствами, искушениями, трудами, бременами, я порой не верю, что мы это могли преодолеть. Что касается меня, то я не могу понять, как практически можно было при таком образе жизни, при скорбях, которые всегда выпадают на долю священников и его семьи, в гуще людей с их психологическими особенностями и проблемами не только растить детей и читать лекции, но и писать книги. Конечно, без помощи Божьей – и явной, и прикровенной – это было бы никак не возможно. Тем более что мой духовник – и до священства моего мужа и уже после принятия им сана – неизменно благословлял и даже вдохновлял меня на писательские труды.
Ну а с другой стороны, конечно, если бы мой муж стал священником еще в совсем молодом возрасте, сразу после нашего венчания, и не нависала бы над нами тень нашей писательской профессии, которая оказалась востребованной и в лоне Церкви, то наша жизнь, быть может, была бы более похожа на жизнь священнической семьи: батюшка бы служил в храме, вел духовную работу с прихожанами, а матушка просто растила бы детей и держала двери своего дома распахнутыми, потчуя духовных чад мужа и пирогами, и блинами, и борщами, и картошечкой с соленым огурчиком. Я знаю такие семьи священников, и сердце всегда радуется возле них.
Дети всегда участвовали в нашей жизни – они дружили с нашими друзьями, с некоторыми из них с раннего детства, и до сей поры они на «ты». Поскольку к нам приезжало много дружественных монахов, а как известно, нет людей более чистосердечных, радостных и мудрых, чем монахи, дети никогда не чувствовали себя обделенными радостями жизни – им было интересно слушать удивительные истории о том, на какие каверзы пускается лукавый, чтобы искусить и навредить христианину, и о том, как Господь помогает каждому человеку, спасая его от беды, предупреждая и увещевая, удивляя и утешая. Порой они воочию могли убедиться, что Господь наш бесконечно любит нас, заботится, как милостивый Отец, знает тайные помышления нашего сердца, как истинный Сердцеведец, что Он действительно еще на нашем веку и на наших глазах «возводит низверженного» и «возносит смиренного», а «богатящегося» отпускает ни с чем. Очень важно научить ребенка видеть связь греха с его тяжелейшими последствиями, а также с неизбежным возмездием за этот грех. И все это так. Но еще важнее явить ему, что суть подлинных отношений с Богом – в нашей любви и нашей свободе. «Если любите Меня, заповеди Мои соблюдете», – говорит Своим ученикам Сам Господь. Так вот – поставить любовь к Господу главной мотивировкой к исполнению закона есть, может быть, самое существенное в наших отношениях и с Богом, и с миром, и самими собой.
И если ребенка наставлять в Законе Божьем, то непременно нужно делать это в процессе живой жизни – прежде всего учить его отыскивать следы Промысла Божьего, свидетельства Божьего попечения о нас. Тогда и будет преодолен разрыв между теоретическим научением и практическим существованием дитяти в мире, тогда он и не будет себя ощущать в некоем «православном гетто», выйдя из которого ребенок рискует обнаружить себя в чужом враждебном стане и накопить в себе агрессию против него: Господь равно дождит на злых и добрых, солнце сияет и праведникам и нечестивцам. Верующие родители имеют власть вручить своим детям ключ живой веры, которым отпираются запертые двери жизни, но такой способ понимания мира возможно передать лишь личным примером.
Потом дети вырастают, и оказывается, что они хотят жить собственной жизнью: они забывают какие-то практические вещи, которым ты их учил, они выбирают себе не ту профессию, которую ты бы хотел для них, но у них остается самое главное – это навык пытаться интерпретировать события своей жизни в свете Промысла Божьего. Лишь тогда жизнь становится путем самопознания и Богопознания – послушание и дерзновение, чувство личной ответственности и уверенность, что судьба твоя находится в крепких руках Промыслителя.
Конечно, все мои дети ходили и в воскресную школу, и в православную гимназию, но главное религиозное воспитание они получали и дома, и в храме, и в монастыре, куда ездили на каникулы на послушание, то есть в течение самой их жизни.
А что касается отношений родителей со своими взрослыми детьми, то тут очень важно, с одной стороны, не стремиться к тому, чтобы втянуть детей в собственную жизнь и растворить их в ней, а с другой стороны, при всем своем участии, сострадании и реальной помощи не пытаться самим жить за них, жить вместо них.
Сейчас наши с отцом Владимиром дети уже взрослые. Старшая – Александрина – преподает в лицее, пишет сценарии для телеканала «Культура», печатается как литературовед в толстых журналах и сотрудничает с православными изданиями как журналист. Сын Николай – уже диакон, у него есть своя фирма под названием «Тектон», занимающаяся строительством деревянных храмов по старинным технологиям – без гвоздей. Младшая дочь Анастасия – студентка Литературного института им. Горького. Помимо того, что она студентка, она еще и макетирует книги.
У каждого из них уже есть свои дети: всего – восемь. Так что дети наши унаследовали от нас представление о жизни как череде подвигов и трудов, но ведь если ты любишь дело, которым занимаешься, то оно оборачивается для тебя праздником.
До 1988 года я писала исключительно стихи. Но потом я почувствовала, что не все может быть выражено этим видом литературы. И я написала свой первый роман. В начале 90-х, когда произошел государственный, общественный и культурный слом и наступило «время публицистики», я стала писать эссе параллельно со стихами и прозой. Мне кажется, что такая «смена языков» очень полезна для писателя, ставя перед ним каждый раз новые художественные и интеллектуальные задачи и не позволяя окостеневать в ранее освоенных границах.
В 2008–2009 годах я вела на телеканале «Спас» по очереди с Дмитрием Дибровым телепередачу «Основы православной культуры», главная задача которой была просветительская. Совместно с приглашенным гостем программы мы пытались донести до наших телезрителей и вероучительные истины Православия, и основы экклесиологии, и этапы истории Церкви, а при этом обсудить церковные проблемы в контексте современной жизни… За годы атеистической пропаганды вокруг Православия наросло огромное количество превратных представлений. Это и заведомо ложные, и просто искаженные суждения. Моя цель была в том, чтобы попытаться кое-какие мифы развенчать, кое-какие языческие взгляды разоблачить, кое-какие наветы упразднить и хотя бы отчасти через гостей, которых я приглашаю на передачу, дать образ Православия как религии любви и радости, творчества и свободы.
А в 2009 году я написала сценарий по своей повести «Куке из рода Серафимов», который был куплен для кинопостановки. Теперь, когда у меня есть хоть какой-то опыт в этом деле, мне хочется написать драму. Тем более что жизнь подкидывает так много сюжетов и посылает таких удивительных людей, которые вполне могли бы стать литературными персонажами.
Ольга Ганаба
Протоиерей Александр Ганаба (р. 1956) – секретарь Московского Епархиального управления, настоятель Троицкого собора г. Подольска, ректор воскресной школы при Троицком соборе г. Подольска.
Ольга Ганаба (р. 1954) – переводчик. Закончила Институт иностранных языков имени М. Тореза (теперь МГЛУ), много лет работала в Отделе внешних церковных связей. Проректор воскресной школы при Троицком соборе г. Подольска. Вырастила четверых детей.
Слово благодарностиПрежде всего мне хотелось бы сказать о родителях. Когда я соглашалась на интервью, я подумала, ну что такого особенного в нашей семье, да, конечно, семья священническая, традиционная, династия. Когда я прихожу в наш приходской храм и вижу четыре поколения нашей семьи в алтаре за службой (отец моего мужа протодиакон, муж и дети у престола, внуки прислуживают, подают кадило, выходят со свечами), дочь – на клиросе, меня охватывает трепет и огромная благодарность Богу, я сама порой не верю, как это со мной так произошло, что у меня такая семья. Но надо понимать, что мы не были бы такими, какие мы есть, без наших родителей, без неустанной молитвы наших бабушек и дедушек. Им мы обязаны всем. Им, этому поколению родившихся в конце 1920-х годов, людям, детство которых пришлось на суровые тридцатые и военные сороковые, а молодость, взросление и становление характеров – на хрущевские годы, когда всей стране обещали показать последнего попа. Да, в этой среде нет мучеников и исповедников (или они пока еще не явлены!), – потому очень часто людям с неофитским пылом в крови кажется – ну что такого особенного они сделали? Есть даже те, кто дерзает обвинять то поколение в соглашательстве и конформизме, а то и в прямом предательстве Церкви… А на самом деле они долгие годы без видимых миру страданий, в ежедневном служении несли на своих плечах Церковь и просто жили по-христиански в атеистическом окружении. А еще они умели молиться по-настоящему, как мало кто из нас умеет молиться. Они были глубоко укоренены в церковной жизни, поскольку церковный богослужебный круг определял весь строй их жизни. Как мне кажется, они имели подлинное богообщение, о котором мы сейчас и понятия не имеем! И все, что сейчас у нас есть: храмы, воскресные школы, социальные диаконические центры – все заложено их трудами, их молитвами, их чаяниями. Это поколение тех людей, кто были учениками, друзьями, детьми и духовными чадами тех великих и святых людей, кого мы почитаем сейчас как новомучеников и исповедников Церкви прошлого века. Они положили основание всему тому, что мы имеем сейчас в наших приходах и общинах. Наша обязанность, наш долг воздать слово благодарности нашим родителям, сказать им наше спасибо, пока они еще живы, пока они с нами.
- От Дарвина до Эйнштейна. Величайшие ошибки гениальных ученых, которые изменили наше понимание жизни и вселенной - Марио Ливио - Прочая документальная литература
- Плутониевая зона - Михаил Грабовский - Прочая документальная литература
- Почему нам так нравится секс - Джаред Даймонд - Прочая документальная литература
- Мои печальные победы - Станислав Куняев - Прочая документальная литература
- Тайны архивов. НКВД СССР: 1937–1938. Взгляд изнутри - Александр Николаевич Дугин - Военное / Прочая документальная литература
- Смерть в Берлине. От Веймарской республики до разделенной Германии - Моника Блэк - Прочая документальная литература
- Неизвестная революция. Сборник произведений Джона Рида - Джон Рид - Прочая документальная литература
- История человечества, которую от вас скрывают. Фальсификация как метод - Аксель Хистор - Прочая документальная литература
- Они шли убивать. Истории женщин-террористок - Вера Николаевна Фигнер - Прочая документальная литература / Публицистика
- Человек, из Подольска! - Георгий Витальевич Панкратов - Военное / Прочая документальная литература / Публицистика